У Хоуп перехватило дыхание, она боялась, что ей просто не хватит смелости рассказать о том, о чем она и сама все эти годы старалась не вспоминать. Но новая порция вина и забавный рассказ мужчины на сцене о мести соседу придали ей решимости.
– Я хочу выйти на сцену, – сказала она Гаэлю. И тут же пожалела о своих опрометчивых словах. Ведь теперь отступать было поздно. Она украдкой взглянула на художника. Он, не отрываясь, смотрел на нее. И во взгляде его серо-голубых глаз читалось одобрение. Девушка поняла, что именно для этого он ее сюда и привел. Она порывисто вздохнула, чувствуя, что у нее дрожат руки. Хоуп залпом выпила стакан вина, словно это была вода. Она надеялась, что это поможет ей собраться с духом и рассказать свою невеселую историю.
В ушах у нее шумело, когда она шла к сцене, сожалея о том, что надела босоножки на высоких каблуках. Лица присутствующих слились в сплошную серую массу.
– Здравствуйте, меня зовут Хоуп, – заговорила она. – Хочу предупредить вас, что сегодня я надела туфли на ужасно высоких каблуках. И если я упаду, то причина будет в них, а не в выпитом вине. Я не чувствую ни малейших признаков опьянения.
Сделав глубокий вдох, Хоуп начала свой рассказ:
– Мои родители часто говорили, что назвали меня Хоуп, потому что я подарила им надежду. Когда они поженились, то надеялись, что у них родится много детей. Но после четырех лет бесплодных попыток и нескольких маминых выкидышей они отчаялись. А потом родилась я. Для них мое рождение стало счастливым знаком. Они думали, что я стану первой, и за мной на свет появится много красивых и здоровых малышей. Но у моих родителей долго не получалось подарить мне брата или сестру.
В общем-то у меня было счастливое детство. Родители меня по-настоящему любили. Мы жили в замечательном доме в одном из лучших районов Лондона. Но я с раннего детства понимала, что одной меня им недостаточно для полного счастья. Первое мое воспоминание – это мамины слезы после ее очередного выкидыша. Она подолгу лежала в больницах. А когда мне было восемь лет, мама наконец-то родила еще одну дочку. Честно говоря, я была совершенно не рада появлению сестренки. Они назвали ее Фэйт
[1], – дрогнувшим голосом произнесла Хоуп, – потому что верили – она появится на свет. У них больше не было детей. Да они их и не хотели. Фэйт им было вполне достаточно. Моя сестра стала для них тем, чем я никогда не была.
В комнате стояла звенящая тишина. На какой-то момент Хоуп даже показалось, что слушатели покинули зал. Но, конечно, это было не так.
– Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что все было не так просто. В то время я думала, что они любят Фэйт больше, чем меня. Но я ошибалась. Я завидовала ее счастливому детству. Без больниц, без маминых слез и безграничного отчаяния. У нее было все, чего я была лишена. И я… я ее за это ненавидела. И отдалилась от родителей. Когда я стала старше, то все свободное время проводила со своими друзьями. Родители пытались со мной поговорить, как-то сблизиться. Но после множества неудачных попыток они махнули на меня рукой. Они не знали, как ко мне подступиться, и пропасть между нами росла с каждым днем. К моим пятнадцати годам мы стали совершенно чужими людьми. Я была трудным подростком. Часто выпивала, не ночевала дома. Я носила одежду, которая их раздражала, и сделала пирсинг им назло. Я специально дружила с теми, кто, по их мнению, мог оказать на меня дурное влияние. Я ходила в те места, которые они запрещали мне посещать. При этом я неплохо училась и даже собиралась поступить в университет. Я хотела уехать в Шотландию. Родители не стали этому противиться. Тогда я думала, что они разрешили мне уехать, потому что им на меня наплевать. Но я не успела уехать. Родители поехали к моей бабушке, чтобы поздравить ее с юбилеем, и попросили меня присмотреть за Фэйт. Вы не можете себе представить, какие истерики я закатывала по этому поводу. Я потребовала огромную сумму за присмотр за родной сестрой. Думаю, приходящая няня обошлась бы им дешевле. В конце концов они уговорили меня остаться с ней в пятницу, субботу, воскресенье и понедельник. Но в воскресенье я позвонила родителям и сказала, что у меня изменились планы.
