— Нет, действительно красиво, — заверила я его. — Просто довольно необычно. По улице так не погуляешь.
— Это да, — с тяжелым вздохом откликнулся Эрай. Лепестки хризантем затрепетали и принялись кружиться в другую сторону. — Хотите чаю?
— Да, пожалуйста.
Эрай налил мне чаю. Мы поболтали немного об одежде и прическах, вспомнили события двухлетней давности, еще раз посмеялись над стеклоочистительным заклинанием близнецов. Настроение у меня постепенно поднималось.
— Эрай, мне нужен ваш совет, — наконец, решилась я.
— Конечно, — откликнулся он. — У вас что-то случилось?
— Не то чтобы случилось, но… Как вы думаете, близнецы могут влюбиться в их состоянии? Я имею в виду, могут ли они ощутить физическое влечение? — уточнила я. — Ведь это физиологический процесс, насколько я понимаю.
Эрай задумался.
— Не могу сказать наверняка, но думаю, да. Если судить по моему опыту, то влечение обычно имеет двойственную природу — и физическую, и духовную. Иногда той или иной может быть больше. Мы обычно не задумываемся об этом. Но физическое влечение рано или поздно угасает, а духовное может остаться.
— Вы говорите о любви, — заметила я. — А я имею в виду именно влечение: когда хочется обладать.
— Нет, я говорю о влечении, — уточнил Эрай. — Любовь — это желание заботиться, оберегать. А влюбленность, влечение — это, как вы сказали, желание обладать. Но если такой возможности нет, то оно превращается в желание хотя бы прикоснуться. Думаю, если кто-то из близнецов влюбится, это будет очень жестоко.
— Лори сегодня признался мне в симпатии, — не стала скрывать я.
— Да? — Эрай взволновался и обрадовался так, словно много лет ждал этого. — Какая прелесть!
— Но я, кажется, обидела его, — покаялась я. — Напомнила, что он не может любить в полной мере… Ну, как взрослый. Лори очень расстроился. Кричал и не слушал меня. Я его таким еще не видела. И сейчас думаю: а не переборщила ли я?
— Вы все сделали правильно, — успокоил меня Эрай. — Да, это наверняка был неприятный разговор для вас обоих. Но Лори должен хорошенько все обдумать. И вы, кстати, тоже.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась я.
— Вы очень взволнованы, — пояснил он с улыбкой. — Куда больше, чем полагается куратору в таком случае. Вы ведь тоже испытываете к нему чувства, я прав?
— Да, наверное. Немного, — я вздохнула, наконец, официально признавая это.
— Я так рад за вас, — Эрай широко улыбнулся, так что даже морщинки у глаз появились.
— Чему тут радоваться? В меня влюблен двенадцатилетний ребенок, который не взрослеет. Не представляю, что мне с этим делать.
— Не бывает любви без трудностей, — философски заметил Эрай, подливая мне чаю. — Любовь без переживаний, без борьбы — это бесцельно потраченные чувства. Влюбленные должны страдать, это делает их сильнее, а связь — крепче.
— Или рушит ее, — возразила я.
— Ну что вы, — Эрай снисходительно улыбнулся. — Если чувства можно разрушить единственной ссорой, то это не любовь, и незачем о ней жалеть. Но, честно говоря, я удивлен, что это случилось именно с Лори. Мне всегда казалось, что влюбленность — удел Эрди.
— Почему? — искренне удивилась я.
— У Эрди очень тонкая и ранимая натура, которую он прячет за маской активного и временами грубого парня. Лори это ни к чему — он сама непосредственность, и всегда делает то, что думает. Поэтому кажется, что он мягче своего брата и… романтичнее, что ли. Эрди же может глубоко переживать или испытывать сильную симпатию так, что никто этого не заметит. Они очень разные, хотя внешне их не различить: даже Фелисса их путает.
— Мда. Чем больше о них узнаю, тем яснее понимаю, что совершенно ничего о них не знаю, — вздохнула я.
— О, это абсолютно нормально для любой сложной науки, — улыбнулся мой собеседник. — Булочку?
Из покоев Эрая я вышла в глубоких раздумьях, но в куда более спокойном состоянии духа. Вечер встретил меня мрачноватыми сумерками и прохладным воздухом с запахом дождя. Я зябко передернула плечами. Надо же: стемнело, а я и не заметила. Стоит поспешить, а то инкубы могут проснуться и выйти на поиски меня, щеголяя пижамами. Я торопливо зацокала каблуками по мощеной дорожке. Хватит киснуть. Я все переживу.
Глава 10. Подрывная деятельность
Я успела вовремя: близнецы как раз только-только вышли из своей комнаты и стояли в гостиной, принюхиваясь. Заметив меня, инкубы, тихо шелестя босыми ступнями, подошли и ткнулись в меня носами. Причем обнюхивание явно доставляло им удовольствие. Длинные хвосты возбужденно затрепетали и заблестели сердечками, но я была начеку.
На самом деле в таком состоянии близнецы выглядели довольно жутковато: словно тела решили погулять отдельно от хозяев. Они вились вокруг меня, мягко прикасались руками, пытались поцеловать. Но сегодня я была сверх меры сыта разнообразными переживаниями, и не поддалась их уговорам. Оттолкнув навязчивые хвостики, я отвела обоих комнату и уложила, на всякий случай несколько раз проверив, что они действительно лежат в своих постелях, а не томятся под дверью, вынюхивая меня, и только потом легла.
Сон был тяжелым, нервным. Снились какие-то бесконечные коридоры, по которым я бродила, ища одежду и пропитание, мутанты, бомбы, бандюки. В общем, полный набор для дешевого фантастического боевика. Хоть записывай и высылай сценарий в Голливуд. Так что выспаться толком мне не удалось, и радостные голоса близнецов, облапивших меня с утра пораньше, были хуже будильника, ведь их нельзя было отключить!
— Тамара, хватит прохлаждаться, не каникулы, — заявили они, возбужденно прыгая на моей кровати и расталкивая меня. — Ты на работу хоть раз собираешься пойти? Мы учиться хотим.
Я разлепила один глаз и покосилась на этих садистов. Они были уже полностью одеты. Знаки отличия я сразу не приметила, и не поняла, кто из них кто, но вели они себя одинаково радостно, так что я сделала вывод, что Лори простил меня за вчерашнее. Расслабилась и попыталась спрятать голову под подушкой.
— Тамара, вставай! — они стащили с меня одеяло.
— Отстаньте, изверги, — я попыталась спрятать босые ступни в необъятной ночной рубашке, которую мне сложила с собой Фелисса. — Черти безрогие.
— А вот это было обидно, — весело сказали они, меня подбросило в воздух и потащило в сторону кувшина для умывания. Я взвизгнула, и попыталась слезть с невидимого подъемника, но не успела, и меня щедро окатили водой с головы до ног.
— Я вас убью обоих! — взревела я, и близнецы с хохотом бросились прочь. Я решила не бегать по дому в мокрой, липнущей к телу ночнушке, а плюнула на все, и принялась приводить себя в порядок.
— Чего это вы такие нарядные? — проворчала я, выходя к ним в гостиную в Фелиссином «халатике».
