– Он сказал, что мы пойдем куда-нибудь перекусить.
– Если ты настаиваешь на юбке, могу я хотя бы выбрать топ? И сделать тебе прическу и макияж?
Я приняла душ и вымыла голову – это было пределом моих процедур по части красоты. Я даже не потрудилась одеться, а вместо этого надела купальный халат, которым пользовалась с пятнадцати лет и в котором провела большую часть дня. Я решила, что выберу один из своих обычных нарядов за несколько минут до прибытия Джонатана. Однако все становилось сложнее, чем я предполагала. Дженис иногда обращалась со мной как с собственной живой версией куклы Барби, укладывала мои волосы в сложные прически и наносила косметику, которая казалась липкой и странно пахла. Но если я соглашусь на прическу и макияж, она, вероятно, отстанет от моей одежды.
– Мне все равно.
– Никуда не уходи. Я сейчас вернусь.
Дженис вернулась с косметичкой размером с ящик для инструментов и села на кровать рядом со мной.
– Не хочу никакой основы, – сказала я на случай, если она забыла, как сильно я ее ненавижу.
Я отложила книгу и стала делать то, что просила Дженис: закрывала глаза, когда она провела тенями по моим векам, и открывала их, когда она наносила два слоя туши на мои ресницы. Они казались тяжелыми, и я старалась не моргать.
– Ты закончила?
– Остались румяна, и ты готова. Хочешь, наложу немного блеска для губ? – Дженис обожала его.
– Нет!
В прошлый раз, когда Дженис его наложила, ветер растрепал волосы, и несколько прядей прилипли к нижней губе. Это было самое отвратительное ощущение в моей жизни, я испугалась и стерла блеск с губ рукавом рубашки.
– Ой, я совсем забыла о том случае.
Дженис взяла мою щетку для волос и заставила меня повернуться к ней спиной. Я терпеть не могла расчесывать волосы, но Дженис не могла видеть их спутанными. Поэтому у нас был уговор: я согласилась расчесывать их каждое утро, прежде чем выйду из квартиры, если она перестанет пытаться заставить меня делать с ними что-то еще. Обычно это означало, что я несколько раз небрежно проводила по ним щеткой и считала свой долг выполненным. Дженис не раз спрашивала, почему я ношу волосы до пояса, если мне не нравится их укладывать, но я так и не смогла привести ни одного аргумента. Просто мне казалось, что так правильно.
– Я знаю, что ты не любишь духи, но было бы неплохо нанести немного перед свиданием, – сказала Дженис, расчесывая мои волосы, а затем начала заплетать их в косу.
– У меня только голова заболит, – сказала я.
– Я заплету косу не туго, чтобы волосы выглядели ухоженными, но при этом мягкими и создавали романтичный образ.
Закончив, Дженис протянула мне зеркало:
– Вот. Готово. Что скажешь?
– Даже и не заметно, что я накрашена, но выгляжу очень мило.
Дженис рассмеялась, когда я подошла к шкафу, сбросила халат и натянула свою любимую юбку с эластичным поясом и тонкий свитер, который она выбрала для меня. Наряд завершали носки и сапоги до колен на плоской подошве, и никто, кроме меня, не будет знать, что спрятанные под сапогами носки к нему не подходят. Дженис улыбнулась, когда я обернулась, потому что она давным-давно перестала спорить со мной из-за одежды. Я знала, что одежда, которую я носила, была бесформенной, но надевать такую было все равно что постоянно иметь при себе одеяло безопасности, в которое я заворачивалась целиком.
– Ты отлично выглядишь, – сказала подруга. – И прекрасно проведешь время.
Джонатан постучал в дверь ровно в шесть часов, и когда я открыла ее, он взглянул на меня и сказал:
– Ух ты!
От этого я почувствовала себя очень хорошо, и так как было очевидно, что подобное полагается говорить на первом свидании, я ответила ему тем же.
Он улыбнулся, и я сказала себе, что, возможно, все будет не так уж и трудно.
Джонатан повез меня в ту часть кампуса, где располагались бары и разные ларьки с едой, и припарковался во втором ряду у счетчика парковки. Я никогда не водила машину, и попытка втиснуть машину в крошечное пространство между двумя другими меня бы парализовала, но он проделал этот маневр без малейших усилий.
Мы купили в ларьке сэндвичи с пастрами и, поскольку на улице было свежо, но не слишком холодно, мы сели за столик на открытом воздухе. Мы сидели друг напротив друга, как в шахматном клубе, вот только вместо доски перед нами была еда. Никто не узнает, что это было мое первое свидание, потому что мы выглядели как все остальные пары, которые едят вместе, и я немного расслабилась.
– Чем бы ты хотела заняться сегодня? – спросил Джонатан. Этот вопрос сбил меня с толку. Я всегда терялась, когда вариантов выбора было слишком много, а когда не было ни одного, становилось даже хуже, поэтому я понятия не имела, как ему ответить.
– То, что люди обычно делают на свиданиях, меня вполне устраивает.
– Может, пойдем выпьем пива?
– О’кей.
Джонатан выбросил мусор, и мы пошли по улице. Он остановился перед баром «У Кэма», который постоянно посещали самые крутые и популярные студенты, по крайней мере Дженис так всегда говорила. Она часто там бывала, но я дальше тротуара не заходила.
Мы с Джонатаном так хорошо проводили время, что мне не хотелось говорить ему, что я не хожу в бары, потому что там для меня слишком шумно и накурено. Дженис пыталась пару раз взять меня с собой, но я никогда не выдерживала больше пяти минут, а потом сдавалась и шла домой. Я сказала себе, что на сей раз справлюсь и что ничего особенного не случится, но в ту минуту, когда он открыл передо мной дверь и я вошла внутрь, я поняла, что это было ошибкой. В уши мне ударила «Колыбель любви» Билли Айдола, и за порогом нас встретило облако сигаретного дыма, – меня словно дважды ударили под дых. Сесть было негде, тут собралась, наверное, половина кампуса, но Джонатан взял меня за руку и потащил через толпу. Я прижалась к нему, чувствуя, что меня сейчас вырвет.
Растолкав тела, он освободил для меня небольшое пространство.
– Я сейчас вернусь. Подожди здесь, – сказал он и встал в очередь к бару.
Тут было так шумно, что единственный способ общаться здесь – либо кричать, либо чтобы кто-то кричал тебе в самое ухо. Как другие это выносят? Неужели это действительно доставляет кому-то удовольствие? Хотя Джонатан и вывел меня из толчеи, какая-то девушка, пробираясь мимо, задела меня плечом. За ней последовали другие, и довольно скоро несколько человек начали вторгаться в мой крошечный кусочек личного пространства. Они наступали мне на ноги, и чье-то пиво плеснуло мне на руку. Я тут же его вытерла, так как ненавидела запах и ощущение холодного и мокрого у меня на коже. Джонатан все еще ждал своей очереди у стойки бара. Я едва-едва держалась, а потом вдруг увидела Джейка, парня, в которого сильно влюбилась на втором курсе и которого ошибочно считала своим бойфрендом. Он сидел за столиком с группой парней и, увидев меня, толкнул локтем соседа. Из колонок ревела «Утрачивая веру» R. E. M, а у меня в голове заиграла «Пахнет душой подростка» Nirvana, и я мысленно перенеслась в комнату Джейка в общежитии.
