— Айлин, — тихо ответила она.
— Айлин, — повторил я, улыбнулся и снова качнул кудряшку возле ее щеки. — Я хочу тебя, Айлин.
Она вскинула на меня глаза, потом смутилась, взволнованно покусала губы и спросила, едва слышно:
— Мне прийти сегодня ночью?
Дурочка, ты что, правда хочешь такого позора? Понимаю: ты недавно во дворце работаешь и еще не знаешь, что таким, как я, нельзя рисковать своей честью, но хоть о себе-то подумай.
— Сначала мы выдадим тебя замуж, — улыбнулся я и все-таки поцеловал ее: резко, глубоко, жадно. Отпустил и, не оглядываясь, пошел дальше: теперь я вдесятеро сильнее хотел видеть брата.
— Шаард! — вскричал я, смело вскакивая на длинный стол для заседаний и идя прямо по нему по направлению к склонившемуся над бумагами брату, хмуро уставившемуся в какой-то документ.
— Нет, — отрезал он, не поднимая головы.
— Что «нет»? — не понял я.
— Я не буду искать ей мужа, — пояснил брат.
— Но я же еще даже не… — начал я.
— Эстре, таким воодушевленным ты бываешь только в одном случае: когда ты очарован новой пассией, — Шаард, наконец, отложил документ, чтобы взглянуть на меня. Я спрыгнул со стола, уселся на его край и сложил руки на груди, пытаясь просверлить брата взглядом. Без особого успеха.
— Нет, я не буду выдавать ее замуж, — повторил брат, игнорируя мои знаки бровями. — У нас больше нет столько женихов.
— Но она обычная горничная, — взмолился я. — Неужели не найдется какого-нибудь повара или кучера?
— Эстре, — брат тяжело вздохнул и потер лоб пальцами, — давай поговорим серьезно. Твои юношеские похождения несколько затянулись, знаешь ли. Пять-десять лет назад это было вполне естественно, но сейчас ты — взрослый, серьезный мужчина. Я не могу вечно потакать твоим шалостям. Может, ты все-таки женишься и остепенишься?
— Ты шутишь? — я демонстративно поднял брови и поджал губы, выражая этим свое отношение к данному предложению. — Как можно посвятить себя одной женщине?
— Взрослым людям это свойственно, — пожал плечами Шаард.
— Значит, я еще ребенок, — сказал я, совершенно не намереваясь идти ему на уступки.
— Тогда хотя бы прекрати охотиться за девицами, — раздраженно поморщился брат. — Я не шучу: у меня больше нет для них женихов. Если так чешется — иди к замужним. У тебя их — пруд пруди: по паре раз каждую опробовал и забыл. Кто так делает?
— С замужними скучно, — пояснил я. — Они как замуж выходят, почти сразу становятся такими серьезными, что аж тошнит. А если еще и ребенка родят — тут и вовсе больше делать нечего: только о детях и думают.
Брат вздохнул. Мы не первый раз обсуждали эту проблему, и он никак не мог понять: это не юношеский пыл, таков мой образ жизни. Да, я люблю женщин. Да, мне мало одной. И двух мало. И десятка. И если мне не дадут удовлетворять естественные потребности, я начну это делать против воли семьи, тем более, что девицы сами бросаются в мои объятия.
— Подумай хотя бы о своей душе, — вздохнул брат. — В прошлой жизни ты, видно, был хорошим человеком, и сейчас тебе хорошо живется. Но что, если боги накажут тебя, и в следующей жизни ты станешь одной из таких женщин: обманутой, использованной, брошенной? Не стоит так портить свою карму.
— Да кто их обманывает? — возмутился я. — Я их честно предупреждаю, что не могу на них жениться. Пользуюсь — это да. Но опять же при их полной осведомленности. А уж о брошенности и говорить не стоит: каждая из них удачно выдана замуж. Что еще нужно?
— Это все так, конечно, но ты играешь с огнем, — не согласился брат. — Боги позволяют нам ошибаться, чтобы мы учились на ошибках. Но если человек не видит своих ошибок, то может так испортить карму, что наказание настигнет его еще в этой жизни.
