Аделия поняла, что дело пахнет неприятностями. Бухгалтер у нее приходящий, не штатный. Пришла, подготовила документы к оплате, оформила платежки, кассу, оставалось только подписать все электронной подписью, и отправить в банк или в налоговую. Она и не смотрела, что там впечатывалось внутри, да и увидев, не обратила бы внимания. Сумма, получатель, отправитель указаны верно, что еще надо. А вот, гляди теперь.
– То есть придется уточнять еще и это?
– К проверке готовиться надо. Первичку всю подобрать, суммировать эти дополнительные доходы. Постараться доказать, что они малозначительны. Будем уточнять в декларациях, – бухгалтер вздохнула.
Ничего особенно страшного во всем этом Аделия не видела. Намек бухгалтера о дополнительной работе и исправлениях сулил сверхурочные и как следствие – прибавку к оплате ее труда, хлопотам Таисии по сбору документов, поездкам в налоговую – это уже предстояло ей. Или придется нанимать еще и юриста. Суета плюс нервы плюс непредвиденные расходы.
Все в совокупности омрачало предстоящие праздники.
«Но где наша не пропадала», – подумала.
В довершение неприятного дня и грядущих расходов, не пришла клиентка. Аделия отпустила Таисию раньше и заперла салон.
По серо-сизым сумеркам, не включая свет, вернулась в кабинет и сняла туфли. Прошла по мягкому ковру к окну и плотно закрыла жалюзи и задернула занавески. Открыв верхний ящик комода, достала свечи – особые, с тонким ароматом корицы и кориандра. Расставила на комоде, еще три – на столике. И две – в плоских алюминиевых гильзах – опустила в прозрачные стаканы с водой, зажгла и опустила на пол. По кабинету растекался мягкий аромат теплого воска с едва заметной вуалью ванили и апельсиновой цедры. Сбросив с головы платок, Аделия приоткрыла шкатулку. Вытащила небольшую, замотанную в темную льняную ткань, колоду карт. Бережно распаковав ее, погрела в руках.
– Что скажешь мне? – прошептала, как наперснице.
Неторопливо перетасовала и вытащила первую карту. Королева кубков. Это она. Положила в центре стала, рядом с горящей свечой. Рядом – на девять вечера по привычному циферблату легла Папесса. Мистическая мать, ее лицо прикрыто завесой тайны, а в руках – ответ на все вопросы. Карты ложились на стол против часовой стрелки, будто запуская вспять время. Одна за другой, держась за руки и вставая в круг вокруг ее судьбы.
Здоровье. Семья – без осложнений, значит, помирятся Танька со своим Ильей.
Неожиданное знакомство. Выбор. Демон или Император. Частокол мечей. Дурак. Дурак – это перерожденный Маг, который завершил свой путь и нашел новый.
Звезда и «цыганское счастье».
Кажется, все старшие арканы пришли, чтобы сказать ей что-то важное.
Аделия скользила взглядом по картам, водила рукой над золотистым ковром предсказания. Карты шептали ей на древнем языке, повторяли раз за разом…
Она не понимала. Словно говорили они с другого берега – гадалка видела, как они раскрывают рты, видела, как губы складываются, извлекая звуки. И не слышала ни звука.
Понимала одно – подступила она к какой-то очень важной черте, за которой не останется прежней Аделии.
Девушка еще раз просмотрела расклад, вписала карты в маленький блокнот.
Собрала колоду и завернула в темную ткань.
Это были особые карты. Пару лет назад ее остановила на улице женщина, по виду – цыганка. Дотронулась до руки. Заглянула в глаза.
– Тебе нужнее, – сказала и вложила в ладонь этот пропахший воском сверток. – Спрашивай, когда иначе не узнаешь. Жди, пока не заговорят.
И ушла, смешалась с толпой.
Аделия долго стояла посреди тротуара. Хотела выбросить сверток… и не смогла.
А придя домой, развернула и нашла эти потрепанные карты с почти истершимся рисунком. Темно-синие рубашки, золотой фон, странные, будто живые лики. Теплая, легкая как перышко колода.
Она единственная с ней говорила.
Но Аделия не понимала.
⁂
Она вышла из салона около восьми. Устало – после разговора с этой колодой (а она не могла назвать происходившее гаданием) она всегда была усталой и умиротворенной, – закрыла салон, поставила на сигнализацию. И поплелась к метро.
– И скольким тетушкам сегодня мозги запудрили?
Аделия резко обернулась и едва не уперлась носом в грудь капитана Александрова.
– Все не уйметесь никак? – равнодушно пожала плечами и снова повернула к метро.
Молодой мужчина поплелся следом. Зачерпывал носками ботинок рыхлый снег, подбрасывал вверх, рассыпая снопами серебристые искры.
– А чего так поздно? Что еще можно делать в этом вертепе? Только глупостями голову морочить, – пробормотал капитан.
Аделия покосилась на него: ухмыляется, щурится на искрящийся в свете фонарей снег. Поняла – дразнит.
– Да, представляете, на меня сегодня две квартиры переписали и еще миллион на банковском счете по завещанию. Озолочусь. Лет через сто.
Александров мрачно хмыкнул:
– Не смешно, между прочим. Вел я одно дело с такой же вот… мада́мой… Бабку обобрала до нитки. Та ей еще и по договору ренты квартиру на Смоленской набережной отписала… Если вы думаете, что отделались сегодня утром от меня, то зря. Я намерен организовать в отношении вас проверку.
«Ну вот, еще и этот угрожает проверкой», – девушка остановилась посмотрела на мужчину.
– Что вам от меня надо? Вы меня преследуете, угрожаете. Что мне сделать, чтобы вы от меня отстали?
– На взятку что ли намекаете? – у него брови поползли на лоб, а взгляд стал ледяным и настороженным.
Аделия фыркнула:
– Я столько не зарабатываю, чтобы вам взятки предлагать… Нет, правда, капитан. Как мне вас убедить отвалить от меня?
– Стать моей невестой на двенадцать дней.
Аделия остановилась.
Капитан Александров стоял напротив нее. Свет от фонаря падал на его плечи, освещал упрямые скулы. На губах играла уже знакомая усмешка, а в глазах тлело настороженное любопытство. Нет, он не шутил.
– Вы с ума сошли?
– Ни капли. Я предлагаю вам реабилитироваться. Вы обещали моей матери, что я сам разберусь и выберу себе девушку? Вот и докажите и ей, и мне, что не врали. Я выбрал. Это вы.
– Но это вранье…
– Ну, вам не привыкать врать.
Аделия молчала.
– Бред, – махнула рукой и решительно пошла к метро.
Александров ловко обогнал ее, преградил дорогу и оттеснил к стене.
– Пустите. Я кричать буду, – предупредила негромко, озираясь по сторонам.
– Кричите. Заодно свое героическое настоящее расскажи́те.
– Да вы достали меня, ей богу, – Аделия вывернулась и поторопилась к метро, смешалась с толпой.
