Сама карета, на огромных колесах, с запряженной в нее шестеркой лошадей, начисто парализовала движение. Впрочем, никто не роптал, а любые возмущенные крики тут же прерывались, едва недовольный видел на черном лакированном борту лилию. На козлах кареты возвышался такой же важный кучер, в шляпе с пером неведанной птицы, позади, на дроге, стояли два лакея, вцепившись руками в белоснежных перчатках в специальные крепления на крыше, чтобы не рухнуть ненароком в грязь и не запятнать дорогие ливреи. Впрочем, выучка взяла свое и при моем появлении, один из лакеев молодцевато соскочив вниз, поспешил к двери кареты, и услужливо отворив ее, дождался пока вся наша процессия погрузиться внутрь. Тронулись.
Внутри комфорта оказалось крайне мало. Блестящее снаружи и такое же внутри, наше средство передвижение не имело толком ни сидений, ни ручек, да и сама подвеска, если таковая тут была, погоды не делала. Часть дорог в королевства была вымощена булыжником, но львиная доля представляла собой колею в грязи, так что пока мы добирались до палаточного лагеря его величества, моя пятая точка изрядно пострадала. Решив на будущее, ни при каких обстоятельствах не пользоваться местным транспортом, я с облегчением выбрался из утробы этого адского чудовища, которое величали королевским экипажем, и тут же по щиколотки погрузился в лошадиное дерьмо. Данное обстоятельство никого особо не смутило. Темные времена и средние века, чего уж тут. Спасибо хоть чума по улицам не гуляет.
Посыльный слез с козел и поспешили вперед, гордо выпятив грудь и лихо махая правой рукой. Левую, видимо для пущей важности, он приложил к груди, заложив безымянный и указательный палец за борт своего кафтана. Дорога наша пролегала по стройке, и возница не смог ближе подъехать к лагерю. Строительные материалы, подвезенные раньше, возвышались нестройными рядами, перегораживая подъезд, и даже важным вельможам и советникам приходилось месить грязь, портить обувь и складывать на голову нерадивых строителей проклятья.
По прибытии в лагерь мы не были допущены до королевской палатки, а чуть позже я понял, по какой причине нас решили доставить на место празднества заблаговременно. Встретившие нас королевские гвардейцы, среди которых промелькнули знакомые лица, отвели нас в сторону и подвергли самому тщательному обыску, который мне доводилось переживать. После того как одни служивые успокоились, нашей веселой компанией занялся королевский алхимик. Тот искал у нас яды, отравы, растительное слабительное и различные вредоносные амулеты, способные нанести вред чести и здоровью Его Величества. Таковых тоже не нашлось. Следом явились личные травники и лекари Твердой Руки, изучившие состояние нашего здоровья путем заглядывания в рот и изучения волосяного покрова на наличие паразитов или их личинок. Вы думаете это все? Дудки. Явившиеся следом лакеи, приказали нам раздеться донага, и унесли одежду, оставив только личные вещи и безделушки, нашедшиеся в карманах, а чуть позже, когда мы успели постоять голыми на всеобщем обозрении, на холодном ветру, прибыл важный толстый парень в колпаке, и выдал нам по комплекту одежды и обмундирования, из личных запасов короля, как он сказал, — Согласно статуса и принадлежности.
Его Величество Карлос не поскупился, и мы стали счастливыми обладателями вполне приличных шмоток. Мне достался длинный черный плащ, рубаха черного атласа, кожаные штаны с огромным количеством карманов и островерхий колпак, от которого я тут же отказался, как бы не настаивал толстый парень. В качестве обуви мне перепали армейские сапоги со стальным подбоем.
