— Правильно твоя мама говорит!
***
Неожиданно позвонил Максим. Саша не хотела с ним встречаться, повторяла, как заклинание: «Буду непреклонной!»
— Саша, давай встретимся?
— Я не могу!
«Молодец! Так держать, продолжай и дальше в том же духе!»
— А завтра?
— Нет, и завтра я тоже не могу.
— Ясно, — спокойно произнес Максим. — А когда можешь? Я хотел подарить тебе твои фотографии.
— Фотографии? Ладно, давай встретимся сегодня.
Почему она такая дура? Она была готова себя убить. Но фотографии… Саше хотелось взглянуть на них и убедиться, что тот вечер в Петербурге действительно был, а не приснился ей.
Фотографии смотрели в ресторане. С антуражем Максим подгадал — cвечи, вино…
— Извини, — смутилась Саша, — я не знала, что ресторан окажется таким пафосным, наверное, предполагалось вечернее платье, а я в джинсах…
— Ничего, — улыбнулся Максим, — зато здесь ты при полном параде — в платье. — Он протянул ей фотографии.
Саше хотелось спросить: «Неужели это я?!»
— Да, — подтвердил Максим, словно понял ее мысли. — Эта красивая таинственная женщина — ты, Саша.
Она смутилась.
— Ты очень талантливый фотограф, это магия твоего таланта сделала меня такой.
— Дело не в моем таланте, просто ты красавица, с редким, исчезающим лицом, в котором чувствуется порода, драма.
— Спасибо… Значит, тот вечер все-таки был? Мне уже стало казаться, что Петербург и ангелы были сном, правда, я не понимала, откуда у меня тогда взялись духи с запахом ириса.
— Когда ты вошла в зал, я сразу уловил ирисовый запах…
— Да, Максим. Я ношу его гордо, как королевский шлейф.
— Налить тебе вина, Саша?
— Я за рулем.
— Я тоже. Рассчитал шофера — пора избавляться от буржуазных привычек.
— Давно хочу спросить: какая у тебя машина?
— Большая.
— «Газель»?
— Что-то вроде этого.
— Так что же, Максим, удалось тебе «поднять небо»? Помнится, когда мы расставались в прошлый раз, ты собирался этим заняться.
— Стараюсь изо всех сил, сам себе напоминаю атланта. — Он усмехнулся. — Оказалось, что это непросто. Кстати, я закрыл свой журнал. Менеджер и руководитель из меня никудышный.
— Чем станешь заниматься?
— Пока не знаю. Мне, как фотографу, сделали несколько предложений.
Сашу также интересовал вопрос о жене Максима, однако спрашивать конкретно об этом было неловко, и она ограничилась фразой: «Ну а вообще как дела?», подразумевая, что умный человек сам поймет тайные подтексты, и если захочет, то ответит.
Неожиданно Максим рассмеялся.
— Ты что? — растерялась Саша.
— Да так… Вспомнил анекдот в тему. Про мужика на пепелище, у которого сгорел дом, и жена, и все хозяйство. Он плачет, и отвечает на вопрос соседа: что вот сгорел дом, и жена, и хозяйство. А тот ему: «Ой, какой ужас! Ну а вообще как дела?» В общем, дела у меня примерно так же… — Он налил себе вина и выпил.
— Ты же за рулем, — укоризненно заметила Саша. — Неужели сгорело вообще все?
— Иногда мне кажется, что именно так, — кивнул Максим. — А первые подозрения закрались, когда погиб мой друг. Знаешь, возникло ощущение, что мир перевернулся. А потом еще кризис этот… Журнал начал сдуваться, а у меня не было ни сил, ни желания выправить ситуацию, ну, закроемся, подумаешь! Закрылись. Сейчас уже полное пепелище, да и в остальном не лучше…
«Так, ладно, спрошу в лоб, и будь что будет!»
— А с женой удалось наладить отношения?
Максим пожал плечами.
— Скажем так — я в процессе налаживания. Собственно, это давняя история. Что-то в наших отношениях стало меняться, когда карьера жены резко пошла вверх, все эти топы, випы, постоянные съемки, разъезды по миру не укрепляют брак. По сути, последние два года мы с ней, как параллельные прямые, которые никогда не пересекаются, у меня командировки, у нее съемки. Каждый сам по себе, а формально вместе. Долгое время мне было важно сохранить хотя бы иллюзию того, что мы вместе… Но только моего желания недостаточно. А у нее все просто, она присылала мне эсэмэски: «Я люблю тебя». Отовсюду — из Милана, Парижа, Токио, Лондона. «Я люблю тебя». Никаких сложностей — эта фраза вбита в любой сотовый телефон, достаточно нажать кнопку и отправить.
Саша усмехнулась:
— Да, представь, я тоже думала об этом, телефоны, механические фразы, суррогатные чувства, подмена понятий.
— Кое-что я стал понимать еще в сентябре, когда погиб мой друг. Она тогда находилась в Италии, на Неделе моды. Я позвонил ей, сообщил о случившемся, думал, она приедет поддержать меня, а она заявила, что не может отменить съемки. Ладно… Я один держал небо, не привыкать. Сейчас она во Франции. И вот какая штука — недавно мне позвонил наш общий знакомый и мило сообщил, что видел мою жену, и она там, в славном городе Париже, не одна. После этого я на три дня ушел в запой. По возвращении подумал: не смотаться ли в Петербург? Ну, дальше ты знаешь, Саша. Я хотел извиниться перед тобой, если в тот раз чем-нибудь тебя обидел. — Он взял ее за руку.
Саша замерла, чувствуя, как по ней пробегают электрические разряды.
— Все в порядке, Максим. Рада, если чем-то помогла.
— Эта поездка была как глоток кислорода, мне стало легче дышать. Кстати, когда я приехал в Москву, жена ждала меня дома. Прилетела, вся такая воздушная, «к поцелуям зовущая»… Вот чего не могу понять: зачем я ей нужен? Зачем она возвращается ко мне? Говорит, что не может без меня, убеждает, что ради прошлого надо попробовать сохранить отношения. Ради какого прошлого? Но я стараюсь «сохранять», при этом без всякой помощи с ее стороны.
Саша резко, будто обожглась, отдернула руку.
— Атланты держат небо на каменных руках! Молодец, Максим!
— Иронизируешь?
— Нет. Благодаря тебе я начинаю думать о мужчинах лучше, чем они заслуживают.
«Преданность, верность, высокие чувства — все это замечательно, только при чем тут я? Пусть Максим любит свою жену хоть всю жизнь, а ты успокойся! Ты сюда зачем пришла? Фотографии посмотреть? Ты их получила? Вот и иди домой!»
— Максим, мне пора. Спасибо за фотографии.
Из ресторана они вышли вместе. Большая машина Максима оказалась «Хаммером».
— Это что за чудовище? — улыбнулась Саша.
Он смутился.
— Я похож на солнцевского братка?
— Немного, только очки и галстук портят впечатление. Ладно, Максим, до свидания. Искренне желаю тебе удержать небо!
