— Как выглядел тот мужчина?
— Отвратительно, — поморщился алхимик. — Плащ, капюшон… всё насквозь промокшее, тогда дождь лил второй день к ряду! Наследил мне на полу так, что пришлось закрыть лавку на четверть часа, пока ассистентка всё не отдраила.
В какой-то момент мне очень захотелось сбросить ответственность на Шинара. А вот он явно добивался иного — с каждой минутой вёл себя всё тише, покладистее… словно не оставлял мне выбора. Разобраться самой или уйти ни с чем!
— Вы запомнили его возраст? — нахмурилась я. — Рост? Цвет волос, что-нибудь особое?
— Лицо такое… неприятное было. И пахло от него дурно.
Когда мы вышли на улицу, Шинар задумался:
— Нужно проверить хотя бы двоих. Скажи, у твоего отца не голова ли начала болеть первым делом?
Сердце пропустило удар. Я подняла глаза…
— Не помню точно, но… Кажется, так и было.
— Пойдём, — шепнул жених, внезапно мягко беря меня за руку. — Не делай поспешных выводов. День ещё не закончился, да и потом нужно будет всё прочитать и сверить.
Мы успели расспросить ещё одного лавочника — уверявшего, что продавал лишь самые примитивные травы — до того как Шинар понял, что я всё-таки нервничаю. Тогда он решил поверить сомнительному торговцу и поскорее вывел меня на волю.
— Устала? — спросил внимательно. — И наверняка проголодалась.
— Немного. — Отрицать казалось бессмысленным, хотя в желудке стоял комок от волнения.
— Пойдём. В таверну вести тебя ещё рано, но что-нибудь придумаем.
Через десять минут мы сидели каменных ступеньках между двух домов, разглядывали небольшую площадь перед собой и грызли овсяные лепёшки. Наверное… это была одна из самых необычных трапез в моей жизни. Запылившиеся руки пришлось долго отряхивать о плащ, крошки сыпались под ноги, а во рту стоял непривычный вкус. Солёный и приятный, хотя всё-таки слишком слабый.
Это немного отвлекало от тяжелых мыслей, но по-прежнему хотелось вцепиться Шинару в плечо. Заставить снять глупую шляпу и заговорить о том, что терзало сердце.
— Как тебе пришла в голову эта идея? Переодеваться, ходить по городам? — спросила я, чтобы высказать хоть что-нибудь.
— Решил однажды сбежать с урока магии, до того как явится мой изверг-учитель. Занятия бывают скучны, тебе ли не знать.
Я ответила слабой улыбкой, дожёвывая последний кусок лепёшки.
— Смотри на них, — сказал вдруг жених, кивая на площадь. — Люди идут по своим делам: купить зерна, отдать горшок покупателю, выстирать простыни в реке… Но ты не знаешь ничего об их радостях и бедах, поэтому и чувствуешь себя неловко.
Я удивлённо моргнула. Возможно, но почему он об этом заговорил?
— Несправедливость в том, что каждому из них есть до тебя дело — ты невольно присутствуешь в их жизнях. Они знают, как ты выглядишь, какие платья надеваешь. Обсуждают твой брак со мной. — Шинар стрельнул в меня глазами. — Но пока ты не поймёшь хотя бы части того же о них, не сможешь рассмотреть добрые и ядовитые помыслы. Рассудить, с кем быть мягче, а кого наказать. Ты как тепличная роза, которая никогда не видела гор и лугов.
Кажется, теперь я потрясённо открыла рот.
Можно подумать, что на Шинара нахлынуло поэтическое вдохновение — но нет! Лицо его оставалось серьёзным, голос — строгим, и он больше напоминал мне сейчас учителей, особенно грозную леди Гелаю. Уж та никому не давала спуску!
Потом взгляд невольно скользнул принцу за спину — а там на фоне неба белели шпили храма, где до сих пор покоится тело отца. Покрытое маслами и бальзамами. До похорон ещё почти две недели, и всё это время я буду чувствовать, что его дух не свободен. Потому что люди идут и идут к нему на поклон. Потому что он действительно многое для них значил.
Должно быть, Шинар прав. Но к чему он затеял эту странную игру со мной, зачем стремится учить — тем более, в столь важный, нервный день?! Меня уверяли, что не о том мужчина должен разговаривать с женщиной, и другое, совсем другое его интересует!
— Ты похож на Риана, — сказала я вдруг неожиданно для самой себя. Воспоминания сжали сердце.
— Мы были знакомы, — Шинар задумался, но кивнул. — Он приезжал послом в Маларию, когда закончилась война. Хороший человек… мне жаль.
Наш старший брат — и настоящий наследник литанийского престола. Спокойный, уверенный, чертовски умный. На меня у него никогда толком не хватало времени — он проводил всё в делах, за указами, осмотрами и советами. Но именно он однажды настоял, чтобы меня учили не только танцам, но и «хоть чему-то для ума». Познакомил с приезжим экономистом, затем — с историком и с Диларием и хотя бы раз в месяц проверял, как те обо мне отзываются.
Не в первый раз пришла мысль: будь Риан здесь — ничего плохого бы не случилось. На отца бы и не вздумали покушаться, предатель бы не устроился при дворе! А следом — другая, давившая сегодня на сердце. Откуда я знаю? А вдруг и Риан, два года назад… не случайно упал из седла?
Я одёрнула себя, когда поняла, что так и смотрю на Шинара — и главное, что он сам разглядывает моё лицо, будто надеясь проникнуть в мысли. Задерживается на переносице и иногда опускается ниже.
— Надеюсь, у тебя не возникнет ко мне сестринских чувств, — сказал он и вдруг коснулся моих волос. Пальцы заправили за ухо выбившуюся прядь и ловко отступили.
А я не смела дышать. Да… вот это уже больше похоже на ожидания.
— Ладно. У нас впереди ещё один скользкий тип. — Шинар как ни в чём не бывало отвернулся и размял плечи. — Нужно закончить, пока не стемнело.
* * *
К пятому из торговцев мы пошли в наименее цветущий район Антреи. Местные называли его Котлом, я же знала больше просто как трущобы. Братья, да и отец всегда уверяли меня, что даже беднякам в нашей столице живётся не так уж плохо — но в то же время, запрещали проверить это лично. Не думала, что попаду сюда, разгуливая с собственным женихом.
Вокруг будто стемнело. Солнце, катившееся к горизонту, было отчасти в этом виновато. Простые, жавшиеся друг к другу дома не пускали к земле оставшийся свет, а крыши рисовали кривой узор над головой. Лица встречных стали казаться мне серьёзнее… и неприветливее.
Лавка местного алхимика напоминала склад, куда навезли всего без разбора — ящики и сундуки заполняли помещение, с потолка свисали пучки трав. Тем не менее, здесь нашлось место охраннику. Здоровенный детина в стёганой куртке прищурился на наши чистые одежды. Торговец, другой дородный мужчина, скрестил руки на груди.
Шинар решил сразу взять его в оборот: спросил про дурман и мозги чудовища, едва зайдя в лавку. Конечно, хозяин лишь поморщился. Заявил, что не болтает про свои дела… Тогда последовало обычное: «выпроводи охранника», «перед тобой принцесса Лиата». Вот только алхимик отозвался не как предыдущие.
Он вдруг расхохотался.
