– Ада, – позвал тихо, надеясь, что она еще не уснула. Девушка сонно потянулась, перехватила его руку, скользившую по груди и поцеловав, сунула под свою щеку. – Ада. Я хочу, чтобы ты стала моей. Навсегда…. Как думаешь, еще не поздно изменить новогоднее желание?
Девушка приоткрыла глаза, обернулась на него:
– Да уж, отличная парочка из нас получится: мент и гадалка.
Макс усмехнулся.
– Ты все-таки сказала «гадалка», а не «мошенница»… И я не понял – ты выйдешь за меня?
Аделия перевернулась на спину, мечтательно заулыбалась.
– Ну-у…
И тут ее будто ледяной водой окатили. Взгляд остановился, уперся в потолок. Улыбка погасла.
Девушка резко села, подобрала под себя ноги, прислушиваясь.
Шаги. Макс тоже их слышал.
Повернул голову на звук, напряженно пытаясь разобрать, что именно в нем показалось странным. Поднялся с подушки и потянулся за джинсами. Рука замерла, едва коснувшись жесткой ткани – он понял, что было странно: не сами шаги, а эхо, которое они производили. Аделия шуршала рядом – торопливо одевалась. Поправив волосы и собрав их в хвост, скользнула к двери. Макс не отставал, и это придавало уверенности.
– Ты ведь тоже это слышишь? – на всякий случай спросила.
Макс молча кивнул и надавил на ручку – осторожно приоткрыл дверь.
Темный коридор.
Спящий дом – родственники, очевидно, разбрелись по комнатам. Из спальни Данила и Марины слышался раскатистых храп. Привычный звуки большого дома.
– Она зашла в дом, – Аделия, остолбенев, прикрыла рот руками, чтобы не закричать, показала на противоположный конец коридора: там, мерцая, замерла девочка. Две тугие косички, светлое платьице с темным кантом, любопытный взгляд – она видела Аделию и Макса, смотрела на них и улыбалась. Тонкие ручки теребили косички, незримый ветер теребил подол платья.
– Кто ты? – прошептала гадалка и шагнула к ней.
Девочка повернулась к ним спиной и, подпрыгивая, словно играя в классики, направилась вглубь коридора, в его противоположный конец.
– Она зовет нас куда-то, – прошептала Аделия.
И выбежала в коридор.
Глава 15. Тайна Незабудки
– Ада, погоди ты! – Макс попробовал ее остановить, но девушка скользнула мимо него и в следующее мгновение исчезла в полумраке. – Черти что, – пробормотал молодой человек, вглядываясь в темноту.
Шагнул следом и замер – ждал, пока глаза не привыкнут к темноте.
В нескольких метрах от него мелькнул экран сотового, бледно осветил силуэт гадалки, тут же активировался фонарик. Девушка прошептала:
– Ну ты идешь?
– Что, страшно? – Макс приблизился, обнял девушку за талию. – А кто-то, хвастался, что общается с паранормальным.
Аделия шикнула на него.
– Куда она делась? Только же здесь была…
Макс прислушался: пробиваясь сквозь храп Динила и Дмитрия слышался детский голос. Песенка. Простенький мотив.
– Колыбельная? – Девушка посмотрела на Макса, силясь разобрать. – Это же колыбельная… «Ай, люли-люленьки. Прилетели гуленьки, Сели гули на кровать»… Откуда голос?
Они озирались по сторонам, свет встроенного в сотовый фонарика скользил по стенам, выхватывал из мрака то пилястрину лестницы, то рамку от картины, то светильник. Напольные горшки с лохматыми фикусами напоминали притаившихся чудовищ, готовых вот-вот сорваться с мест и вцепиться в горло.
Макс дотронулся до плеча Аделии:
– Вот она, – кивнул на лестницу: продолжая играть в классики и напевать колыбельную, девочка скользила на первый этаж.
– Она идет по старым доскам! – догадалась девушка. – Дмитрий говорил, что он снял доски с веранды, обновил их и отремонтировал ими лестницу и несколько плах на втором этаже. Готова поспорить, что это именно те плахи, по которым сейчас идет Незабудка.
Макс неохотно кивнул, шагнул на верхнюю ступеньку. Девочка-призрак, не обращая на них внимания, пела себе под нос и скользила по лестнице – шаг, два, прыжок на одной ноге. Сменила ногу. Еще шаг и еще один.
На нижней ступени она подпрыгнула в последний раз и растаяла.
– Ну, и куда теперь? На улицу? – Аделия растерянно переминалась с ноги на ногу – ступни снова заледенели, но сейчас хотя бы Аделия понимала, что это связано с призраком.
Макс посмотрел на нее с сомнением:
– Думаешь, снова у беседки?
И направился к входной двери.
– Вот она! – Аделия вскрикнула у него за спиной.
Она показывала в гостиную. Когда Макс подошел ближе, он понял, что на самом деле – за окно, на веранду, примыкавшую к гостиной: именно там мелькнула светлая тень девочки-призрака. Капитан взъерошил затылок, откашлялся:
– Обалде-еть…
– А выход на веранду есть? В смысле – открыт? – Девушка переминалась с ноги на ногу.
Макс кивнул:
– Ты уверена, что хочешь к ней идти? По-моему, жутенько… Я бы этих… ловцов привидений позвал. У нас такие водятся? – А сам шагнул через порог. – Фонариком свети.
– Да он разряженный…
– Вот так всегда. Мой вообще сдох… А я сфоткать хотел, – Макс подкрадывался ближе. Аделия едва дышала у его плеча, цеплялась за голый локоть – Макс успел натянуть только джинсы.
Вместе подошли к двери, переглянулись:
– Открываем?
Девушка прильнула к стеклу, вгляделась в полумрак. Январское солнце едва посеребрило верхушки деревьев, опустило на землю длинные, словно ресницы красавицы, тени, сгущавшиеся у корней деревьев в саду. Призрака не было видно.
Макс тоже прижался носом к стеклу, Аделия почувствовала его горячую ладонь на своей талии.
– Вот нас кто-нибудь увидит, всю жизнь потом вспоминать будет.
Аделия, вместо ответа, дернула ручку двери и выскользнула на веранду.
Летом здесь, конечно, хорошо – панорамные окна раскрыты, ветер наверняка лениво теребит белоснежные занавески. Сейчас все закрыто, стекла подернулись мутной изморозью. Взгляд цеплялся за новенький, еще не закоптившийся камин – очевидно, его сложили совсем недавно. Заботливо приготовили к предстоящему сезону, шашлыков и вечерних посиделок. Деревянные лавки вокруг большого дубового стола. У стены – стеллажи с кухонной утварью: деревянными и глиняными мисками, бутылками, корзинками для фруктов. От ледяного пола сразу сковало ступни. Макс суетился рядом – искал обувь, чтобы заставить Аделию обуться.
Та, обняв себя за плечи и сжавшись в комок, смотрела прямо перед собой. Макс просочился рядом и замер – с унтами Карины в руках остановился, как вкопанный. В углу, за поленницей, стояла девочка. Та самая. Плотно заплетенные змейки кос, прямое платье, которое Ада считала ночной сорочкой, но сейчас отчетливо видела – это крестильное платьице. Простое, старомодное, с длинным рукавом, перетянутым манжетой, отрезное под грудью и с несколькими защи́пами по шву. Синей лентой отделана горловина, подол и край манжета. Девочка стояла и смотрела на них. Пристально изучала, то склоняя голову к плечу, то снова распрямляясь.
