— Не знаю, — я пожала плечами, сложив вилку обратно. — Не голодная.
— Волнуешься из-за Цербелы? — едва слышно уточнил Эрди, на что я так же едва заметно кивнула. — Все будет хорошо, не переживай по этому поводу.
Мне так не казалось. Наоборот, внутри меня зрела уверенность, что я — не тот человек, который должен был возглавить эту войну. Я же ничего не могу: не владею магией и не вижу ее, не знакома с традициями, не имею связей. Честно говоря, я даже плохо себе представляю, как позвать на помощь в случае чего: что, если Эрая не будет на месте? Как я свяжусь с Ее Величеством или хотя бы родителями близнецов? Да и сомневаюсь, что мне дадут такую возможность, если что-то и правда случится.
У меня перед глазами пронеслись сотни жутких картинок магического боя между близнецами и Цербелой. Я представляла поединок и только между ними, и между всеми студентами Академии, но внутренний пессимист во всех вариантах выдавал один и тот же исход: печальный для меня. Будь я на месте Цербелы, просто прихлопнула бы наглую иномирку, и дело с концом. Нет, я верю в силу близнецов и, как ни странно, я верю, что однажды они справятся со своей проблемой и станут еще сильнее, но ведь для победы нужна не сила, а лишь удобный момент. Я же не каждое мгновение под их защитой. Сплю я, например, одна (в основном). В ванную, да и в туалет, как все нормальные люди, тоже заглядываю в одиночестве.
Я представила, как меня заколдовывают во время посиделок в уборной. Это меня насмешило, и я чуть расслабилась, но страх все равно остался.
— Можно тебя обнять? — спросил Лори, заметив, что я напряжена.
— Нет, — отрезала я, поднимаясь из-за стола. — Пойдемте уже на занятия. Куда вы там хотели: на боевую магию?
— Неа, — покачал головой Эрди и тяжко вздохнул. — Надо во второе здание сходить, про магический кодекс послушать: это единственный обязательный курс.
И правда: где-то в уставе Академии об этом говорилось. Кажется, там было сказано, что студенты обязаны посещать этот курс хотя бы раз в две недели. Я подумала было сбежать обратно в общежитие — зачем близнецам куратор на теоретических занятиях? — но в последний момент передумала, и мы отправились во второе здание.
Сначала мне было даже интересно: в отличие от всех остальных занятий тут я хотя бы понимала, о чем идет речь. Предмет был действительно только теоретический: здесь изучались возможности применения магии в условиях существующего законодательства. Когда преподаватель стал приводить примеры, я даже отвлеклась от самокопания и раздувания из страхомухи страхослона. Но потом он углубился в такие юридические дебри, что я потеряла нить разговора, и через некоторое время обнаружила, что уже давно смотрю в окно, где снова накрапывает дождь.
Люблю легкие летние дожди. Они так приятно шелестят. В отличие от студентов, сидевших в основном в средней секции аудитории в форме амфитеатра, я села подальше, чтобы никого не отвлекать, и мне было хорошо видно, как за окном качаются от легкого ветра ветви деревьев, как бегут куда-то стайки девчонок, визжа и прикрываясь магическими зонтиками. Потянувшись к окну, я осторожно, чтобы никто не услышал скрипа, отодвинула задвижку и приоткрыла створку. В аудиторию тут же ворвался легкий ветерок и шелест падающих капель. Преподаватель недовольно покосился на меня. Я притворилась, что плохо себя чувствую, и мне нужен воздух: с дамами в тесных корсетах такое бывает довольно часто. Преподаватель покачал головой и вернулся к лекции, ничего мне не сказав, из чего я сделала вывод, что окно можно не закрывать. Я пододвинулась к краю лавки и облокотилась о подоконник. Оказавшись так близко к открытому окну, я тут же была атакована водяной пылью, но после духоты аудитории это было даже приятно. Зелень снаружи была яркой, а воздух свежим и таким вкусным, что его хотелось пить.
