— Как так?
— А вот дар у меня, говорят. От мамы. Какое-то чувство в душе. Нереальное… Не знаю даже, как объяснить. Вижу и все тут.
В гостиную вошла Наташа, как обычно в последнее время, хмурая и рассеянная. Волосы не расчесаны, футболка поверх рубашки, в ушах наушники, которые мало приглушают рев какой-то рок-группы. Обняв Грибова, сообщила, что уже в курсе о том, что будет жить с ним. Прикольно, правда? Тосты с колбасой на ужин, о них только и мечтала. Интернет хоть не отключили? А то вам, старикам, интернет и не нужен совсем.
— А ещё они мне пять тысяч заплатили на двоих, — сказала внезапно Надя. — Старухи эти. За гадание. А я ведь ничего такого не сделала.
— Пять тысяч?
— Ага. Нормально так. Полчаса работы. Ты сколько у себя за полчаса зарабатываешь? А ещё Крыгин с женой на завтрак приходили. Он говорит, по поселку пошли слухи, что я прекрасно гадаю! Какие-то люди хотят со мной встретиться, чтобы я с ними пообщалась на эту тему! У кого-то есть незаконченные гадания, ну, то есть те, которые моя мама не успел доделать. И они интересуются, смогу ли я им помочь!..
Грибов открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь с сарказмом, как обычно, иронизировать насчёт нового Надиного увлечения. Ну неужели она всерьёз?
Это ведь было в Надином стиле — загореться идеей и поверить, что она умеет делать что-то, чего совершенно делать не умела. Второй этап. Потом наступит недоумение, следом разочарование, а потом нервный срыв и депрессия. После этого Надя воспользуется единственным своим даром — найти алкоголь! О, это она умела. Ищейка на охоте. Ближайший киоск, бутылка красного полусладкого — и напьется.
Грибов потер виски, разгоняя проступившую боль. На губах будто возник привкус той жидкости, которую пил в подвале. Странный, странный вкус. Раздражение исчезло.
Пять тысяч рублей за гадание на картах. Неплохо.
— Чем ещё занималась? — спросил он, попытавшись улыбнуться. Слова вылетали сами собой. — Что-нибудь интересно было? Рыба вкусная, кстати. Отличная. Ты всегда умела готовить.
Надя заулыбалась и продолжила говорить, говорить, говорить.
3.
Наташа слушала мамину болтовню отстранённо и жалела, что пришлось снять наушники. Горшенёв и Васильев успокаивали, а мама — нет. Мама тараторила:
— Я могу попросить привезти мне три книги? Там про ведьмовство, в каждом магазине продаётся. Раздел «эзотерика», ага. Очень нужно. Навыки прокачиваю. И ещё свечей захватишь? Абы каких не бери, я адрес дам. Мне тут посоветовали хороший адресок.
Наташа знала, кто посоветовал — Крыгин и его страшненькая болтливая жена.
Они пришли на завтрак, принесли корзинку неизвестно откуда взятой свежей черники и грибов. Оксана — как её там по отчеству — вызвалась готовить омлет и как-то сразу обратила всю свою энергию на Наташу. Она спросила:
— Что у тебя с волосами, дорогая?
Потом добавила:
— Свожу тебя к своему парикмахеру. Он тут в райцентре сидит. Золотые руки, хоть и мужик.
И ещё:
— Чего нос-то повесила? Не нравится в посёлке?
Наташа отвечала вяло. С волосами всё в порядке, парикмахер есть в городе, в посёлке нравится, конечно, но без бабушки совсем не то.
Дом как будто изменился. Ощущения стали другими, тусклыми, замкнутыми. Хотелось уехать отсюда быстрее. Но, с другой стороны, Наташа поймала себя на мысли, что оттягивает отъезд. Прежде всего потому, что завтра идти в школу, а в школе — Маша. Выходит, зависла где-то между двух пространств и не знала, куда двигаться дальше. Ждала, когда же кто-то невидимый сорвёт с этого мира тёмное покрывало, и окажется, что этот мир был ненастоящий.
— Да, ощущения другие, — согласилась тогда Оксана. В сковородке у неё шкворчали кусочки сала. — У Зои Эльдаровны всегда было полно народа, а сама она болтала, рта не закрывала. И ещё Цыган. Отличный мужик, ироничный такой, начитанный. Никогда бы не подумала…
— Потому что это не он, — наставительно добавил Крыгин. — Если позволите, никогда не поверю, что Цыган это сделал по доброй воле. Повторял и буду повторять — порча!
— Кто же мог навести порчу? — спросила мама. — Я, конечно, пока ещё не сильно в этих делах разбираюсь, но это же какая ведьмовская силища должна быть у человека, чтобы он такое сотворил. Это тебе не карты разложить.
— Вот именно, моя дорогая. Сильных ведьм единицы. Да ещё и чтобы против Зои Эльдаровны… — Оксана разбила яйцо, вылила содержимое в сковородку. — А знаете, мы её найдём, это сучку. Нельзя просто так взять и убить человека, правда?
Крыгин деликатно кашлянул.
— Тут ребёнок, милая.
Оксана перевела взгляд косивших глаз на Наташу, улыбнулась.
— Вижу, что у тебя тоже не всё как надо, да? Проблемы в школе. Все эти подростковые дела, любовь, соперничество? У меня детей нет, но я прекрасно в них разбираюсь. Девять лет в школе проработала. Разного навидалась.
— Представляете, дожили, девочки друг с дружкой дерутся! — вставила мама, которой, видимо, очень хотелось обсудить с кем-нибудь происшествие в школе. — Я той второй звонила, звонила…
Они проболтали весь завтрак, а когда Наташа собиралась сбежать на второй этаж, Оксана неожиданно отвлеклась и шепнула:
— Если что, обращайся. Решим вопрос.
И эта фраза как-то сразу засела у Наташи в голове.
Решим вопрос.
В ушах весь день гремел панк-рок, смешиваясь с минорными переливами русского рока. Наташа всё катала на языке фразу, примеряла.
Она, конечно, хотела решить вопрос с Машей, но в свете последних событий всё больше думала о том, что проблема не в Маше, а в её маме и отчиме. Маша — жертва. Или как там по-взрослому? Ей нужно помочь.
Наташа, например, спокойно может разминуться с Машей в огромной школе, а вот где спрятаться Маше от отчима в квартире? Правильно — нигде.
— Нам пора собираться, — сказал папа, мягко беря маму за руку.
Наташа уже и не помнила, когда папа так делал в последний раз. И смотрел он на маму нежно, ласково что ли.
— Ты пьян? — спросила Надя, высвобождая ладонь. Впрочем, по проступившему на щеках румянцу стало понятно, что ей приятно.
Папа смутился, кашлянул.
— Просто подумал, что мы как не родные. — сказал он. — Столько лет вместе. Глупо как-то, не находишь, отстраняться всё дальше и дальше?
— Ну ты нашёл время разговоры такие заводить. Это рыба на тебя подействовала, или что? Давай, Грибов, прекращай свои речи чудесные толкать. Прибереги для клиентов.
— Действительно, что это я, — папа снова закашлял, вышел из-за стола и отошёл к входной двери.
Он сгорбился, осунулся, хотя всего пять минут назад выглядел совсем иначе. Наташе стало неловко, она быстро поднялась на второй этаж, где в детской комнате на кровати лежал собранный рюкзак.
