— Я тебя чуть отпущу: удлиню цепи, — сказал он. — Вижу, ты уже немного успокоилась. Но если что, знай: эти кандалы без ключей можно открыть только магией. А ключей от них я пока так и не нашел. Так что ты, конечно, можешь махать руками и греметь цепями сколько тебе вздумается, но убежать отсюда не сможешь. Разве что чуть отодвинуться назад, но я тебе этого не советую: там какие-то гвозди торчат, так что когда я буду тебя трахать — а я люблю пожестче, так и знай — ты можешь разбить о них затылок. Так что в твоих же интересах быть паинькой: и мне будет удобнее, и тебе не так больно.
Он подошел к колесу и покрутил его обратно. Натяжение цепей, притягивавших мои запястья к полу, чуть ослабло. Я пошевелила руками. Теперь я могла дотянуться ими до своего лица, но, к сожалению, не могла с размаху врезать теми же кандалами Стефу по носу. Он стоял надо мной в короткой рубахе, жилетке и шерстяных носках. Терпеть не могу, когда мужчины носят носки, будучи уже без трусов. Хуже — только треники и майки-алкоголички. Чтоб ты так в сорокоградусный мороз гулять пошел и все себе отморозил. Чтоб тебя пираньи обглодали. Что бы…
— Какая сладенькая, — он снова взял меня за подбородок. — Знаешь, а я раньше никогда не занимался любовью с закованной в цепи женщиной. Обычно как-то наоборот происходит. Как думаешь, мне понравится?
Стеф присел, чтобы откинуть мою юбку. Сердце колотилось как бешеное, мышцы дрожали. Свои колени Стеф развел в стороны, и у меня был отличный обзор. В животе закрутило, я почувствовала приступ тошноты. Может, мне наблевать на него? Хоть какое-то удовлетворение. Тем временем Стеф с любопытством осмотрел мое нижнее белье. Наклонился, протянул руку и попытался отогнуть кружево. Извернувшись, я все-таки врезала ему железными кандалами в челюсть. Естественно, поранила себе запястье, но и Стефа приложила не слабо.
— О-о-о, — простонал он, проверяя, на месте ли челюсть. — Прямо как Теврел. Как раз этого мне и не хватало.
Он встал на колени и больно ухватил меня за плечи, пододвигая ближе к себе, чтобы ягодицы коснулись прикованных к полу пяток. Я взвизгнула и дернулась, приготовившись кричать и отбиваться изо всех сил, но тут мне на помощь пришла неожиданная помощница: Кшифа, которой больно прижали хвост, решила, что это уже слишком, выскочила из рукава, прыгнула и впилась Стефу в так соблазнительно болтающуюся мошонку. Стеф взвыл, подскочил и попытался оторвать от себя крысу. Но оторвать ее можно было только с куском плоти, ведь она прокомпостировала его насквозь, и теперь болталась на нем, наверняка доставляя немыслимые мучения.
— Так его, девочка моя, так его! — болела я, бренча кандалами: а что мне еще оставалось делать? Стеф споткнулся и грохнулся спиной о каменный пол с торчащими отовсюду крюками, цепями и кольцами. Любишь боль? На здоровье, получи! Наши мечты всегда сбываются, готовы мы к этому или нет.
Кшифа, наша боевая крыса, ощутив под лапками твердую землю, не рванулась прочь, а продолжила свое жуткое дело, напрыгивая, кусая моего обидчика в самые чувствительные места и тут же отскакивая. Стеф пытался прикрыться и отползти спиной вперед, обдирая задницу об пол, но Кшифа была так активна, что еще чуть-чуть, и от его пальцев остался бы только скелет с ошметками плоти, как у недавних зомби. Поняв, что справиться с бешеной крысой он не может, Стеф заорал дурным голосом, перевернулся на четвереньки и быстро-быстро пополз, пытаясь подняться, но постоянно спотыкаясь и падая. Кшифа успела совершить еще четыре броска, и оставить на его мошонке восемь дырок от острых зубов, когда Стеф все-таки поднялся и побежал прочь, голося во все горло. Крыса крупными прыжками рванулась вслед за ним. Беги милая, беги. Кастрируй его как следует, а потом вернись к близнецам, покажи свою окровавленную мордочку. Пусть забеспокоятся, пусть придут ко мне на помощь, пока сюда не явилась эта Теврел!
