– Я не из-за Богдана, – всхлипнула я. – Мне сердце жалко. Правда… Ты его для меня сделал… А я об этого мерзавца разбила…
– Спасибо, что помогла мне, – улыбнулся Макс своей необыкновенной улыбкой. В его глазах искрились те самые огоньки, которые я никак не могла забыть. – Ты очень вовремя огрела Богдана по голове. Этот гад мне бы все зубы пересчитал.
Сползла с кровати, села рядом с Максом. Он достал платок и осторожно вытер мои щеки. Я подобрала несколько черепков:
– Их уже не склеить…
На одном виднелась часть надписи: «…ердце для А…».
– Его давно надо было разбить, – улыбнулся Макс, снова вытирая мои слезы. Теперь теплой ладонью.
Он посмотрел по сторонам и среди соколков и разбросанных вещей подобрал красную бархатную коробочку. Среди беспорядка я ее раньше не заметила. Коробочка вся была в рыжей керамической пыли.
– Вот, это для тебя. Посмотри, надеюсь, тебе понравится.
Макс отряхнул ее о рубашку, сдул пыль и протянул мне. Коробочка была довольно большая. Так вот что стучало внутри керамического сердца. А я думала деревяшка или кусок пластика… Я открыла ее и замерла как завороженная.
Это был тот самый рубиновый кулон, на который я так долго смотрела в витрине ювелирного магазина. Он переливался и вспыхивал в лучах солнца горячими красными искрами в окружении холодного сияния бриллиантов. Лед и пламень. Противоположности, которые не могут быть рядом. Но, вопреки всему они вместе, и ничто не может их разлучить.
– Как красиво, – восхищенно прошептала я и подняла кулон за длинную цепочку. Кулон закачался, кидая яркие блики на пол и на лицо Макса.
– Сердце для моей любимой, – улыбнулся Макс. – Такое подойдет? В придачу к тому, что у меня в груди? Оно тоже твое.
Я молча кивнула, не в силах оторвать взгляда от роскошной подвески.
Макс осторожно взял мою руку и поцеловал ладонь, потом пальцы. Задумчиво погладил меня по голове, вытащил заколку и небрежно бросил ее на кровать. Волосы рассыпались по моим плечам. Стальные глаза Макса стали бездонными. В них все так же горели искорки, которые манили меня и обещали счастье.
– Я люблю тебя, – очень тихо сказал он, обнял за плечи, коснулся горячими губами моего виска.
Я тоже обняла его и прижалась к Максу. Мы сидели на полу, крепко обнявшись, среди черепков и разбросанных вещей, и мне было необыкновенно хорошо и спокойно. Видимо, это и есть счастье. Простое и тихое.
Я подняла глаза на Макса. Он улыбнулся, нежно поцеловал меня. Потом еще и еще раз. Но теперь крепко, до боли. Голова закружилась, и я начала падать в пропасть. Нет, я не падала, я парила и наслаждалась этим. А крылья подарил мне Макс…
– Прости меня, идиота. Не сейчас, но, возможно, когда-нибудь? – тихо попросил Макс. – Я законченный негодяй и эгоист. Но я безумно люблю тебя.
Я обняла его за шею и тоже поцеловала. Поцелуй длился долго, бесконечно долго.
– Ты меня еще любишь? – зачем-то спросил он. Ведь все и так очевидно.
– Да, очень. Я очень люблю тебя, несмотря ни на что.
– Я тебя больше никогда не обижу, обещаю.
– Знаю… – в этом я не сомневалась ни секунды.
Макс осторожно притянул меня к себе. Я замерла в его руках и только крепче обняла, словно боясь, что через мгновение все исчезнет, как мираж.
Он взлохматил мои волосы и зарылся в них лицом.
– Какой же я придурок, – повторил он. – Я мог потерять тебя навсегда.
Глава 30. Макс
Никогда не думал, что буду безумно счастлив, сидя на крашеном паркетном полу в коммуналке, среди разбитой керамики и жуткого беспорядка. Но я обнимаю самую лучшую и добрую девушку на свете, и от этого на душе радостно и хорошо.
Аня доверчиво прижималась ко мне, и ее сердце билось как пойманная птичка. Все-таки я редкий мерзавец! Как можно было обидеть такую девушку? И ради чего? Просто от скуки. Нет, я не мерзавец, я подлец и конченый идиот.
Осторожно провел ладонью по Аниным волосам. Она подняла голову и улыбнулась мне своей необыкновенной лучезарной улыбкой. Ее глаза светились от счастья. Она разжала ладонь и протянула кулон:
– Надень мне, пожалуйста.
Он хранил тепло Аниной руки. Осторожно откинул ее волосы. Только бы случайно не дернуть! Пальцы стали неловкими, застежка не поддавалась, и я едва не уронил украшение. Не ожидал, что буду так волноваться, всего-то надевая на девушку подвеску.
Мои пальцы коснулись нежной кожи на ее шее. Убрал светлый завиток волос на затылке. Я терял самообладание. Долго возился с цепочкой, наконец, сумел застегнуть ее. Я тихонько дунул на завиток на затылке. Он взметнулся вверх и лег на прежнее место. Безумное желание мешалось с новым и незнакомым чувством. Это и есть любовь.
Я жадно припал губами к ее шее. Аня выгнулась, глубоко и судорожно вздохнула. Ее пальцы впились в край кровати, и я увидел, как они побелели от напряжения. Нет, не здесь, не в этой убогой коморке. Я подал ей руку, помог встать. Анина рубашка была порвана, и это возбуждало еще больше.
– Я схожу по тебе с ума, – прошептал ей на ухо, с трудом сдерживая безумное желание подхватить ее на руки, бросить на кровать и сорвать остатки блузы.
Полуулыбка коснулась ее губ:
– Я тоже…
Я тряхнул головой, отогнал безумные мысли.
– Хочу, чтобы все было по правильному, – с трудом перевел дыхание. – Одевайся, пойдем, я куплю тебе кольцо. Какое ты сама выберешь.
– Зачем мне кольцо? – прошептала Аня.
Она приподнялась на носочки и взъерошила мне волосы:
– Ничего не надо, это не главное…
– Знаю. Но кольцо будет. А потом я поведу тебя в ресторан. Мой любимый. А потом… – я коснулся внезапно пересохшими губами ее губ. – Я спрошу тебя, будешь ли ты моей женой. И надеюсь на положительный ответ.
– Макс, ты все еще сомневаешься, хочу ли я этого? – рассмеялась она, и запустила руку в мою шевелюру.
Я сомневался не в ней. В себе. Я схожу с ума от того, что она рядом. Но Аня… Она невинная девушка, девственница. Как же пошло это теперь звучит! Как клеймо. В тех кругах, где я вращался до последнего времени, такие как Аня – уже давно никому не нужные скучные старые девы. И это в двадцать один год!
Умелые и бесстыжие светские львицы хвалятся друг перед другом количеством покоренных мужчин. Не покоренных, а тех, кто их поимел. Кому удалось отдаться ради тщеславия и мнимого престижа. Да уж, есть чем гордиться! Странно, но теперь это у меня вызывает отвращение.
А ведь совсем недавно я не видел в этом ничего плохого. Да чего греха таить, мне такие девушки даже нравились – раскрепощенные, смелые, не признающие условностей. В постели хищницы, в жизни стервы. Все поменяла Аня, чистая девочка, которую я люблю… И все будет так, как захочет она.
