Рис. 6.1. Что происходит с вашим организмом, когда вы сидите на лекции. Взято из книги Дональда Блая What’s the Use of Lectures?
Джон Медина, молекулярный биолог и директор Центра изучения мозга при Тихоокеанском университете Сиэтла, уверен, что 10 минут — максимум, во время которого большинство людей способны удерживать внимание. В своей популярной книге «Правила мозга» Медина отводит целую главу объяснению трудностей, с которыми сталкиваются преподаватели, с помощью этой теории. При планировании лекций он сам всегда опирается на правило 10 минут: никогда не тратит больше времени на одну тему — а всю лекцию выстраивает так, чтобы темы были согласованы и точно оказались интересны аудитории. Если вы достаточно осведомлены о предпочтениях слушателей и соблюдаете правило 10 минут, скуку можно контролировать целый час.
Однако в числе 10 нет никакой магии. Спикеры могут владеть вниманием публики по 8, 12 или даже 45 минут, если знают, что делают, и понимают, как заинтересовать слушателей. Но большинство не знают. Вот почему лекции на TED — в наши дни наиболее популярной и уважаемой конференции — длятся от 8 до 20 минут. На это довольно авторитетное и невероятно дорогое мероприятие, состоящее из лекций (билеты стоят 4000 долларов и выше), собираются великие умы планеты — Билл Гейтс, Эл Гор, Боно и сотни других руководителей компаний, политиков и гениев из разных сфер и выступают при этом максимум 20 минут. Они гораздо больше времени тратят на обед, чем на презентации. Такой формат заставляет оратора выделять самую суть, излагать ее сжато, по делу и убедительно. И даже если у них не получится удержать внимание слушателей, они будут на сцене довольно недолго и не успеют погрузить аудиторию в смертную скуку
[53]. Ситкомы — формат, на котором на протяжении десятилетий совершенствуют приемы привлечения внимания зрителей, — находятся примерно в тех же временных рамках: серия идет полчаса и разделена на три части с помощью изрядного количества 30-секундных рекламных роликов.
Большинство лекций длится час по одной причине: нам нравятся аккуратные отрезки времени. Вы ужасно расстроитесь, если придется нанимать няню для ребенка, ехать куда-то, среди множества машин искать место для парковки — и все только это ради того, чтобы послушать пятнадцатиминутное выступление. Да вы вообще никуда не поедете. Время — это простой способ оценить пользу лекции, прежде чем за нее заплатить. И организаторам мероприятия гораздо удобнее отводить на презентации по часу или полтора. Довольно сложно найти и убедить выступить хотя бы одного достойного оратора (не говоря о том, чтобы помочь ему спланировать свой график и справиться с паническими атаками); а три или четыре оратора в час — явный перебор для устроителей. Часто люди жалуются, что из часовой лекции они почерпнули всего пару интересных вещей. Но придут ли они вообще, если предполагается всего 10-минутная речь?
К сожалению, причины, по которой лекции столь длинны, к ним самим не имеют никакого отношения. Это порождение культуры, способ оптимизации при организации мероприятий, следующих одно за другим, а также нежелание меняться. И это означает, что ораторы и впредь будут выступать дольше, чем слушатели смогут высидеть. Но самое циничное в этом абзаце о безысходности — скажем так, вишенка на торте — заключается в том, что, даже если вы ограничите время выступления двадцатью минутами или же десятью, никто не гарантирует, что спикер потратит их с пользой. Если он настоящий олух, то его выступление покажется вам невыносимо длинным, сколько бы оно ни продолжалось.
Однако решение существует. Ответ на большинство вопросов, связанных с вниманием, один: ВЛАСТЬ.
Власть — забавное слово, особенно если вы пишете его жирным шрифтом или большими буквами, не имея никаких причин. Люди расстраиваются, когда узнают, что вы хотите больше власти, но я совершенно уверен: любому оратору она необходима. Знаю, что американцам нравится верить в демократию и даже в распределение власти, но любой специалист по политологии скажет, что формально США — республика. Мы очень неравномерно распределяем власть: у нас 100 сенаторов, 50 губернаторов и только один президент, и у каждого из них власти намного больше, чем у жителей, которых они представляют. Неравномерное распределение власти — залог эффективной работы. Именно это вам нужно, когда вы выступаете с лекцией. Если считаете, что в Америке сейчас дела идут не очень, то при реальной демократии и 300 миллионах жителей всё было бы намного хуже.
Говоря политическим языком, выступления — это даже не республика, а тирания. На сцене стоит один человек, лишь ему аплодируют, когда он туда поднимается, и только у него есть микрофон. Если бы инопланетяне приземлились во время конференции TED, они, очевидно, приняли бы парня на сцене с микрофоном за верховного повелителя планеты. На протяжении большей части истории цивилизации ораторами были только вожди, короли и фараоны. Но только немногие спикеры используют огромный потенциал своей власти. Большинство настолько боятся сделать что-то необычное, что упускают контроль, на который рассчитывает аудитория.
Задайте темп
Самый простой способ использования власти — задать темп. Многие мечтают стать соло-гитаристом или вокалистом любимой группы, но настоящая власть всегда у тех, кто задает ритм. Именно они и определяют скорость, с которой все играют, — слишком быстро, медленно или, будем надеяться, так, как надо. Обычно это выпадает на долю ударника, который, как правило, сидит ближе к задней части сцены (отчасти потому, что у него самый громкий инструмент). В любой момент он может сбить всех остальных, перестав играть вообще или начав изо всех сил молотить по бас-барабану, и потрясающее соло на гитаре чудовищно быстро закончится. У гитариста нет способа взять верх и задать ритм ударнику, кроме как сломать о его голову свой «стратокастер»
[54].
Именно у ударника сосредоточена власть, как и у спикера с микрофоном. Оратор должен устанавливать темп для слушателя, если хочет заслужить его внимание. Даже самая затрапезная группа, играющая в дешевом баре, может заставить двигаться толпу, если будет четко задавать ритм. Людям это нравится, мы любим ощущать согласованность. И единственный, кто может сделать это, — это стоящий на сцене человек, облеченный властью.