Фалько получил наряд поскромней, подчеркивающий его статус воина, но не кричащий. Тяжелая кожаная куртка, способная отвести неумелый удар ножа, или стрелу на излете, закрывала широкую грудь принца, облаченную в форменную военную рубаху с полотняным перекрестием на груди. Оторочка серебряным кантом и пустые места для знаков отличия говорили о том, что одежда явно офицерская. Фалько тоже достались кожаные штаны, однако, другого покроя. Широкие и явно удобнее моих, они позволяли свободно двигаться и без проблем воевать, будь ты конный или в пешем строю. От странного головного убора, похожего на берет, принц тоже отказался.
Нашлось новой платье и Кобе, и тот, будто ребенок на рождество, с восторгом примерял обновки. Подобранный чьей — то заботливой рукой костюмчик, был хоть и миниатюрным, однако производил впечатление, придавал важности и веса. Недорослик остался очень доволен. Даже для Сатаны принесли попонку и ошейник, но тот с таким брезгливым видом потрогал лапой украшение, что от него решено было отказаться.
После переоблачения все мы направились к палаткам, где на походных столах уже красовались различные яства и напитки. Гости начали прибывать почти синхронно с нашим приходом, и чтобы понимать, кто есть кто, я подозвал одного из пажей и, всучив ему в руку серебряную монету, прошептал на ухо.
— Стой тут и говори, кто прибывает.
— Сделаем, ваше Магичество. — Парень довольно кивнул, попробовав плату зубом, и спрятав денежку в карман, принялся за работу.
— Вон там, ну вон, седой крепкий мужчина с повязкой на глазу. У него еще алый плащ с брошью из кости сварга. Это барон Мельтишь из восточных уделов. Прибыл сюда со старшим сыном Валтором и двумя дочерями, близняшками Фельгой и Найдой. Им как раз исполнилось шестнадцать лет, и они готовы для того чтобы выйти в свет.
Я посмотрел в указанную сторону и отметил довольно таки брезгливое выражение лица Мельтиша. Он как мог, старался не запачкать чулки и обувь, однако все его старания были напрасны. Добрая доля лошадиного дерьма уже укрепилась на его подошвах. Вокруг старца столпились его дети, Валторн, статный, широкоплечий, с высоким лбом и мечтательным взглядом, налегал на спиртное, чему видимо научился от отца. Старый барон ни в чем не уступал сыну, и вдвоем они уже приканчивали кувшин вина.
Неподалеку от этой парочки скучали две совершенно одинаковых барышни в походных платьях, с высокими прическами и нелепыми в этой обстановке веерами, которыми девицы безуспешно отгоняли от себя мух.
— А вон тот сгорбленный, злобный муж, в парчовом сюртуке, это канцлер Картохан. Первый человек после короля. Поговаривают, будто именно он управляет государством, а Его Величество только прожекты строит, да вот Илинор свой затеял, будь он неладен.
После этих слов мой проводник захлопнул рот ладонью и в страхе заозирался, в поиске соглядатаев, способных подслушать наш разговор.
— Спокойно, парень, — я весело подмигнул пажу и отправил в рот горсть ягод, со стола. — Мы тебя не выдадим.
— И то верно, Ваше Магичество. — Растроганно заморгал юноша. — Лишнего сболтнул. Вы мои слова забудьте, иначе не сносить мне головы.
Я оглянулся, пытаясь различить в топе прибывших канцлера Картохана, и встретил жесткий, колющий взгляд. Длинный бледный нос канцлера, будто гаубица был нацелен на меня. Впалые, тщательно выбритые щеки, крохотные близко посаженные глаза и редкие белесые волосы на макушке, производили неизгладимое впечатление. Картохан был облачен в куртку бежевого цвета, пышные штаны с кантом и легкие кожаные сапоги. Тонкие ноги канцлера не были обтянуты свободными высокими голенищами, из — за чего создавалось впечатление, что он носит обувь не по размеру. Увидев, что я его заметил, Картохан двинулся ко мне семенящей походкой, и знатные господа, попадавшиеся на его пути, с почтением расступались, давая дорогу. Росту в вельможе было не больше ста шестидесяти сантиметров, а лицо канцлера при ближайшем рассмотрении оказалось еще более уродливым.