— Интересно, каким, в таком случае, будет мое наказание? — фыркнул я. — Может быть, меня соблазнит, использует, а потом бросит какая-нибудь высокородная девица? Тогда я уже хочу, чтобы меня наказали. Боги, слышите: я хочу!
Брат только вздохнул и покачал головой.
— Давай так, — сказал, наконец, Шаард. — Поедешь завтра вместе с нашим послом в Асдар.
— С ума сошел? — перебил я его, вскакивая со стола. — За каким лешим мне ехать к варварам?
— Не перебивай, — повысил голос Шаард. — У нас с Асдаром теперь мир, и тебе ничто не угрожает. Кроме того, тебе ничего особенного не нужно делать: достаточно и того, что к ним приедет наш принц — это сам по себе жест доброй воли. Просто поживи там… ну, скажем, пару недель.
— Но зачем? — я потряс его за плечи: уж с братом-то можно говорить, не скрывая эмоций. — Что за бредовые идеи?
— Погоди возмущаться, — он отстранил меня и снова устало потер лоб. — Ты ведь ничего не знаешь об асдарцах, верно? Ты у нас мальчик свободный, учебой не загруженный. А между тем у них с твоим любимым делом все легко и просто: бери любую девушку, которая тебе понравится и которой понравишься ты, и делай с ней, что угодно. Никто тебе и слова не скажет и ничего взамен не потребует. Хоть десяток набери, хоть сотню.
— Что, даже одновременно? — фыркнул я, переходя на более спокойный тон.
— Если сможешь, — кивнул брат. Я задумался.
— А как же они тогда семьи строят? Как детей воспитывают? — спросил я.
— Да нет у них семей, — пожал плечами Шаард. — Есть женские и мужские общины. Днем они друг с другом не общаются, и только по ночам встречаются на особых сборищах. Мужчины работают и регулярно платят государству большой налог: больше половины заработанного. Женщины тоже работают — но только те, у которых нет детей. А те, что с детьми, получают от государства деньги: чем больше детей, тем больше денег. Вот такая система. Так что девицы там в девичестве не задерживаются: кому охота вкалывать наравне с мужчинами? Едва совершеннолетия достигают, сразу брюхатеют и ходят, вполне довольные жизнью.
— Хм. Интересно, — признал я.
— Ну так что: поедешь? — прищурился брат.
— Ты еще спрашиваешь! — фыркнул я. Обожаю своего брата!
Глава 2. День и ночь
Граница Асдара пролегала совсем близко к столице Крагии, но так уж получилось, что вражда меж нашими странами длилась более сотни лет, все никак не становясь настоящей войной, и границу никто без особой надобности не пересекал ни с той, ни с другой стороны. Тем более, что она проходила по горному хребту, через который вела только одна дорога — узкая и извилистая. Но в последние десять лет отношения между странами значительно улучшились. Даже был подписан мирный договор. И если раньше вдоль дороги меж нашими столицами повсюду были военные посты, то теперь лишнюю охрану сняли, и поездка показалась мне самым обычным путешествием по торговому тракту.
Я никогда прежде не был за границей, и потому разница показалась мне весьма существенной. После цивилизованной Крагии с ее садами, витиеватыми украшениями кованых оградок, трехэтажными особняками и чистенькими улицами Асдар казался поселением диких горцев: каменные дома были огромными, но грубыми и мрачными, повсюду гуляли чудовищных размеров псы в ошейниках с шипами, а улицы отчего-то были кривыми — наверное, города здесь строились как попало, и никто даже не пытался выровнять горный рельеф. Некоторые дома и вовсе частично уходили вглубь гор, переходя, по всей видимости, в пещеры. Жители предпочитали ходить босыми и носили одежду из шкур. Но, к счастью, мелькавшие тут и там голоногие женщины были по крайней мере чистенькими, так что мое неприятное изумление уровнем развития цивилизации Асдара не переросло в откровенный ужас: если люди моются — это совсем другое дело. Я ценю в людях только две черты: чистоплотность и уважение к высокородным.
