Было не ясно, кто первым напал, но именно он пролил кровь первым. Рука колесника отлетела, пуская брызги рубиновой крови, когда тело рухнуло на землю. Тин взялся за следующего раньше, чем упало тело первого.
Он снова и снова махал топором, ловко уворачиваясь от их ударов. Женщина пронеслась мимо, задев его острым колесом. Тин перекатился через спину другого и рассек её ногу от колена до лодыжки. Они не могли соперничать с ним, даже в таком количестве, которое уменьшалось с каждой минутой.
В какой-то момент Тин оглянулся в поисках врагов и догадался, что никого не осталось. Увидев Кроу, он понял, что тот помог ему. Каким образом Пугало это сделал не ясно, но его руки также были в крови. Четыре серебряных лезвия торчали с тыльной стороны его ладони. Ранее спрятанные в перчатках сейчас они выглядели, как когти. Когда он научился драться?
— Мне не нужна была помощь, — сказал Тин, вытерев подбородок тыльной стороной руки и тем самым размазав брызги крови.
Кроу перешагнул через тело колесника, все ещё дергавшегося, и одним взмахом нанёс последний смертельный удар.
— Я помогал не тебе, невежда.
Дерьмо. Тин перепрыгивал через три ступеньки. Его сапоги, залитые кровью, скользили на гладком камне. Дверь распахнулась, и вонь от гниения заставила их обоих отступить на шаг.
— Гребаное дерьмо, — сказал Кроу.
Тин прищурил слезящиеся глаза и бросился внутрь.
— Дороти! Дороти, отзовись!
Он окинул взглядом зелено-золотой интерьер, вспоминая и прикидывая, куда Ленгвидер могла увести Дороти. Не в гостиную, конечно. Спускать обезглавленные тела вниз было не очень удобно. Но головы, безусловно, находились в верхних комнатах. За двумя массивными дверями он не нашёл ничего, даже мебели, хотя в одной была яма для очага с обугленными кристаллами. Дальше тянулся длинный коридор.
— Черт, — Кроу прохрипел сквозь маску. — Похоже, здесь много лет никто не бывал.
Тин нахмурился, когда, наконец, оглянулся. С потолка свисала многолетняя паутина, свечи выгорели дотла, на поверхностях лежал толстый слой пыли.
— Я должен был привезти сюда Дороти, — тяжело выдохнул Тин. На пыльном полу не было никаких следов, паутина оставалась нетронутой. Что-то здесь не так. — Ленгвидер должна быть здесь. Лион сказал… Но… Я не понимаю.
Головы. Их Ленгвидер не оставила бы. Тин бросился по лестнице на второй этаж, пиная по очереди двери, пока не нашёл комнату со стеклянными коробами. Они были пусты. Пусты. Пусты. Пусты. В ящиках не было ничего кроме пыли. Топор выскользнул из его руки и с глухим стуком ударился о пол. Этого не может быть. Он схватился за ткань рубашки и железными когтями впился в грудь, там, где билось его сердце, пытаясь сделать вдох.
Дороти, прости меня. Дороти…
Кроу схватил Тина, и они оба влетели в стеклянные ящики. Несколько осколков вонзились в его покрытую шрамам сторону лица. Когда он попытался встать, стекло хрустело под ним, а вес Кроу не давал ему подняться.
— Какого черта, — взревел Тин.
Одной рукой Кроу сильнее надавил на голову Тина, и тот почувствовал, как острое стекло впивается в его щеку с железным шрамом. Металл не позволял стеклу впиться сильнее, а броня из чешуи келпи защищала ребра от острых лезвий бывшего друга.
— Назови мне хоть одну причину, по которой я не могу выпотрошить тебя прямо здесь, — зарычал Кроу.
Тин ухватился за край ящика и попытался сменить позицию, но ничего не вышло. Когти Кроу поднялись выше, царапая кожу зазубренными краями.
— Что ты делаешь? Отпусти меня, осел.
Тин чувствовал тяжёлое дыхание Пугало у своего уха.
— Лион нанял тебя, чтобы ты привёз мою дочь к Ленгвидер?
Дерьмо. Тин замер, позволяя себе ощутить всю боль от ран, он заслужил это. Больше этого.
— Если это что-то изменит, то я передумал, когда услышал тебя в борделе.
— Ты трахал нимфу, а потом передумал убивать мою дочь? Как тебе это должно помочь?
— Я не был с нимфой, к черту её. Я хотел, но когда услышал тебя… — слова вылетали из Тина прежде, чем он успевал их обдумывать. Если Кроу убьёт его, то перед смертью он может рассказать об этом хоть кому-то. — Я не хотел, чтобы ты или кто-то другой забирал её. На следующий день я планировал отправить её обратно домой. Или попросить остаться и разрешить мне защищать её. Я не знаю, Кроу. Мы это не успели обсудить, потому что она сбежала. Но Ленгвидер и пальцем бы к ней не прикоснулась, клянусь.
Тин едва не сказал, что любит Дороти. Он был уверен, что Пугало и так это знал, несмотря на то, что он и сам не до конца понял, что это за чувство.
— Дороти — единственная, кто проявил к тебе дружелюбие. Единственная в стране, в которой ты убил чьего-то родственника или друга, — Кроу говорил низким гортанным голосом. Он направил свои когти в то место, где билось сердце Тина. — Я вижу, что ты обрёл свое сердце. Но это не имеет значения, Тин, потому что ты предал доверие Дороти, как и моё.
— Доброта Дороти разрушила моё проклятье, — Тин тяжело вздохнул. — Она не знала, что Лион нанял меня.
Кроу отпустил его. Тин сел на полу, поверженный и разбитый, как стекло вокруг. Пугало пнул к нему топор.
— Она узнает.
— Ты не собираешься убивать меня? — спросил Тин, вытирая кровь из рассеченной губы. — Я заслужил это.
— О, ты умрёшь, — пообещал Кроу. — Но сначала ты все исправишь. Ты используешь всю свою жестокость и жажду мести, чтобы найти мою дочь. После этого Дороти решит твою судьбу.
С этими словами Кроу развернулся и вылетел из-за брошенного здания. Тин медленно поднялся на ноги, волоча за собой топор.
«Ах, — подумал Тин. — Я запомню это чувство.»
Сокрушительная боль в груди была ни чем иным, кроме как разбитым сердцем.
Когда они найдут Дороти. Когда Лион и Ленгвидер будут мертвы, а Дороти услышит о его предательстве, он надеялся, что именно она положит конец его страданиям. Хотя, возможно, самым суровым наказанием станет простое существование.
Глава 14. Дороти
Дороти стояла в центре серебристого сада. Вокруг неё вилась дорожка раскрашенная серебром. Этот мир вокруг был совершенно серым. Из-за темно-серого дерева появилась фигура, закутанная в плащ. Фигура сняла капюшон, и серебряные волосы заструились на ветру. Серебряные глаза смотрели на неё.
Тин.
Он неторопливо шёл к ней, улыбаясь той улыбкой, которую подарил ей, когда она возвращалась в Канзас. Похожие на ветви шрамы, блестели серебром, и её сердце затрепетало в груди. Он был самым прекрасным существом, которое она когда-либо видела.
Дороти шагнула вперёд, пока его рука не коснулась её губ.
Тин наклонился, чтобы поцеловать ее, но прежде чем его губы успели коснуться её, он склонил голову к её уху.
