— Мы все будем там счастливы, — почему-то сказала Надя и снова глубоко вздохнула. — Все трое, да?
2.
Он бы и хотел быть счастливым, да никак не получалось.
Бывшая и дочь скрылись за забором, оставив калитку открытой. Их следы отчётливо виднелись на ломкой наледи перед домом.
В зеркальце заднего вида Грибов заметил, как со своего двора выходит Крыгин. Следом за ним показалась высокая, худая женщина, несущая перед собой что-то, укрытое полотенцем.
Он вышел из машины, приветливо помахал. Антон Александрович расплылся в улыбке, заторопился через дорогу.
Щеки у Антона Александровича раскраснелись, волосы на висках белели сединой. Он улыбался, обнажая ровные, искусственные зубы. Настоящие в его возрасте так бы не сверкали.
— Очень рад! — сообщил он. — Я как только увидел автомобиль, сразу сказал Оксане — на выходные приехали! И еще сказал: как удачно мы испекли яблочный пирог! Вы никогда не пробовали подобного пирога. Не покупной, домашний, между прочим!
Подошла женщина. Оказалась она не симпатичной, с неправильными чертами лица — один глаз косил, улыбка выходила кривоватой, на щеках гроздьями проступали алые прыщи. Сложно было определить ее возраст. Может тридцать пять, а, может, пятьдесят.
— Оксана Николаевна! — с гордостью представил Крыгин. — Моя ненаглядная, если позволите, жена. Двадцать пять лет душа в душу!
Оксана, не переставая улыбаться, сказала:
— Вы извините, что мы вот так наскоком. Муж сказал, вы будете не против, ну я и поверила. Соседи всё же. Рада познакомиться.
— Проходите, мы только приехали. Как раз сейчас осмотримся, наведём порядок.
— А мы поможем! — оживился Крыгин. — Оксана любила бывать здесь в гостях! Она многое знает, если позволите. Газ на баллонах. Печь дровяная, знаете? Растапливали? Я покажу. У меня большой опыт. Мы сами всего пять лет назад газ провели. А Зоя Эльдаровна, если позволите, откладывала до последнего…
От суматошной болтовни Антона Александровича Грибову сделалось тошно. Он поймал взглядом фигурку Наташи, застывшую на крыльце у распахнутой двери дома. Помахал ей. Наташа помахала в ответ и исчезла за плотной занавесью.
— Пойдемте, раз не шутите, — сказал Грибов (а про себя подумал — всё равно ведь не отвяжутся). — Яблочный пирог отведаем.
Дом, как и в прошлое посещение, встретил холодом, стылым воздухом, враждебной пустотой.
Крыгин остановился на пороге, глубоко вздохнул.
— Чувствуете? Отличный запах, чистота и спокойствие. Вычистили, как надо. Дядя Витя профессионал.
Он имел в виду, видимо, сутулого.
Из коридора в сени вышла Надя, поздоровалась, приняла из рук Оксаны пирог, поманила кивком головы Грибова и уже за дверьми зашептала:
— Откуда гости? Куда их сейчас-то? Не топлено, не приготовлено. Дубак форменный. Ты растапливать-то хоть умеешь?
— Гости умеют, обещали помочь, — ответил Грибов, мимолётно припоминая, как они вот так вот шёпотом ругались с Надей ночи напролёт. Шёпотом — чтобы не разбудить Наташу. А ругались — потому что в какой-то момент уже не могли без ругани. — Поэксплуатируем стариков, раз уж пришли. Покажут, что тут да как. Говорят, друзья были большие с Зоей Эльдаровной.
— Дуй тогда за покупками! Живее! Я сброшу список.
— Тут магазины-то есть?
— Это же посёлок, а не Сахара. В навигатор вбей, ворчун!
Она легонько стукнула его кулаком по плечу, как раньше — не со злостью, а чтобы закрепить задачу. Грибов, в общем-то, не сильно сопротивлялся.
Он вернулся в сени, застал гостей, смущённо жавшихся у плиты. Провёл их в гостиную, где на диване уже валялась Наташа с планшетом наперевес. Нацепив наушники, она не замечала никого вокруг.
Магазин находился недалеко — двухэтажный «мини-супермаркет», где на полках теснились вперемешку презервативы и шампуни, туалетная бумага и круассаны, консервы и наборы пуговиц, в общем, всё, что внезапно могло понадобиться среднестатистическому обывателю.
Грибов набил два полных пакета, забросил в багажник, к сумкам, которые взяла с собой Надя. Она всерьёз собиралась провести в тёщином доме два дня, хотя Грибов до сих пор не верил. Чего-чего, а выдержки у Нади обычно не хватало.
Вернувшись, он уже с порога ощутил нарождающееся тепло и запах еды. В кухне горел яркий свет, из гостиной доносились оживленные женские голоса. Грибов размотал с шеи большой вязаный шарф, стряхнул с ботинок снег.
— Встречать будет кто-нибудь?
На газовой плите в сенях булькала кастрюля, наполненная картофелем. В духовке тоже что-то запекалось, ароматное.
Он прошёл в гостиную и сразу увидел огонь в печи — уютный, отсылающий к детству, к каким-то тёплым воспоминаниям. На корточках неподалёку примостился Крыгин и ломал полено на щепки при помощи кухонного ножа. На диване устроилась Оксана, закинув ногу на ногу, а вокруг стола суетилась Надя, раскладывая столовые приборы, расставляя тарелки. Блестели бокалы, стояли две бутылки с лимонадом и одна с вином.
— Осталось с похорон, — кивнула Надя, заметив взгляд Грибова. — Я и забыла совсем. Тут же много всего. Еда, закуски разные, алкоголь.
— Зачем добру пропадать, верно же? — спросила Оксана. — Не вы, так алкашня разная растащит. У нас посёлок тихий, спокойный, но даже здесь шляются разные, без спросу залезают. Слух о том, что дом пустой, быстро разносится.
Грибов вспомнил силуэты, которые он видел в окнах домов. Привычнее было думать, что они ему просто привиделись.
Крыгин поднялся, отряхивая с брюк щепки, подсел на диван к жене:
— Позвольте задать нескромный вопрос, — сказал он и тут же продолжил, — Вы же в разводе, верно? Так что вас привело сюда всех вместе? Я вижу счастливую пару, прожившую много лет вместе, но сохранившую теплоту отношений и может быть даже любовь.
Надя мгновенно смутилась, посмотрела на Грибова испуганным взглядом.
— У нас всё сложно, — вмешался он, как-то выгораживая бывшую. — Нет правильного ответа. А вопрос и правда нескромный.
— Простите моего мужа, — Оксана рассмеялась. — Мы хотели сказать, что вы прекрасно смотритесь вместе. Ничего плохого, правда. У меня глаз намётан на такие вещи. Вы же знаете, бывает так, что люди подходят друг другу на каком-то высшем уровне. Как две детали мозаики. Вот у вас так.
Грибов не нашёлся сразу, что ответить. Сказал:
— Отнесу пакеты в кухню, — и вышел из гостиной.
Почти сразу же он услышал возглас Крыгина:
— А ещё ставлю тысячу рублей, что вы скоро не захотите отсюда уезжать! Помяните моё слово. Даю срок до Нового года. Всегда с этого и начинается. Мол, приедем на выходные, отдохнем от шума, гама, грязи, а потом, если позволите, продают квартиры в городе к едрене-фене и сюда, к нам, насовсем…
