«Завтра куплю ей все, что нужно для кошачьего счастья, — корм, игрушки, корзинку. Да… Теперь еще и кошка на моем попечении! А если я опять останусь без средств к существованию? Но ведь она же не уссурийский тигр, моя Маруська! Не объест».
Достоинств Маруська не сказать, чтобы выдающихся. Обычная кошка, цвет мышиный, самый модный, но вкрадчивая… В смысле, в сердце вкрадывается, сразу и навсегда.
В конце ноября позвонил отец. Саша обрадовалась и предложила встретиться в ресторанчике. Она специально не стала приглашать его к себе; поглядев на скромное Санино жилье, отец, конечно, понял бы, что ее жизненные обстоятельства изменились не в лучшую сторону.
Голос у отца красивый, глубокий, не зря его часто зовут в озвучку. В один только голос можно влюбиться.
— Как ты, дочь?
Саша встревожилась — отец выглядел усталым. У нее сжалось сердце: неужели стареет?
— Что случилось, папа?
Он усмехнулся.
— Кризис! Ты разве не знаешь?
— А, ну да… Я что-то слышала.
— Тебя не коснулось?
Саша нарисовала на лице дурацкую улыбку.
— Нет, прошло стороной!
— А в меня попало этим снарядом. — Он попытался улыбнуться, но у него не получилось.
— Сидим без работы. Смешно, придется жить на актерскую пенсию. Жена нервничает. Хорошо, Сашка, что ты не пошла по актерской стезе! Жуткая профессия, зависимая и неблагодарная! А ты все там же работаешь? В рекламе?
— Нет, папа, я сейчас в другом месте. — Она замялась, придумывая убедительную ложь во спасение. — Я теперь работаю в автотранспортной компании.
— Да ну? — удивился отец. — Кем?
— Хозяином. Это моя компания.
— Какая ты молодец, Санька!
И не стоит вдаваться в детали.
— Па, я могу тебе чем-нибудь помочь?
Он кивнул, достал сигареты, закурил.
— Да, Саша, я как раз хотел попросить тебя о помощи. Речь о твоей сестре.
— А что с ней?
— В том-то и дело, что я и сам не знаю, что с ней. Девочка яркая, сложная, избалованная, талантливая сверх меры, ну ты же видела!
Саша закивала, как китайский болванчик.
— Там какая-то любовная история. Катя нам ничего не рассказывает. Она уже месяц не появляется дома. Где живет — не знаю. Изредка звонит сообщить, что у нее все в порядке, но я чувствую, что лжет. Очень беспокоюсь за нее. Катя — самое дорогое, что у меня есть в жизни. — Он беспомощно развел руками.
— А чем же помочь?
— Может, встретишься с ней, поговоришь? Ведь вы не чужие друг другу люди.
«Ничего себе, — охнула Саша, — я и Катя! Интересно, как он это представляет? Я позвоню ей и скажу: «Катя, я твоя сестра! Помнишь меня? Мы виделись мельком лет десять назад! А я как раз вчера упала с Луны и подумала: почему бы нам с Катей не встретиться?» А Катя пошлет меня куда подальше и будет совершенно права».
— Па, ну ты же сам все понимаешь, я для нее чужой человек, с какой стати она станет со мной откровенничать?
В ответ такой умоляющий взгляд, что Саша растерялась.
— Хотя бы попробуй. Может, тебе она доверится, поговорите по-девичьи… Саша, ведь я тебя не часто о чем-либо прошу…
— Хорошо, я попробую, дай мне телефон Кати!
Перед выполнением этой дурацкой миссии Саша опрокинула рюмку коньяку. Настроение было паршивым — она не любит навязываться к людям, но раз обещала отцу, значит, придется звонить. Саша сосчитала до десяти, вдохнула поглубже и набрала номер Кати:
— Здравствуй, Катя! Это Александра.
— Какая Александра?
— Твоя сестра!
И чего? Про дела поинтересоваться или про погоду?!
— Катя, мы могли бы встретиться?
— А в чем дело?
— Ну, просто встретиться, пообщаться, не чужие ведь люди.
— Я очень занята, — манерно вздохнула Катя.
Саша уже ненавидела и ее, и себя.
— Может, все-таки найдешь время?
Они встретились в том же ресторанчике, где накануне виделись с отцом. Катя приехала на «Мерседесе».
«Молодец, для девятнадцати лет очень шустро, лично я в этом возрасте каталась на тралике», — отметила Саша.
Катя прошла к столику с гордым и независимым видом, всячески подчеркивая, что времени у нее в обрез; с понтами, пожалуй, даже перебор вышел — выглядело слишком нарочито. Девушка уселась напротив Саши, закинув ногу на ногу.
Да… Гламур, к которому Саша стремилась, втайне от себя, и к которому она так и не приблизилась, сидел напротив, и звался Катей. Смотрела Катя мимо Саши — в пространство.
Саша даже растерялась, и повторила себе, что это ее сестра. «Папки твоего вторая доча».
— Привет.
Катя нетерпеливо кивнула, выдав пару прелестных манерных гримасок, дескать, нельзя ли сразу объяснить, зачем Саша оторвала ее от важных дел, и что бедной родственнице, собственно, нужно.
Все с Катенькой ясно. Везунчик судьбы на длинных прекрасных ходулях. Родилась с серебряной ложечкой во рту, а может, сразу с кольцом от Тиффани на пальце, или сумкой «Биркин» в младенческих ручках. Она не то что привыкла брать от жизни все, она привыкла к тому, что все, что ей нужно, жизнь сама складывает в подарочные пакеты, перевязывает бантиком и бросает к ее ногам.
— Катя, можно я сразу начистоту? А то, понимаешь, я все думала, как объяснить, с чего я вдруг попросила тебя о встрече, причину какую-то выдумывала, а на самом деле причины у меня нет. И врать я тебе не собираюсь. Мне, если честно, до тебя нет никакого дела, и я бы тебя еще десять лет не видела!
У Кати вытянулось лицо, и она, кажется, впервые посмотрела не мимо Саши, а на нее.
— Я попала в дурацкую ситуацию. Меня отец попросил с тобой встретиться. Он с ума сходит, беспокоится о тебе.
— А что обо мне беспокоиться? Что со мной не так? — удивилась Катенок.
— Ну, я не знаю. Тебе виднее.