Стеф так драпал, что забыл закрыть двери, и я принялась кричать в надежде, что меня кто-нибудь да услышит. В помещении гуляло жуткое эхо. Я визжала и звала на помощь изо всех сил. Но, похоже, я была слишком далеко от людей, и вскоре мне пришлось умолкнуть, ведь я почти охрипла. Напряженно прислушиваясь, я ждала хоть каких-нибудь шорохов, голосов, звуков шагов. Но снаружи не доносилось ни звука. Я снова попыталась кричать, окончательно сорвала голос, закашлялась и умолкла. Кто-нибудь, пожалуйста, помогите!
Не знаю, вернулась ли Кшифа в общежитие и заволновались ли ребята хоть немного, но время шло, а ничего не происходило. В подвале по-прежнему горел светильник, и мне трудно было оценить, сколько сейчас времени. Было ужасно тихо, и я принялась покачиваться, чтобы не было так страшно, и чтобы хотя бы звоном цепей разогнать эту жутковатую тишину. Наверное, я напоминала сумасшедшую.
Но спустя некоторое время я услышала шаги. Затихла, прислушалась, пытаясь утихомирить бешено забившееся сердце. Вот кто-то миновал первую лестницу, преодолел подвальный этаж, вот подошел ко второй. Я задержала дыхание. Сердце колотилось, как только что пойманная птица. Пусть это будут близнецы, пусть это будет Эрай, пусть это будет кто угодно, только не…
Это была высокая стройная женщина, совершенно не похожая на фигуристую Цербелу. Она зашла, окинула меня взглядом и поморщилась. Потом обернулась к кому-то, остававшемуся еще наверху, и сделала знак, чтобы за ней закрыли дверь. Створки лязгнули, и мы остались наедине. Сердце сделало еще один мощный удар и притихло, как и я, ожидая слов пришедшей.
— Тамара, значит, — сказала она, подходя ближе, но, в отличие от Стефа, оставаясь на безопасном расстоянии. — Я представляла тебя немного другой.
— И какой же? — спросила я, не узнав собственный голос: низкий и ужасно хриплый, словно я — восьмидесятилетняя старуха со стажем курения не менее полувека.
— Мне почему-то казалось, что ты должна быть похожа на мою мать, — спокойно сказала Теврел. — Ты работаешь на нее?
— Нет.
— Но ты с ней дружна, — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала Теврел.
— Да, — ответила я. А какой смысл скрывать? Не отпустит же она меня теперь с извинениями и возмещением морального ущерба. А так хоть опять же время потяну, завязав с ней разговор. Это все, что я могу.
— Цербела сказала, ты помолвлена с одним из близнецов, — протянула Теврел, задумчиво потирая мочку уха. — И даже умудрилась заняться с ним любовью. Интересно, как?
— Как-как, как все нормальные люди, — каркнула я. — Вам ли не знать, как это делается, госпожа суккуб.
— То есть они все-таки выросли? — сделала свой вывод Теврел. — Жаль. Теперь придется переходить к более жестким мерам.
— О чем вы? — спросила я.
— Это я их заколдовала, — сказала Теврел, создавая себе из воздушных потоков кресло и усаживаясь в него напротив меня. — Давно, еще лет шесть назад, когда узнала, на что они способны сообща.
— Зачем? — удивилась я.
— Они слишком близки с моей матерью, — пожала плечами Теврел и закинула ногу на ногу, отчего тонкое шелковое платье красиво заструилось, обрисовывая ее стройную фигуру. — У меня с ней, видишь ли, напряженные отношения: не сошлись во взглядах на будущее страны. Она все пытается задобрить народ, как это делала ее мать — моя бабушка. Тридцать лет назад, когда только произошла смена власти, в этом был смысл: народ был взбудоражен, могли начаться бунты. Теперь же все спокойно, и вечными подачками моя мать их только балует. Сейчас политический курс должен смениться на более строгий, но она этого не понимает. Когда я попыталась доказать ей свою мысль, она даже слушать не стала. А потом и вовсе заявила, что меняет наследницу, и назначила кронпринцессой сопливую дурочку Виолетту.
