Он тоже усмехнулся, а я нашла лишь один смущённый ответ:
— Благодарю.
— Вы не боитесь интриг. Должен признать, какие бы сомнения у меня ни вызывал принц Шинар с его мотивами — но, похоже, он хорошо на вас влияет.
Тогда я не сдержалась и показала удивление:
— Почему-то все, хваля меня, норовят заговорить о женихе.
Шинар… даже если я могла, то не хотела утаивать от него дела. Каждый день приходила к принцу, рассказывала о наших маленьких победах. А он говорил об исследованиях в ответ. Успехи у нас были разные: проверки книг лишь вычёркивали явно лишние варианты, сужали круг поисков — но чёткого результата пока не дали.
А ещё он целовал меня… на краткой вечерней прогулке, день назад. Я мечтала подышать свежим воздухом хоть полчаса и остудить голову, а в итоге задыхалась от жара в цепких руках. Голова шла кругом, и любые тревоги казались такими неважными…
Воспоминания заставляют краснеть, проваливаться на секунды в другой мир — но я до сих пор не могу с ними бороться.
— Потому что все мы боимся, наверное, порой довериться неправильному человеку. — Герцог тем временем пригладил усы. — Надеюсь, я не исчерпал ваше доверие, леди Лиата. Надеюсь, мы все его достойны…
Когда я встала, Неллер аккуратно склонился и поцеловал мою руку.
А потом советники собрались вновь. Пришёл и Шинар — как всегда гордый и уверенный… мы по привычке обменялись взглядами. Аделик сел за стол с пером и чернильницей, и составил письмо, предназначавшееся его величеству Дархему лично.
Если отбросить формальности, оно говорило следующее.
Мы можем выплатить долг сейчас, но честный король Асхема должен знать, что в таком случае Литания лишь перезаймёт деньги у маларской короны. Государь Теннир готов одобрить этот шаг. Возможно, его величеству Дархему больше понравится другой вариант: мы приведём в исполнение план, предложенный лордом Неллером. Используем асхемское золото с толком — и вернём через несколько лет. С дополнительной долей, как благодарность за помощь в трудное время.
О помолвке с Маас тоже говорилось. Аделик нашёл асхемскую принцессу девушкой высоких нравов и будет рад связать с ней судьбу. Но это решение он должен обговорить с Дархемом лично, как с королём, отцом и гарантом справедливости.
К письму прилагались подробные записи о мерах Неллера. Сирхем должен был увидеть послание лишь мельком и не торопить события.
Когда всё оказалось готово, в кабинете повисла недолгая тишина. Герцог одобрительно буркнул, что не видит изъянов. На бумаге поставили подписи Аделик, советники, Шинар… и даже я.
На том работа закончилась, и брат обвёл нас долгим взглядом.
— Вы все прекрасно себя проявили. Благодарю.
И улыбнулся. Тонко, странно… мне даже показалось, немного грустно. Я хотела задержаться и уточнить, насколько Аделик сам верит в план, но жених аккуратно кивнул мне на выход.
— Дархем ответит, — тихо поддержал в коридоре. — Я также написал ему, что хоть он и в обиде на вас из-за меня, я не имел никакого намерения оскорблять его величество. Надеюсь, мои извинения слегка задобрят асхемский двор.
И я смотрела, не зная, что сказать. Руки сковывал холод от нервов, которые не хотелось выпускать наружу.
— Спасибо.
— Зайдёте ко мне? — Принц многозначительно стрельнул глазами в нужную сторону. — Конечно. — Я и подумать не могла отказываться. И двинулась вперёд, стараясь не обращать внимания на часто стучащее сердце.
Глава 18
Только когда мы зашли в кабинет Шинара, я облегчённо выдохнула. Теперь можно дать волю эмоциям:
— Думаешь… получится?
— План красив, — откликнулся жених, — и письмо уважительное. Если Дархема не убедят твои доводы, значит, он просто не настроен на разговор. Но я уверен, всё сложится хорошо, Лиата, ты потрясающая умница.
От похвалы я невольно уронила взгляд. Мужчина подошёл к столу, чтобы поворошить бумаги, добавил чуть погодя:
— А вот с Маас и её опекуном лучше быть осторожнее.
— Ты… не нашёл чего-нибудь нового? — спросила я осторожно.
— Не совсем. — Шинар помрачнел, вертя в руках одинокий листок. — Я сложил список предметов, что нам ещё подходят. Слабое подспорье, знаю, но пока другого нет.
Он вернулся и дал мне взглянуть, попутно перечисляя:
— Две безделушки — амулет и кольцо. Я бы уделил им внимание, такую вещь очень легко подбросить или спрятать. Зато найти сложно. Вот эта статуэтка — посмотри. И ещё книга, в которой, по легендам, вовсе записаны разные проклятья на каждой странице…
— Спасибо, — повторила я с чувством то, что уже говорила не раз.
Мужчина поморщился.
— Я ведь не так много сделал в последние дни. Чёрт побери, мне нужны вести от отца.
— Шинар, ты…
Я не знала, как передать чувства. Сердце вдруг забилось сильнее. Он сделал всё: Предложил помощь, подписал бумаги для асхемцев, не жалеет сил, копаясь в книгах! Делится знаниями, которые многие на его месте упрятали бы под замок!
Он дал мне надежду. Почву под ногами. Лишь благодаря этому человеку я ещё улыбаюсь — и верю, что мы справимся со всеми бедами…
Я задрала голову — чтобы встретиться с ним взглядом.
— Не надо слов, — шепнул жених, будто поняв. И пальцы легли мне на скулы.
Кажется, я успела разглядеть талый лёд в глазах мужчины, прежде чем закрыть собственные. — Всё равно не хочу, чтобы ты была со мной из благодарности.
Попыталась было возразить — но не успела.
Знал бы этот упрямец, чего хочу я!
Благородная девушка не должна быть с мужчиной до свадьбы. Не должна даже дарить поцелуи — разве что невинные, позволив губам на миг соприкоснуться. Не должна, на самом деле, тонуть в темноте, обвивать шею избранника и мечтать затеряться в его руках. Не должна тянуться всем телом и вставать на цыпочки, лишь бы удержать волшебный миг…
Сколько благородных девушек соблюдают правила на деле?
Раньше мне казалось, что много. Сейчас… вспомнились подружки Аделика — их пёстрая череда. Брат уж точно не охотился за замужними и не ограничивался улыбками. Как и Шинар с теми, про кого говорил сам.
Чего стоят запреты? Воспитание, привитое с младых лет — чопорными дамами, которых давно нет рядом! Что они знали о вкусе жизни? Горьком в минуты грусти, сладком, рождающем дрожь во всём теле как сейчас? О трудностях, правде и верности, заботе и долге? Что они знали обо мне? Все эти глупости, от «как подавать руку» до «девушка должна быть беззащитна» — такая шелуха!
Я давно нарушаю правила. Провожу с женихом слишком много времени наедине. А в те дни, что не могу — скучаю и жалею. Я загораюсь в его объятьях всё ярче, от кончика языка до низа живота. Мысли взвиваются и уносятся огненным пеплом вдаль.
