Настоятельницей прихода Нумменпяя на данный момент служила Сара Ланкинен, в прошлом помощница Хуусконена. Она попросила пастора прочитать в церкви проповедь в день похорон, воскресенье, но Оскари отказался. В должности его не восстановили. Однако он охотно отпел вдову Сайми Рехкойла.
Церемония отпевания была прекрасна. Оскари Хуусконен произнес речь в память о покойнице, пелись псалмы и гимны, медведь встал в позу молящегося и совершил несколько крестных знамений. Почтить память умершей пришли все старые знакомые: тоже постаревший владелец бетонного завода Онни Хаапала, теперь с костылем, преподавательница Тайна Сяяреля, советник по сельскому хозяйству Лаури Каккури и доктор Сеппо Сорьонен. Конечно, присутствовали и начальник пожарной команды Рауно Коверола, лесоруб Юкка Канкаанпяя, строительный инженер Таави Сойнинен и метатель копья в высоту, крестьянин Яри Мякеля. Он похвалился пастору, что со времени их последней встречи его результат улучшился на 30 сантиметров и теперь составлял 16,81! Консультанту по ведению домашнего хозяйства Эмилии Нюкюри было уже далеко за восемьдесят, но она по-прежнему светилась радостью и бодростью. Однако пасторша Саара Хуусконен и генерал-майор Ханнес Ройконен не показались, и на похоронах о них никто не говорил. Зато слава пастора Хуусконена как дрессировщика верующего медведя и весьма состоятельного человека долетела от Средиземного моря до родины, до родного прихода. Это польстило пастору, который представил Сонью Саммалисто как биолога, специализирующегося на медведях. Нужды в этом не было, поскольку жители Нумменпяя хорошо помнили, чем занималась госпожа Саммалисто с Хуусконеном в берлоге пару лет назад. А вот превращение Тысячи Чертей из маленького медвежонка в большого медведя всех удивило. У Хуусконена спрашивали, куда он отправит медведя спать следующей зимой. Этот вопрос еще оставался открытым. Во дворе Рехкойла имелась отличная старая берлога, но она стала мала Тысяче Чертей, да и теперь, когда хозяйка умерла, едва ли это место можно было самовольно использовать. Будущее фермы было неизвестно. Скорей всего, ее выставят на продажу.
Дети гостей катались во дворе на спине Тысячи Чертей, пока в просторном доме Рехкойла в память о хозяйке пели 1-ю, 2-ю и 3-ю строфы гимна 612.
Через неделю после похорон в дом заявился дальний родственник покойной с юристом. Завещания вдова не оставила, но этот незнакомец, магазинный техник Алвари Рехкойла, представил доказательства, что он сын брата покойного хозяина дома Сантери Рехкойла. На данном основании он решил присвоить имущество себе. На это Хуусконен ничего не мог сказать. Они с Соньей приходились Сайми лишь друзьями. Но вопрос, можно ли Тысяче Чертей все-таки провести зиму в построенной во дворе берлоге, они все же задали.
Родственник Сайми, напоминавший скорее конокрада, чем техника, сказал, что согласиться на сдачу берлоги в аренду ему сложно. Ферму он планировал продать, а квартирующий во дворе огромный медведь наверняка отобьет у возможных покупателей желание приобрести дом и участок. Обитаемая берлога скорее отпугнет покупателей и уменьшит стоимость дома.
Со злости пастор Оскари Хуусконен поджег берлогу. Он и Сонья грели руки над углями, пока они не дотлели и не настало время прощаться с гостеприимной фермой Рехкойла. Оставалось только снова собрать вещи, не забывая об утюге Тысячи Чертей, и отправиться в путь. Теперь они взяли курс на Север. Сонье пришло в голову, что лучшее из возможных мест для зимовки Тысячи Чертей – Лапландия.
Вьючное седло для ездового медведя
До Рованиеми они доехали на поезде. Пока Хуусконен и Тысяча Чертей устраивались в гостинице, Сонья отправилась выяснять, какое деревянное жилье в каких частях Лапландии можно снять.
Медведь привычно открыл чемоданы, развесил на плечиках и разложил по полкам одежду. Затем он принял душ и почистил зубы, после чего настала очередь пастора мыться. Когда тот вышел из ванной, Сонья уже вернулась из риелторского бюро. Она кипела энергией.
– Я сняла нам целый дом на всю зиму!
Хуусконен понял, что крыша над головой на зиму появилась не только у Тысячи Чертей, но и у него с Соньей. К столь быстрому развитию событий он не был готов. Сонья не обратила внимания на сомнения пастора и с восторгом рассказывала ему о своей удаче: это была почти новая, построенная из массивного сухостоя роскошная дача далеко на Севере, на юго-западном склоне Кялмитунтури. Там все дышало великолепием: автоматизированная кухня, шикарная сауна, покрытые кафелем санузлы, многочисленные комнаты, просторная гостиная и даже деревянная башня, откуда открывались потрясающие горные виды как на финскую, так и на норвежскую сторону. Дом находился в общине Энонтекиё в 22 километрах к востоку от Нуннанена, почти перпендикулярно ему. Гора Кялмитунтури возвышалась к югу от Корсатунтури, там, где в национальный парк Лемменйоки вонзается норвежская граница, в самых верховьях Ивалойоки. Риелтор расхваливал Сонье пейзажи как совершенно потрясающие, а та, будучи северным человеком, вполне была готова в это поверить.
– И представь себе: арендная плата за такую роскошь на всю зиму составляет всего половину обычной суммы за такие дома! – возбужденно рассказывала Сонья Саммалисто.
На это Хуусконен заметил, что размер оплаты его не беспокоит. За лето они с Тысячей Чертей заработали значительные деньги, плавая по Средиземному морю.
– Эти деньги нам понадобятся следующим летом, когда мы поженимся и купим настоящее жилье, – решила Сонья.
Для Хуусконена предстоящий брак стал новостью, дальнейшую жизнь он представлял несколько иначе, но с другой стороны… можно и так, при более тщательном обдумывании создание новой семьи показалось пастору недурной мыслью. Вслух он эту тему не продолжил, а стал подробнее расспрашивать невесту о снятом ею доме. Сонья объяснила:
– Дом построило какое-то обанкротившееся казино, эти люди на вертолете переправляли на Кялмитунтури клиентов и, конечно, шлюх и спиртное.
– Почему на вертолете? И почему именно туда? Неужели поближе не нашлось хороших мест для строительства, рядом с автострадой, например?
Суть предприятия заключалась именно в том, чтобы построить деревянный бордель в последнем уголке нетронутой природы в Европе, в этом был особый шик, терпеливо объяснила Сонья. Самые обширные незаселенные просторы обнаружились именно в районе Кялмитунтури. Строительные материалы туда отвозили на вертолете, потому что никакой дороги не было, даже оленьих троп. И поэтому сейчас, во времена застоя, арендная плата оказалась очень низкой. Но там имелась своя дизельная электростанция, а по сотовому телефону Оскари мог позвонить куда угодно.
Сонья внесла аванс. У нее был отмеченный на карте адрес и ключи, а также посредник в Нуннанене, оленевод Ииско Реутувуома. Было решено составить список необходимой на зиму провизии и вещей и отправиться в Нуннанен. Хуусконен спросил еще, не заказала ли часом Сонья вертолет – это было бы чудовищно дорого.
– Нет, конечно, нам надо жить экономно.
– Но как мы дотащим все необходимое на зиму в эту глушь, пока снег не выпал?
