– Нормально. Завтра мне предстоит отвечать на вопросы, так что в больнице я не появлюсь до вечера.
– Что тебе сказал адвокат? У женщины есть основания судиться с больницей?
– Ему на это плевать. Он собирается представить все так, будто женщина завзятая лгунья.
– Ничего себе.
– Да, моральными принципами он не блещет. Они хотят сыграть на том, что женщина, судя по всему, делала водителю минет прямо во время поездки.
– Серьезно? Но это же очень опасно! Поэтому они и попали в аварию?
– Не знаю. В любом случае, это не имеет отношения ни к ее травмам, ни к возможной халатности врачей.
– Жаль, что тебя втянули в эту историю, – вздохнула Бриджит.
– Ничего, справлюсь, – я обнял ее покрепче. – Спасибо, что разрешила прилечь у тебя в комнате. Я знаю, как много это для тебя значит. А теперь спи. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Саймон. Желаю тебе удачи завтра.
* * *
– Назовите, пожалуйста, свое полное имя.
Время уже перевалило за полдень, и наш адвокат принялся опрашивать женщину, подавшую иск против больницы. Меня допросили этим утром. Надо отдать должное Арнольду Шварцу – как бы я к нему ни относился, не было ни единого вопроса, к которому он не сумел бы меня подготовить.
– Джина Мария Дельмонико.
– Мисс Дельмонико. Не возражаете, если время от времени я буду обращаться к вам просто Джина?
– Пожалуйста.
– Прекрасно. Для начала мне хотелось бы затронуть некоторые формальности. Назовите ваш нынешний адрес и уточните, сколько времени вы там проживаете. Еще мне нужна дата вашего рождения.
– Ист Эльм-стрит 910, Уорвик, Роуд-Айленд. Я живу там около шести лет. А родилась я 10 июля 1985 года.
– Прекрасно, спасибо. Джина, вы замужем?
– Нет.
– Вы состояли в браке на момент посещения больницы 12 июля 2015 года?
– Нет. Я никогда не была замужем.
– Понятно. Дети у вас есть?
– Да, дочка. Оливия.
– Сколько ей лет?
– На прошлой неделе исполнилось три.
– Спасибо. Теперь поговорим про тот вечер, когда вы попали в отделение скорой помощи.
– Хорошо.
– Что за событие заставило вас обратиться в больницу Уорвика 12 июля 2015 года?
Мы сидели в помещении, где глазу было не за что зацепиться. Голые стены, абсолютно пустой стол, не считая пары папок, лежавших перед адвокатами. Все утро я наблюдал за Джиной Марией Дельмонико, и все это время лицо ее оставалось бесстрастным. Теперь же она побледнела, а глаза будто остекленели.
– Я попала в аварию.
– Вы были водителем машины или пассажиром?
– Пассажиром.
– А кто был за рулем?
– Мой коллега по работе.
– Его тоже отвезли в больницу?
– Да.
– И он не выжил?
– Нет. Он умер от полученных травм.
Арнольд подтолкнул к ней пачку бумажных платков.
– Сочувствую вашему горю.
– Спасибо.
– С водителем вас связывали только профессиональные отношения?
Джина бросила взгляд на своего адвоката, и тот ободряюще кивнул. Похоже, они ждали подобного вопроса. Я мог лишь посочувствовать Джине. Что бы ни связывало ее с тем парнем, это не имело ни малейшего отношения к врачебной халатности.
– Мы встречались… помимо работы.
– А этот ваш приятель, он был женат?
– Да, – она быстро отвела взгляд.
– На момент аварии он жил отдельно от жены?
– Нет.
– Сколько времени длились ваши отношения?
– Точно не скажу. Где-то около года.
– Получается, на момент аварии вы состояли в длительных отношениях с женатым мужчиной.
– Да.
– Для вас не было тайной, что он женат?
– Нет.
– Понятно. Скажите, откуда вы ехали в тот вечер?
– Мы только что поужинали в ресторане и возвращались домой.
– К вам домой?
– Да.
– Итак, вы и ваш женатый приятель не были в тот момент на работе. Ваша встреча носила личный характер.
– Да.
По щеке у Джины скатилась слеза. Она смахнула ее ладонью, будто не желая дотрагиваться до платков Арнольда. Я бы на ее месте тоже не прикоснулся ни к чему, что мог предложить этот скользкий тип. Я чувствовал, как в душе у меня копится раздражение. Не стоило так беззастенчиво вытаскивать на свет чужие секреты.
– Где произошла авария?
– Мы как раз свернули на бульвар Джефферсона.
– Что стало причиной аварии?
– Нас неожиданно подрезал другой автомобиль. Чтобы избежать столкновения, мы резко свернули в соседний ряд и задели проезжавшую машину. От удара нас закружило на месте, а потом вынесло на встречную полосу.
– Это ваши личные воспоминания о случившемся?
– Нет, сама я ничего не запомнила. Я узнала обо всем позже, из показаний полицейских и свидетелей.
– А что вы в состоянии вспомнить самостоятельно?
– Когда я очнулась, то обнаружила, что наша машина перевернулась. Дверца со стороны водителя была помята – туда врезался грузовик. И какие-то люди вокруг кричали, что все будет хорошо.
Она умолкла, а затем продолжила, пытаясь справиться со слезами:
– В машине все было в крови. Никогда не видела столько крови. Он лежал без сознания, как неживой. Я знала, что ничего хорошего уже не будет…
– Спасибо, – кивнул Арнольд. – Вам, должно быть, очень больно вспоминать об этом.
– Да, – всхлипнула Джина.
– Если хотите, прервемся на минутку.
– Нет-нет, чем быстрее мы закончим, тем лучше.
– Что ж, тогда продолжим. Вы сказали, причиной аварии стал подрезавший вас автомобиль. Но сами вы не помните, как это произошло, верно?
– Да.
– Давайте уточним. Вы не помните, что видели эту машину, или вы не в состоянии были увидеть ее со своего места?
– Я не помню.
Я уже знал, к чему клонит Арнольд, и с каждой минутой мне все меньше хотелось присутствовать при этом разговоре.
– Вы сидели на переднем сиденье, рядом с водителем?
– Да.
– Вы были пристегнуты?
– Нет.
– В самом деле? Почему?
– Я отстегнула на минутку ремень.
