Аделия покосилась на него, дождалась ответа. Тихий, сумрачный голос из динамика:
– Слушаю.
– Ольга? Вы меня не знаете, ваш телефон у меня оказался совершенно случайно, – Аделия поняла, что не знает, как перейти к главному, снова посмотрела на Макса, но тот только в изумлении изогнул бровь, но помогать ей не собирался. И собеседница не собиралась – молчала. – Я насчет вашего мужа.
Аделия чувствовала, что сейчас провалит всю затею. Голос в динамике стал ледяным:
– Что с ним?
Гадалка слышала, как собеседница перестала дышать. Она чувствовала, как внимание женщины, которую она всего однажды видела на подслеповатом фото сотового, касается ее плеч, ее лица, дотягивается через расстояние. Осязаемо.
– С ним все в порядке. Он любит вас. Но никогда не скажет об этом, если вы сами к нему не приедете…
– Кто вы?
– Вы поймите, вы действовали импульсивно, так, как от вас ждали ваши близкие. Ваша ошибка в том, что вы позволили им войти в вашу личную жизнь и навязывать вам свое решение. Если бы они не требовали от вас прогнать «кобелину», вы бы его не прогнали.
– Кто вы?!
Аделия поняла, что сейчас все испортит. Если не испортила до этого, то сейчас – непременно.
– Меня зову Аделия. Я подруга Макса Александрова и немного знаю вашу ситуацию.
– Он обсуждал меня с вами?
– Нет, не он. И дело не в этом…
– Послушайте!
– Нет, одну минуту, вы меня послушайте… Я видела ваше прошлое, видела будущее. Ваш муж накосячил, но он получил сполна. А сейчас, продолжая наказывать его, вы наказываете себя и своего сына. Ни у него, ни у вас нет своей дороги, только общая. И она может быть, если вы сейчас все бросите, соберетесь и приедете к нему…
– А если у него кто-то есть? Приехать к нему в Питер, чтобы застать у него другую девицу?
Аделия вспомнила расклад. Тихую тоску, что окружает незнакомого ей мужчину. Отозвалась решительно:
– У него никого нет. И не будет. Кроме вас. Исправьте то, что еще можно исправить. Ради сына.
⁂
Февраль того же года,
Москва.
Аделия постучала ногтем по даме пентаклей, задумчиво на нее смотрела, долго взглядываясь в расклад. Решительно убрала карты в коробку и отложила в сторону. Вовремя – в замочной скважине скрипнул ключ. Послышались шаги в коридоре.
– Ада, я дома! Ваша папа пришла молока, хлеба, картошки, колбасы и булочек, все по списку, принесла! – в коридоре прошуршали пакеты.
Макс появился в дверях: шарф размотан и волочится по полу, куртка расстегнута. Улыбка до ушей:
– Ты чего добытчика не встречаешь? Я взял твои любимые булочки с корицей, еще горячие.
– Женщина в возрасте есть знакомая, по работе? Кто как-то связан с комиссией и признанием тебя годным?
Макс посерьезнел, вздохнул. Прошел в комнату и сел в кресло, как был, в куртке. Задумался:
– Если только главврач… А что такое? – он вопросительно посмотрел на нее, перевел взгляд на лежащие на столике карты. Те самые, что «заговорили». – Фокусничаешь?
– Позвонишь ей? – вместо ответа Аделия соскользнула с кресла, подошла к нему и, наклонившись, обвила шею, поцеловала в уголок рта.
Макс ловко завладел ее губами, поцеловал.
– Прям сейчас? – пробормотал, чуть отстранившись.
Аделия ловко вытащила сотовый из кармана его куртки, подсунула под нос.
– Прям сейчас. Пока она не ушла на обед.
Макс с сожалением разомкнул объятья, забрал с девичьей ладони сотовый. Сбросил с плеч куртку и пристроил тут же, за спиной. Стянул с шеи шарф и неопрятной кучей бросил на подлокотник.
– Женщина, – скептически хмыкнул, потянул Аделию к себе, усадил на колено. Обнял за талию так, чтобы не убежала.
– Алло, Мария Романовна, это Александров… Здравствуйте.
Аделия слышала низкий голос из динамика, прислушивалась к интонации, но женский голос как раз относился к тем, по которым не понять – рад тебя слышать его обладатель или готов пристрелить. На всякий случай затаила дыхание, уставилась в лицо Макса – понять по нему, что происходит и как идет разговор.
Но у Александрова опять обострились скулы, потемнели и прищурились глаза, опять он превратился в волка, идущего по следу своей добычи. Тихонько вздохнула. Просунула руку под его локоть и обняла – оказалось, это единственное, что она сейчас может: прислушиваться и обнимать.
– У меня рапорт о повторном рассмотрении моего дела. Не могу никак согласиться с решением комиссии… Да хорошо себя чувствую… – Макс пожал плечами. Женщина по ту сторону динамика ругалась. Макс молчал. Прислонился щекой к волосам Ады, неторопливо втянул ее аромат. И, подумав, включил громкую связь.
– …вчера. Вы меня достали уже все. И вы, господин капитан, и ваш начальник. Вы как сговорились все. А это, напомню я вам, противозаконно, вы давите на решение комиссии…
– Давим, – согласился Макс и хмыкнул.
Женщина поперхнулась:
– Я ничего не обещаю, – отрезала. – Я это вашему начальнику сказала, и вам тоже говорю. Поняли?
– По-оняли…
Главврач ворчливо отозвалась:
– Поняли они…
Аделия вытянулась, коснулась губами шеи Макса, его рука на талии потяжелела, опустилась на бедро.
– Но на ваш-то голос я могу рассчитывать?
– Не наглейте, господин капитан… На мой голос можете рассчитывать.
Ада запрокинула голову, посмотрела с победным видом. Макс попрощался с собеседницей, нажал кнопку отбоя и чмокнул девушку в нос. Обхватывая за плечи и притягивая к себе, мечтательно пробормотал:
– Гадалка ты моя… И что бы я без тебя делал?
– Так и ходил бы, потерянный…
