А Дева вышла замуж за самого сильного Ведающего, ставшего королем нового Гвенара. И с тех пор тысячу лет в мире правят потомки Ведающего и Девы.
Оказалось, что только пара способна включать Оракула, который выключается при каждом солнечном затмении. Даже частичном. И случается это несколько раз в год.
Хадоа взбесились от того, что рабы получили свободу и до сих пор пытаются уничтожить Гвенар. А Гвенар вынужден уступать Хадоа, потому что у них в заложниках вторая половина мира.
Побежали дни. Забот было столько, что я не успевала считать семидневки. Весь день я работала в колхозе, вечером училась, и засыпала сразу, как только голова касалась подушки. Особенно тяжело было в первые пару недель. Я нередко тайком плакала от бессилия. Колхозники меня не слушались, Силы не подчинялись, и я не видела никакого просвета впереди. Если бы не господин Гририх, я бы все бросила. Но он терпеливо изо дня в день учил меня быть руководителем, учил правильно говорить с людьми, понимать проблемы колхоза и сотрудников, видеть свои ошибки и ошибки других людей.
Только благодаря ему, мы справлялись. Настроили работу фермы, закончили строительство сыроварни и запустили там производство сыров. После изменений стало настолько легко работать с нашими сорока коровами, что мы за месяц удвоили наше стадо и задумали строительство телятника на сто телят. Ведь совсем скоро он нам понадобится.
А на следующий год мы запланировали увеличить ферму до двух сотен голов. Можно было бы больше, но мешала очень скудная кормовая база. Коров в Гвенаре кормили травой, сеном и неизменной синей кашей. Когда у нас будет достаточно зерна, мы сможем без труда содержать гораздо больше животных. Рыска подтвердила, что на такой подкормке, коровы будут расти и доиться намного лучше. И грозила Сайке залить молоком ее сыроварню.
Сыроварня под руководством совершенно не изменившейся после замужества Сайки стала идеальным образцом хозяйствования. Я туда даже не лезла, она со всем с самого первого дня справлялась сама. Строила своих девчонок, покрикивала на Рыску, если вдруг молоко было не того качества. В сыроварне царила идеальная чистота. Белоснежные халаты, стерильно чистые столы и посуда... и улыбающиеся колхозницы варят сыры. Их у нас было уже четыре вида: Яблочный - придуманный самым первым, Твердый - на сычужном ферменте, Горячий - твердый сыр, плавленный в кипятке, и Сывороточный -похожий на творожный.
Сайке так понравилось придумывать новые продукты, что теперь в сыроварне у нас появилась лаборатория, где она помимо новых сыров изобретала йогурт и кефир. Пока получалось не совсем то, что надо, но она не отчаивалась, и квасила все новые и новые порции молока разными способами.
Еще мы отстроили большой птичник с выгулом и цыплятником, наконец освободив дом Глаи от кур. Избушка на курьих ножках переехала в специальную пристройку при цыплятнике. Цыплята росли, и мы уже стали отсаживать лишних молоденьких петушков на откорм, скоро можно будет продавать мясо. Глая стала руководить птичником, с нашей помощью распределив обязанности между бригадами и организовав дежурство в Избушке, которая специально строилась так, чтобы хорошо держать температуру и влажность. Сильв сам лично строил инкубатор, используя свой Дар.
Огород тоже радовал. Огурцы, помидоры, перцы и баклажаны продолжали плодоносить, хотя по календарю нашего мира уже закончился август. Да, овощей стало совсем немного, и все забирала королевская кухня специально для королевы-сыроедки и ее гостей. Еще мы собрали довольно большой урожай моркови, свеклы, кукурузы, фасоли... Климат в Гвенаре оказался существенно теплее, а мой Дар позволил довольно сильно продлить плодоношение, поэтому огород все еще оставался зеленым и радовал глаз.
В моей школке выросла отличная картошка, пшеница, овес и рожь. На следующий год можно будет засеять злаками небольшие участки полей в половинку доли (*сотки). А вот если смогу сохранить всю картошку, то можно будет замахнуться и на пару долей земли. И это из щепотки семян! Видать сильно я картошку хотела.
10
Мастерские тоже не отставали. Белоснежные рабочие халаты, которые не пачкались, оказались востребованы так, что нам пришлось еще часть колхозниц перевести швеями.
Нана пока ткала одна, но качество и цена на ее работу были довольно высоки, и никто даже не сомневался в дальнейшем успехе ткацкой мастерской. Пусть она не Великий мастер, как отец, но поддерживать Даром пару-тройку станков сможет. Да и без Дара можно ткать материю на те же халаты. Ведь в них главное — пропитка.
Зарна, пока меня не было, изобрела Новое Стекло (*аналог закаленного стекла). И теперь вовсю выдувала кувшины для молока, а после моей подсказки графины и стаканы. Купцы забирали все в драку по баснословным ценам. Такого товара не было во всем Гвенаре. Правда банки и консервирование пришлось отложить. У нас не было кузнеца... и, вообще, с железом и другим металлом в Гвенаре было тяжко. Были мастера ювелиры, которые делали украшения, но... зачем нам крышки с инкрустацией? Нам бы подешевле. Как можно дешевле.
Все остальные задумки, о которых мы говорили с господином Гририхом, пришлось придержать. У нас не хватало на них не средств, у нас не хватало на них времени. Я уходила на работу с рассветом и возвращалась поздно вечером. Хорошо, что Вилина за нами с господином Гририхом присматривала. Кормила вовремя, домой выгоняла из правления, а то бы мы и есть, и спать забывали бы. Правильно господин Гририх отказался от должности председателя. Один бы он ни за что не справился. Пусть по началу пользы от меня было, как от быка молока, но учиться пришлось быстро. И колхоз, и сама деревня развивались семимильными шагами.
Двадцать отставных солдат отлично вписались в наш дружный коллектив, организовав еще две бригады строителей. Это оказалась самая востребованная в колхозе мужская профессия. И за полтора месяца мы построили сыроварню, птичник и две мастерские: ткацкую и швейную. И сейчас вовсю шла стройка, благо погода в начале шестого месяца все еще была по летнему теплой.
Первая бригада строила мастерскую для стекольщиков, вторая — овощехранилище, а третья переносила дома из центра на окраины... мы решили освободить центр деревни, чтобы устроить там постоянное торжище с магазинами и лавками. Еще была задумка построить гостиницу, ведь скоро зима, купцам будет холодно спать на улице, как летом. Да и неправильно это как-то оставлять их без крыши над головой.
И насколько успешно развивался колхоз, настолько безуспешным было мое обучение. Иногда я мечтала прокрасться ночью в спальню к Орбрену и задушить его подушкой. Я даже в школе столько всего не учила, сколько он в меня впихнуть пытался. При этом теорию я всегда запоминала с первого раза, что было очень непривычно, ведь в школе у меня в голове, вообще, ничего не держалось. Может быть стимул в виде кровати и сладкого сна действовал? Но на все вопросы наставника я отвечала легко. Даже когда он меня ночью будил. А вот применить знания на практике не получалось.
«Улетать» к Оракулу от эмоционального всплеска я перестала через несколько дней. Орбрен перепробовал разные способы привести меня в чувство, кроме пощечин. Самым действенным оказалась, как ни странно, щекотка. Я дергалась и падала. Так и научилась.
