— Я могу участвовать? — спросил я.
— Конечно, — ответил Бардос. — А что ты умеешь?
— А в чем вы соревнуетесь? — тут же вернул вопрос я.
Соревновались они в чем попало: от привычных и понятных кулачных боев, стрельбы из лука и поднятия бревен до скоростных прыжков через веревочку, плевания на дальность и балансирования на канате. Можно было даже самому придумать состязание: был бы соперник, а уж зрители набегут. Игрища проходили за городом — на тех самых «змеиных» полях, сквозь которые мы с Лан когда-то шли к Небесному замку. Возможность наступить на ядовитую гадину меня очень пугала, но Бардос пояснил, что уже слишком холодно для змей, и они давно уползли в какой-то непонятный «змеиный овраг». Но я все равно старался по непримятой траве не ходить: вдруг еще осталась какая-нибудь отставшая тварь, и я на нее наступлю?
Но траву по большей части успели вытоптать на славу: повсюду ставили навесы, стаскивали лавки из ближайшей общины, разводили костры. Дорогу, которая когда-то измучила мои неприученные к босой ходьбе ступни, отгородили цветными лентами, растянутыми меж невысокими столбиками, и теперь по ней ездили туда-сюда всадники, разогревая скаковых лошадей. Тут и там выставляли цветастые щиты с названием того или иного состязания. А для самых крупных и популярных когда-то успели сколотить многоярусное, загнутое полукругом строение. Когда мы с Бардосом и Эдаром подошли к нему, кузнец улыбнулся и приветливо кому-то махнул. Я присмотрелся: на самом верху под закинутым красным полотном навесом сидела Лан — разряженная в свои лучшие меха и увешанная драгоценностями. Яркие краски, которыми было разрисовано ее лицо, виднелись даже отсюда. А я-то думал, почему ее за завтраком не видно было? Красоту наводила.
— Давайте для начала на руках померяемся, — оживился Бардос, завидев круглые столики, по обе стороны которых по парам восседали красные от натуги мужики и пыжились, пытаясь одолеть соперника.
— Э-э, нет, — тут же отказался я. — Бардос, ты что, смеешься надо мной? Да ты меня в два раза крупнее! А Эдар — в два с половиной!
— А что, ты собрался с девицами в гибкости меряться? — подмигнул Эдар и громогласно рассмеялся.
— Я из лука неплохо стреляю, — чуть приосанился я. — Конечно, давно не тренировался, но уж в грязь лицом точно не ударю, будьте уверены.
— О-о-о! — хором протянули Эдар и Бардос, словно я сообщил им сногсшибательную новость.
— Что? — спросил я, переводя взгляд с одного на другого. Здоровяки переглянулись. У обоих в глазах загорелось по веселому огоньку.
— На это надо посмотреть! — пробасил Эдар.
— Однозначно! — постановил Бардос, хлопнув в ладоши.
— Пойдем, запишем тебя, — Эдар сгреб меня за плечи и потащил к большому цветастому щиту.
— Э-э, в чем подвох? — спохватился я, пытаясь притормозить, но остановить Эдара было не легче, чем остановить быка.
— Никакого подвоха, — заверил меня Бардос. — Только интереснейшее представление! Красавчик-крагиец против прославленного северянина! Да это самая лучшая новость за сегодняшний день!
— Прославленного северянина? — повторил я, чувствуя, как екнуло сердце. — Закк тоже участвует?
— А то! — с улыбкой просветил меня Бардос. — В северной провинции он был лучшим лучником, и вот уже неделю всем хвастается, что и здесь всех одолеет. Так что давай, уделай его! Так уж и быть, мы будем болеть за тебя, как бы ты ни был плох.
— Почему сразу плох? — возмутился я. — Да я всегда был лучшим лучником в столице!
— Вот и покажешь! — с этими словами Эдар движением гребца раздвинул толпу и толкнул меня в освободившийся проход — к столику, за которым сидела крайне удивленная такой грубостью женщина-писарь.
