— Миледи, вы уже проснулись? — услышала я звонкий голос Эльсиниэля. — Отлично, тогда я начну делать завтрак.
Какой на фиг завтрак: я сейчас все нутро выблюю. Надо бы хоть водички глотнуть, что ли. Я ухватила первый попавшийся ковш, запустила его в ведро и жадно выхлебала, наверное, литр воды. Сразу стало куда легче. Я встала и огляделась: белые, окрашенные известью стены, эмалированные тазики с цветочками и старый умывальник. Отлично, я в своей купальне. Пойду, что ли, переоденусь.
Стоп. Я в своей купальне? В своей старой купальне в родительском доме? Не может быть.
Я протерла глаза, но стены не испарились и не поменяли цвет на цвета королевских покоев. Я осторожно выглянула в коридор. Видение не исчезло: я была в своем старом доме — том самом, где когда-то жила с отцом и матерью. Так, кажется, я что-то пропустила. Хорошо, разберемся. Но переодеться все-таки нужно: я в этом платье третий день ходить не собираюсь.
Я, воровато оглянувшись, перебежала коридор и осторожно приоткрыла дверь в комнату, когда-то бывшую моей: там никого не было. Я зашла и осмотрелась. Как ни странно, здесь ничего не поменялось: все та же узкая маленькая кровать с резными столбиками, белый плательный шкафчик с нарисованными масляной краской розовыми цветами. На столике у окна стоит моя любимая музыкальная шкатулка с балериной и валяются карандаши и кисточки. А под ногами пружинит мягкий самодельный коврик. Мда, в моей памяти эта комната была куда больше. И потолок был выше. А сейчас я едва могу пройти между кроватью и шкафом. Неужели хозяева здесь так ничего и не поменяли? Интересно, хоть одно платье в шкафу сохранилось? Если так, может, они мне еще впору.
Я заглянула в шкаф, потянула за одну вешалку. Что это за странные веревочки? Это что, кожаный костюм принцессы Теврел? А это что за наряд для борделя? Нет, это точно не мое. Похожу-ка пока в старом платье.
Я глянула в зеркало и обомлела. Наряды в шкафу были вполне под стать тому, что был на мне: корсет из тончайшей кожи василиска плотно обтягивал мою талию, и я не видела, где у него шнуровка или хотя бы застежка. Над ним, прикрытая лишь легкой золотой сеткой, покоилась ничем не удерживаемая грудь. Рукава отсутствовали, но имелись кожаные перчатки выше локтей. Пальцы украшали здоровенные кольца с черепами. Я попыталась их стянуть, но не преуспела в этом. Дальше мой взгляд перекинулся на юбку из легчайшего прозрачного шелка. Всегда мечтала о такой. Вот только в моих мечтах под ней было несколько подъюбников, нижняя рубаха, чулки и панталоны! Впрочем, поправка: чулки на мне были. Они преотлично просматривались сквозь шелк. Если б я не удалила волоски в неприличном месте, то сейчас разглядела бы и их. Чем бы прикрыться?
— О, ты уже встала? — услышала я, обернулась и увидела Дэна. Тут же густо покраснела и попыталась прикрыть одновременно и верх, и низ, но не особо преуспела в этом. Дэну, похоже, было наплевать на мой внешний вид. Он, вальяжно прислонившись к косяку, читал здоровенный талмуд под названием «Как отрастить рога: пособие для чайников». На нем были черные кожаные брюки-клеш с огромной пряжкой в виде грифона, делающего кучу над поверженным врагом, и драная шелковая рубашка с неровными, чересчур длинными на спинке краями, перетянутая шелковым жилетом.
— Дэн, что происходит? — спросила я, подозревая, что проспала начало очередного бала-маскарада, организованного по Маришкиной блажи в моем старом доме. Дэн невозмутимо послюнявил пальцы с длинными когтями, выкрашенными в черный цвет, перелистнул страницу и ответил:
— Ты о чем, сестрица? Все как всегда. Пошли вниз, завтрак почти готов.