Теперь Хоуп приступала к самой страшной и трагической части своего рассказа. Ведь, в сущности, она совершила настоящее преступление.
– Мне нужно было встретиться со своим бойфрендом. Он позвонил мне и сказал, что родители уехали, вернутся только в понедельник, и мы можем заняться любовью в их спальне. Мне очень захотелось к нему поехать. Я собиралась потерять девственность до поступления в университет. Я позвонила родителям и сказала, что мне нужно срочно уехать. Я поставила им ультиматум. Или они вернутся домой на день раньше, или Фэйт всю ночь проведет одна в нашем пустом, огромном доме. Я повесила трубку, уже зная, что победила, и прекрасно понимала, что испортила им выходные. Конечно, они судорожно собирают вещи, чтобы вернуться домой как можно скорее. Даже тогда я понимала, что поступаю нехорошо. Но почему-то от этого злилась на родителей еще больше. О, я вела себя как эгоистичная дура. Не понимаю, почему родители за все эти годы ни разу на меня не накричали. Чтобы добраться до нашего дома за такой короткий срок, им пришлось поспешить. Мой отец был опытным водителем и никогда не нарушал правил дорожного движения. Но в тот день он мчался с бешеной скоростью и не заметил грузовик, выскочивший на встречную полосу. Полицейские сказали мне, что они умерли так быстро, что даже не успели ничего понять. В ту ночь я не потеряла девственность, но постарела на много лет. Я лишила Фэйт родителей и поэтому всеми силами старалась заменить их. Естественно, с мечтами о поступлении в университет пришлось распрощаться. И я пожертвовала всем ради счастья и благополучия своей младшей сестры. – Хоуп не смогла сдержать самодовольной улыбки при этих словах. Несмотря ни на что, она собой гордилась. – Думаю, я воспитала Фэйт хорошим человеком. Конечно же, она выросла немного избалованной. Но она добрая, жизнерадостная и умная девушка. И меня очень любит. Я никогда не рассказывала ей о своем поступке. И наверное, никогда ей в этом не признаюсь. Спасибо вам большое за то, что выслушали мою историю до конца.
Исповедь Хоуп потрясла Гаэля до глубины души. С первого взгляда он понял, что она хранит какую-то тайну. И вот теперь Гаэль ее узнал. Но вместо удовлетворения его охватило безграничное чувство вины. Странное дело. Когда Гаэль тайно фотографировал своих одноклассников, он не испытывал ни малейшего смущения. А теперь… Он думал, что привести девушку сюда и заставить ее признаться в том, что она совершила, – самый низкий и подлый поступок в его жизни.
Так вот почему Хоуп пожертвовала всем ради счастья и благополучия сестры. Вот почему ее так волнует предстоящая свадьба Фэйт. И почему все эти годы она запрещала себе наслаждаться жизнью. Гаэль не знал, как вести себя с ней, когда она спустится со сцены. Обнять ее и баюкать, как испуганного ребенка? Или страстно целовать, как целуют развратную и опытную любовницу?
В этот вечер Хоуп выглядела просто потрясающе. Высокая, стройная, в босоножках на высоких каблуках, которые подчеркивали красоту ее длинных ног, она была невероятно хороша. Ее пухлые губы были ярко накрашены, но огромные, искусно подведенные глаза смотрели печально. Должно быть, Хоуп произвела большое впечатление на присутствующих. Но исповедь ее была просто ужасна. Он никогда не встречал людей с такой печальной судьбой.