По подоконнику полз жучок. Маленький такой, с сиреневыми надкрыльями. Он полз деловито и казался очень уверенным в себе, но спустя некоторое время наблюдения за ним я поняла, что жук просто делает хорошую мину при плохой игре: несчастное насекомое двигалось по широкой гладкой колее из краски, образовавшейся между двумя плохо подогнанными досками, и никак не могло выбраться. Через каждые три-четыре сантиметра жучок поворачивался в сторону и пытался ухватиться за край, но неизбежно терпел неудачу. Мне стало жаль его. Со мной тоже в жизни бывали случаи, когда что бы я ни делала, а помочь могли только посторонние. Так что я выставила мизинец и подтолкнула жучка кончиком ногтя. Он сначала возмущенно поводил усиками, потом огляделся, понял, что наконец-то свободен от плена, и шустро пополз дальше.
Я улыбнулась и положила подбородок на скрещенные пальцы рук. Конечно, нехорошо сидеть в такой позе, когда носишь декольтированные платья, но ни справа, ни слева от меня никто не сидел. В аудитории вообще почти не было народа: близнецы, я, да еще пятеро отчаянно зевающих от скуки студентов. Так что я с удовольствием расслабилась и прикрыла глаза, чувствуя, как прохладный ветерок осыпает водяной пылью слегка горящие от духоты щеки и щекочет мне грудь. Накидка на моих плечах колыхалась, и время от времени меня тянуло почесать те участки кожи, которых касался ее уголок, украшенный серебряной капелькой, но я терпела, ведь это некрасиво — чесаться у всех на виду. Я и так тут совсем не по-светски развалилась, прикидываясь больной. Но когда моей груди коснулся выпавший из прически волосок, я не выдержала и осторожно почесалась.
Терпеть не могу, когда это происходит. Волосы у меня тонкие, легкие, и всякий раз как один из них выпадает и начинает меня щекотать, я не могу успокоиться, пока не сниму его. Особенно раздражают волосы, попавшие под одежду: я готова у всех на виду засунуть руку себе под лифчик, лишь бы его вытащить. Так что я боязливо оглянулась, не смотрит ли кто, и попыталась снять его с груди. Не тут-то было: волоса там не было. Только ощущение от него. И это было самое мерзкое. Такое со мной тоже случалось довольно часто: вроде уже вытащил этого гада, а все еще чувство, что он тебя щекочет.
Убедившись, что никакого волоса нет, я продолжила смотреть в окно. Прикосновение повтороилось. Потом еще раз, и еще. Оно становилось все более настойчивым, и больше не напоминало выпавший волосок. Нет: было похоже, что кто-то водит по моей груди кончиком ногтя.
Я покосилась на близнецов. Те, казалось, внимательно слушали лекцию. Слишком внимательно: остальные студенты уже откровенно клевали носами, а один и вовсе похрапывал, лежа на парте и пуская слюни. Я попыталась посверлить их взглядом. Помогло: ощущение пропало.
Я снова вернулась к созерцанию природы. Но стоило мне расслабиться, как уже несколько острых коготков пробежались по моей шее, почесали меня за ушком, помассировали кожу головы. Затем по лицу прошлись, словно топая, невесомые пальчики. Я улыбнулась: это было приятно. Да, близнецы опять нарывались, но делали это так нежно, что мне не хотелось срывать лекцию и выгонять их из аудитории для очередного скандала.
А волшебные пальчики все бродили по мне туда-сюда. Они гладили мои руки, касались плеч. Один раз осторожно и очень щекотно пробежались по губам. Я облизнулась и вздрогнула. Ощущения пропали. Целую минуту ничего не происходило. Я ощутила небольшое разочарование, но быстро успокоила себя: вот и отлично, зато обойдемся без нотаций. Стоило мне так подумать, как меня обняли за талию две горячих ладошки. Мгновение, и они пропали. Вместо них по животу принялись водить хороводы стайки легких прикосновений кончиков пальцев. Я почувствовала, как мне становится жарко: в подобной магии для близнецов не существовало преград, и эта игра происходила под платьем. Кроме того, она была совершенно незаметна для окружающих, если только я не выдам ее случайным вздохом.
