Это был дикий поцелуй, лишающий разума. Его язык жадно трахал меня, возмещая все потерянное время. Грубо, дико, беря свое. Вырывая из меня все новый и новый стон. С каждым мгновением возбуждение становилось все сильнее и сильнее, пока не перешло экстренную красную отметку «сос».
— Ооо, — Витя отодвинул меня от себя за подбородок и странно всмотрелся в мои зрачки, — Котенок, тебе надо на промывание. Иначе ты будешь на людей бросаться. — он задумчиво хмыкнул: — Так и вижу заголовки: «Особо опасная девушка насилует прохожих направо и налево»!
— Во-первых, не каких-то там прохожих. А кого-то очень конкретного, — я осмотрела своего мужчину, как свежий стейк и он нервно втянул кислород, сжимая мои ягодицы под пальто. — Во-вторых, промывание – это же чистой воды экзекуция. — игриво поддев нос мужчины своим, я мягком прошлась по его губам языком, в надежде затуманить мозг. — Может домой, а, Витечка? Пожалуйста, пожалуйста! Видишь, я вполне себе стою на ногах. Ничего сверх, к счастью, не произошло…
— По-хорошему, промыть бы все-таки желудок и прокапаться, зай, — сдаваясь, запричитал он.
— Завтра прокапаюсь, как штык! Вот честно-честно. — отдала ему честь, а, я затем снова протяжно поцеловала, вложив в свои движения всю страсть. Нагнулась к уху, хрипло отчеканив: — Или ты хочешь с доктором моим энтузиазмом поделиться, мм?
— Ну, уж нет. — отрезал он, с трудом отшагивая назад и быстро отрывая пассажирскую дверь. — Быстрей давай. Голова ведь вся мокрая!
Как только в салоне Витя включил печку, я поняла, что поплыла. Сперва стянула шапку, затем его пальто, а после и свой пуховик. Но ничего не помогало, потому что жар был совершенно другого рода. Настолько сильное возбуждение, что, когда Витя просто положил руку мне на коленку, я просто застонала в голос.
— Котенок, — бархатно низко закашлялся мужчина, оттянув ворот рубашки. — Ты мне отвлекаешь.
А все потому, что я несдержанно наклонилась к мужчине, жадно скользя кончиком носа по его коже. Господи, да его природный запах вставлял не хуже наркотиков! От импульсов между ног было уже больно…
— Но я не трогаю твои руки, — прошептала я ему на ухо, а после нежно засосала мочку. — Не обманывай…
— Руки меня сейчас волнуют в последнюю очередь, — посетовал он себе шёпотом под нос.
Он говорил о выпирающей ширинке, едва ли не разрывающей плотные черные брюки. Под моей поглаживающей ладонью член приветственно содрогнулся, и Витя прогнулся, сделав скорость авто еще более мизерной.
— Мы так и через два часа не доедем, — качнул головой тот, но было уже поздно. Я резко расстегнула ширинку, проведя ноготками по боксерам. Мужчина обхватил пальцами руль до треска кожи, кадык его задергался. — Но в сорока минутах есть один приличный отель моего знакомого…
Витя оборвал себя на полуслове, будто потеряв ход мыслей. И я догадывалась, в чем дело… Высвободив его напряженный член и крепко обхватив его ладонью, я прошлась языком по головке и немного засосала уздечку.
— Че-е-ерт, — сквозь стиснутые зубы, дрожа выдал он суетливо. — Что ты творишь, котенок?
— Я хочу тебя, — коротко и ясно постановила, старательно изучив каждую из набухших венок.
Именно так и было. Потому что все в моем теле: от кончиков волос до мозга костей сейчас желало этого мужчину и ничего более. Каждый его несдержанный полухрип отзывался во мне спазмом. Я сама с трудом сдерживала стоны, ощущая, как нравятся ему мои смелые движения. То, как я жадно засасываю его снова и снова... То, как нетерпеливо слизываю капли выступившего наслаждения…
— На хрен, — с чувством рыкнул он, резко сворачивая с дороги.
Он взорвался у меня во рту, вколачивая член по самые гланды и напрягаясь каждой клеточкой тела. Его горячая сперма снова потекла мне в желудок, как кипящий свинец и только тогда я подняла на мужчину взгляд. Он смотрел на меня с таким нескрываемым обожанием, что по телу прошли мелкие покалывания.
— Наркотик не может заставить меня полюбить кого-то другого. — хмуро и серьезно заявила я. — Даже там в клубе я хотела только тебя. И всегда хотела.
Он рвано выдохнул, а член его сократился. Будто эти слова действовали на него ничуть не меньше, чем скользящие по мужскому достоинству губы. Я улыбнулась от этой мысли, а мужчина за подмышки подтянул меня вверх.
— Иди сюда, — скомандовал он.
Я быстро скинула обувь и залезла на мужчину поверх с колготами. На мне по-прежнему были лишь чулки, юбка закатилась куда-то на уровень талии. Одной рукой Витя залез мне под свитер и даже сквозь плотный лиф это простое касание отзывалось в каждой клеточке тела; вторая нетерпеливо скользнула под нижнее белье, утопая в моем возбуждении. Он рвано захрипел, откинув голову назад. Его глаза закатились, а на губах застыло немое «О».
Мужчина просто рванул на себя хлопковую ткань, и она после небольшого натяжения разорвалась на два равных лоскутка. Обхватив мои бедра, Витя медленно поднял меня над землей, ни на секунду не теряя зрительного контроля. Будто наслаждаясь каждым взмахом моих ресниц.
— Ах! — запуская пальцы в его густые, влажные от талого снега, волосы, я уткнулась носом в шею от невероятного ощущения наполненности. Словно впервые. Его член растягивал меня до предела. Иногда казалось – даже слишком. Но это было именно то, что нужно. — О, Боже… Боже…
Каждый толчок заставлял тело сокращался. Каждый толчок был на грани. Они были медленным, будто Витя знал – если ускориться лишь на мгновение, я тут же кончу. Он контролировал это, растягивая процесс так долго, как это только возможно представить. Играя на мне, как на гитаре умелый музыкант.
— Я… — язык предательски заплетался, мысли путались, — Я сейчас…
— Да, котеночек, да… Сделай это для меня… Так сладко, как ты умеешь… — сжав мою шею, мужчина сделала первый глубокий толчок, вырывая из губ жалобный писк. Это было бы почти больно, не будь так охренительно хорошо. Поймав мои губы своими, он сделала это снова, а затем предупредил: — Я кончу в тебя.
Это не было первым разом. Уж точно нет. Но именно сегодня данные слова помогли достичь пика в ту же секунду. Затрястись от оргазма. Уносящего совершенно на другую планету. Еще один резкий толчок и Витя излился в меня с жадным поцелуем, совершенно не милыми и не нежным. Он будто кричал «мое» и мне это охренеть, как нравилось.
— Не думай, что это все! — предупредил тот, угрюмо заглядывая в мои явно пьяные глаза. — Я еще зол на тебя, Аля. Очень зол. Помнишь, что я обещал сделать в случае непослушания?
— Мм? — игриво протянула я, исследуя ноготком его идеальный контур губ. Сейчас они были припухшими и раскрасневшимися. И в этом я видела свою прямую заслугу. — Выпороть меня, да, Витюш? Твоя ладонь будет очень сексуально смотреться на моей попке…
— Если считать любовь наркотиком, то… — я с вызовом заглянула ему в глаза и мой мужчина окончательно поплыл. Бесы в его черных глубинах заняли все свободное место, напрочь вытесняя разум. То, что нужно… — …То, да… Я охренеть какая обдолбанная!
