— А сколько дашь?
— Двадцать, — предположил Лори.
— Двадцать пять, — откликнулся Эрди почти в то же самое время.
— Ой, как я рада, что заставляю вас мыслить по-разному! — заявила я.
— Лори просто вежливый, — съехидничал Эрди, тоже поднимаясь на локте с другой стороны от меня. — А если серьезно, сколько тебе?
— Сколько есть, все мои, — я показала им обоим язык.
— Между прочим, возраст скрывают только те женщины, которым действительно есть что скрывать, — заметил Лори. — А нормальным девушкам не стыдно сказать, сколько им лет.
— А я ненормальная.
— Мы заметили, — хором ответили они. Я прищурилась и погрозила им кулаком. В этот момент двери открылись, и в покои вошла тетя Мариша.
— Вот это зрелище, — сказала она, обозрев нашу скульптурную композицию. Я покраснела и попыталась сесть. — Чем обязана такому визиту?
— Тетя Мариша, можешь сделать из нее что-нибудь вкусненькое? — тут же спросил Эрди, спрыгивая с кровати и подходя к Ее Величеству.
— Вкусненькое — это форшмак с глазами? — пошутила Ее Величество.
— Нет. Вкусненькое, чтоб при взгляде на нее у всех слюнки текли, — пояснил Лори, тоже подходя к ней. Я осталась одиноко сидеть на огромной смятой кровати.
— Зачем? — спросила она.
— Надо, — хором откликнулись братья.
— Ну, надо так надо, — с улыбкой пожала плечами тетя Мариша. — Что у вас есть?
— Ничего нет, — сказал Эрди. — Мама ей несколько своих платьев сложила, но там такое занудство, что даже в храм стыдно в таком виде заявиться.
— А нам бы что-нибудь такое… — Лори задумался, подбирая слова, — изысканное. Чтобы вроде бы простые вещи, но запоминались надолго.
— Все с вами понятно, — кивнула тетя Мариша, маня нас за собой в соседнюю комнату — гардеробную, судя по всему. — А не боитесь, что ее у вас сразу уведут? Она ведь и так симпатичная — где только достали такую.
— Мы им уведем, — Эрди погрозил кулаком воображаемым «ворам». Я фыркнула. Обычно я не люблю, когда обо мне рассуждают в третьем лице, но эта странная перебранка была довольно приятной.
— Делаем так, — сказала тетя Мариша, остановившись возле ряда вешалок, тянущегося вдоль всей стены. — Я вам выдаю платья и обувь, а вы подгоняете сами, чтобы швею не дергать и платья почем зря не портить. Эрай-Лан вас тут поднатаскал выше всяких похвал. Прическу и макияж будете делать по-настоящему, а вот доводить до совершенства — мороком.
— А сразу мороком нельзя? — спросил Эрди. — Ты покажи, как надо, мы запомним и будем иллюзии ставить.
— Нельзя, — покачала головой тетя Мариша. — А если вдруг что-то случится, и морок слетит?
— Но это же так муторно, — скривился Эрди. — Это ж каждую завитушку в прическе, каждую нарисованную финтифлюшку придется отдельно заколдовывать. То ли дело цельный морок: с утра навесил, весь день работает.
— Ничего. Вы сами хотели, чтобы «слюнки текли». Так что будете, как миленькие, каждое утро на пару над ней колдовать. А эти ваши цельные мороки — ерунда. Их сразу видно: ветер подул, а кудряшки в прическе не шевелятся. Девушка бровки хмурит, а след от краски для бровей на прежнем месте остается. Мороки надо крепить к отдельным частям тела и не на дорисовывание, а на закрепление, только тогда они хорошо смотрятся. Давайте-ка вот с этого платья начнем — будет повседневным нарядом.
«Повседневный наряд» оказался пышным шелковым платьем насыщенного василькового цвета. Мне поставили ширму и велели переодеться. Я послушно сменила наряд и вышла, придерживая платье на груди: оно было мне ужасно велико.
— Ну, приступайте, — тетя Мариша, сидевшая в кресле, повелительным жестом махнула в мою сторону. Близнецы, жутковато улыбнувшись, синхронно вскинули руки, платье на мне зашевелилось, как живое, и принялось медленно утягиваться. Чувство было такое, словно меня пытаются крепко обнять или хотя бы нещадно облапать сотни шелковых лент. К счастью (или к сожалению — еще не разобралась), это быстро закончилось.
— Теперь макияж, — тетя Мариша наклонилась к соседнему столику и взяла с него какую-то коробочку. — Держите.
Эрди взял коробочку, а Лори — меня. В смысле, ухватил за руку и потянул к ближайшему креслу.
— Ребят, а может, не надо? — жалобно попросила я, когда надо мной склонились их мордашки с маниакально блестящими глазами: нашли детки себе куклу.
— Молчи, женщина, а то заколдую, — сказал Эрди.
— Он шутит, — тут же отозвался Лори, прежде чем я успела что-либо сказать, и потянулся ко мне с огромной пуховкой. Дальше началось настоящее светопреставление. Я наглоталась пудры и пролила слез от случайных попаданий в глаз на целую жизнь вперед, пока Ее Величество, наконец, не вмешалась и не провела мастер-класс. И хорошо, если б на этом все кончилось, но ведь она велела им меня отмыть и начать все сначала! А потом еще раз. И еще. И еще. У меня по лицу постоянно что-то скользило, елозило, царапало. Кожа начинала болеть, ее тут же смазывали успокаивающим бальзамом, и все начиналось по новой. Я пыталась спорить, но мне и слова сказать не давали, потому что кто-то постоянно пытался накрасить мне губы. Да еще приходилось выполнять команды Эрди, вроде: «Посмотри вверх», «Теперь вниз», «Сделай губки бантиком» и так далее. Когда меня, наконец, отпустили, я чувствовала себя так, словно по моему лицу проехалась танковая гусеница.
— Вот так уже терпимо, — кивнула тетя Мариша. — Еще немного практики, и будет совсем здорово. Давайте теперь морок.
И снова на моем лице что-то шевелилось: на этот раз невидимое.
— Ну, и самое страшное, — сказала тетя Мариша. — Прическа.
— Почему самое страшное? — не понял Лори.
— Потому что если она из-за вас облысеет, вам придется пару лет ждать, пока волосы заново вырастут, или сделать ей парик.
— Что? — возмутилась я. — Э, давайте только без крайностей, пожалуйста! Ребят, между прочим, вы мне обещали, что ни один волос с моей головы не упадет.
— Правда обещали? — сурово спросила тетя Мариша. Близнецы покаянно кивнули. — Тогда будьте добры выполняйте. Лори, думаю, эта работа для тебя.
Я ожидала прикосновения расчески с напряжением: у меня волосы всегда сильно путаются, и из-за этого их больно расчесывать. Лори положил прохладные ладошки мне на виски, свел на лбу кончики пальцев, а потом одним медленным движением провел по всей голове, словно погладил. И — о чудо! — волосы подровнялись один к одному и рассыпались по плечам блестящей волной.
— Уау! — это все, что я могла сказать.
— Действительно неплохо, — оценила Ее Величество. — Только совсем уж распущенные — это неприлично. Заплети-ка ей пару косичек на висках, что ли.
С косичками было хуже. Лори честно пытался не дергать, но у него не получалось. Впрочем, ругать его тоже было не за что: моя мама в детстве куда хуже с этим справлялась.