— Э-стрэ, Э-стрэ, Э-стрэ!! — принялись скандировать эти двое, привлекая ко мне всеобщее внимание. Я покраснел и попытался слиться с толпой, но было уже поздно: другие лучники разошлись подальше от разбушевавшегося Эдара, зато стоявшие недалеко звонкоголосые девицы, напротив, приблизились. Следом за ними над толпой появились сверкающие глазенки — это местные мальчишки взобрались на плечи добродушных мужиков, чтобы посмотреть, что тут затевается. Отступать было некуда, и я каллиграфическим почерком вписал свое имя в столбик разношерстных каракуль.
— Мне бы еще лук где-нибудь добыть, — заметил я.
— О, это мы мигом! — ответил Бардос и умчался куда-то, а Эдар тем временем потащил меня на поле для пристрелки.
Закк, разумеется, был уже там: стоял и громогласно критиковал столичные луки.
— Не нравится, не бери, — простодушно вмешался в его словоизлияния Эдар, подтаскивая меня. — Тебя никто не заставлял сюда приходить. Откажешься, Эстре победителем оставишь.
— Что? — Закк презрительно прищурился на меня и смачно сплюнул в сторону. — Этот сучий потрох собирается участвовать? Да он лук вообще хоть раз в жизни видел? Ты посмотри на его руки.
— Красивые руки, — раздался новый голос: к нам незаметно присоединилась Лан. — А ты, Закк, сначала одолей всех, а потом уже словоблудничай.
Лан улыбнулась мне и подала лук — небольшой и не такой богатый, как у Закка. Тетива была спущена, но даже и в таком состоянии он выглядел неплохим. Довольный Бардос маячил у нее за спиной. Я взял лук, и меня вдруг посетило странное ощущение покоя: как будто я оказался дома. Эти трое улыбались мне, подбадривая, и ниоткуда не доносились смешки, к которым я уже почти привык здесь.
— Спасибо, — вполне искренне сказал я.
— Удачи, — ответила Лан и у всех на глаза обняла меня и поцеловала в щеку. Девицы, увязавшиеся за нами, тут же весело загомонили, тыкая пальцами в нашу сторону. Эдар усмехнулся, а Закк снова сплюнул и пошел к дальним мишеням. Лан отпустила меня и вернулась обратно в свою ложу. Я проводил ее взглядом. И все-таки у нее шикарные формы.
— Если что, знай: за Закка она тоже болеет, — предупредил меня Эдар. И чего лезет? Знаю я! Незачем мне вечно напоминать, что я лишь один из трех.
Лук оказался удобным. Правда, у меня было небольшое подозрение, что он не для взрослых, а для юношей, но я не стал выяснять правду: в любом случае он почти идеально мне подходил. После долгого отсутствия практики первые выстрелы были довольно корявыми, но я быстро приноровился к новому оружию, и к тому моменту, когда подали сигнал к началу и зрители поспешили к лавкам, я уже был уверен, что не опозорюсь. А когда на первый тур мишени поставили в десяти шагах, я даже рассмеялся: думал, это шутка такая. Оказалось — нет. Это они так молодежь, впервые лук в руки взявшую, отсеивали. Когда пришла моя очередь, я всадил стрелу точно в желтую точку посередине. То же самое сделал и Закк, стоявший недалеко от меня. Вот только он пробил мишень насквозь, да еще и уронил ее. Трибуны ответили громогласными овациями. Северянин оскалился и издевательски помахал мне рукой. Я скрипнул зубами и вежливо улыбнулся. Показушник.
На втором туре было потруднее, но и поинтереснее. Меня потихонечку начал разбирать азарт. Трибуны замолкали всякий раз, как новый участник налаживал стрелу, и теперь каждому попавшему в цель лучнику доставалась порция оваций. Я снова попал в самый центр, и овации мне достались куда более яркие, раскрашенные звонкими женскими голосами. Я отвесил зрителям небольшой поклон, принимая их внимание, и покосился на Лан: она сидела довольно далеко, но благодаря краске, подчеркнувшей ее черты, было видно, как она улыбается.