И он вышел, круто развернувшись и сверкнув в воздухе прической в стиле «конский хвост». Это ж сколько времени прошло, что у него так волосы отрасли? Я что, память потеряла?
Я осторожно ощупала голову: никаких следов черепно-мозговой травмы. Хотя некоторая тупая боль в виске все-таки наблюдается. Так, последнее, что помню — падение в ванной в покоях Мариши. Но раз я оказалась здесь, а Дэн успел отрастить хвост, значит, с тех пор прошло не меньше полугода. Что за бред? Куда делись воспоминания за несколько месяцев? Пойду поищу кого-нибудь более осведомленного. Желательно, Маришу, чтобы не стыдно было признаться в потере памяти. Только приведу себя в приличный вид для начала.
Так и не найдя, чем бы прикрыться, я сорвала с окна штору и закуталась в нее на манер тоги. Осторожно спустилась по старой, скрипучей лестнице в гостиную. Неужели я в родительском доме? Даже не верится. Все такое же, как в детстве, будто здесь никто не жил все это время. Вот старинные часы с маятником, вот могучие стулья с высокими спинками и дубовый стол. Только на обоях нарисован не плющ, а черепа. Опять черепа. Сейчас так модно, что ли? Я подошла поближе к столу. Дэн уже сидел перед пустым прибором и все еще читал свою книгу. В кухне кто-то насвистывал. Я заглянула и увидела Эльсиниэля в белом фартучке с лопаткой в руке.
— О, миледи! — ослепительно улыбнулся он мне. — Все уже почти готово. Сегодня у нас требуха, запеченная в мешочках.
Я кивнула, вежливо улыбнувшись к нему в ответ. Требухи, тем более в мешочках, мне не хотелось. Что это вообще за странное блюдо? И почему его готовит Эльсиниэль? Он же кондитер. Вопросов все больше, ясности все меньше. Я попятилась обратно к столу, чтобы поговорить с Дэном, но меня отвлек какой-то шум за окном. Я подошла к двери черного входа и осторожно выглянула: на ветвях старой яблони сидел молодой эльфенок и уничтожал зеленые, не дозревшие еще яблоки со скоростью спятившей белки. Время от времени он вытягивал ногу и покачивал болтающихся на веревках вниз головой братьев-лисят.
— … а она ему говорит, мол, мне лежа неудобно, — рассказывал что-то один из братьев.
— Ну? А он что? — спрашивал другой.
— Он ее в подставку для зонтиков затолкал — задницей кверху.
Брр. Что происходит? Что за развлечения у нас такие странные? Я совсем уже было собралась подойти к дереву и срезать «дивные плоды», пока у них не случилось кровоизлияние в мозг, но меня сбила какая-то псина. Следом за ней, радостно помахивая хвостом, устремился Бьо. Псина попыталась спрятаться за дождевой бочкой, но успела только голову туда засунуть, когда Бьо ухватил ее за бока, пристроился и…
Я отвернулась. Что случилось с этим миром? Как давно Бьо переквалифицировался в зоофилы? Я понимаю, конечно, что он не совсем человек. Но ведь и не кобель! В смысле — не собачий сын. Ему, как минимум, нужна песчиха. Песица. Песятина? Песцосучка? Блин, как самки песцов называются?
Из глубины сада донесся громкий треск и жалобный вопль мистера Дирни. Он бежал, спотыкаясь об упавшие ветки и испуганно тараща глаза. Добежав до дома и увидев, что я стою в дверях, он свернул влево и с разбега запрыгнул на приготовленные для растопки поленья. Ухватился за водосток, покачался на нем, жалко дрыгая ногами, потом все-таки подтянулся и влез на крышу. Я вышла посмотреть, что будет дальше.
Следущим номером из сада появился Ягир: распаленный, с дико сверкающими глазами. Одним прыжком он оказался на крыше и настиг так и не успевшего добраться до вершины мистера Дирни. Рванул с него штаны и…
