* * *
После стакана чая в штабе генерала Лебеденко Федюнинский отправился в 29-ю гвардейскую стрелковую дивизию полковника С. Т. Гладышева
[34]. С ним прежде встречаться не доводилось, но начальник штаба рекомендовал его как опытного боевого командира. Дивизия тоже была одним из лучших соединений армии. Под Наро-Фоминском в конце октября, на пике последнего рывка немцев на Москву, Гладышев со своей 110-й Московской дивизией
[35] (так ее по инерции продолжали называть на Западном фронте) попал под каток танкового тарана 4-й полевой армии. Дивизия была разрезана, полки и батальоны действовали изолированно. Командование сгоряча отстранило командира дивизии от должности, но вскоре назначило на курсантскую бригаду. Бригада отличилась при освобождении Рузы и Можайского района, вышла на территорию Смоленской области. Когда под деревней Иванники 18 февраля погиб командир 32-й стрелковой дивизии полковник В. И. Полосухин, на дивизию тут же назначили Гладышева.
Федюнинский, как оказалось, попал на праздник — дивизии вручали гвардейское знамя. Гвардейцы выстроились в правильное каре на опушке леса. Из штаба армии приехал член Военного совета, работники политотдела. Сюда же прибыли представители всех полков и частей дивизии.
Гвардейское знамя расчехлили. Новенький багряно-алый шелк сиял. Командарм произнес короткую речь. Полковник Гладышев опустился на колено и поцеловал гвардейское полотнище.
Дивизия прошла героический путь. На фронт прибыла с Дальнего Востока. Из Сибири и Дальнего Востока в основном и пополнялась. Дралась на Бородинском поле, во время наступления освободила более двухсот населенных пунктов. Трофеи дивизии: 40 пленных, 39 танков, 79 орудий, 799 винтовок, 70 автомашин, большое количество боеприпасов и различного воинского снаряжения
[36].
Объезжая свои войска, Федюнинский воочию убедился в том, что здесь, в Подмосковье, немцев оттрепали хорошенько. На обочинах дорог стояли остовы сгоревших и разбитых огнем артиллерии и налетами авиации грузовиков, боевой техники, валялись трупы лошадей и немецких солдат. Их постепенно, с таянием снега, убирали.
Сейчас дивизия полковника Гладышева, уткнувшись в прочную немецкую оборону, остановилась перед Гжатском. Она простоит здесь еще почти год и только 6 марта 1943 года освободит город и продолжит наступление на запад, очищая от оккупантов смоленскую землю. В конце августа 1943 года дивизия войдет в Ельню. Дальше пойдет уже под именем 29-й гвардейской краснознаменной Ельнинской стрелковой дивизии. Последние бои, уже с другим командиром дивизии, проведет на берегу Балтийского моря в Курляндии. Какое-то время после окончания войны полки дивизии квартировали в Эстонии, а затем были передислоцированы в Ельню. В Эстонии и Курляндии будет воевать и Федюнинский, но пути их больше не пересекутся.
В эти же дни в 5-ю армию поступило пополнение. Распределяли новоприбывших по соединениям и частям в зависимости от специальности, образования, возраста, национальности, боевого опыта. И вот на дороге командующему встретилась колонна. Старший колонны, майор, доложил: маршевый батальон в количестве двух тысяч бойцов движется в распоряжение 3-й гвардейской стрелковой дивизии.
— Национальный состав? — спросил Федюнинский майора.
— В основном казахи и киргизы, — ответил тот.
Командующий приказал майору построить батальон на лесной полянке.
— Большинство не понимают по-русски, — пояснил майор.
— Ничего. Назначьте в каждой роте переводчика.
Федюнинский забрался на поваленное дерево, поднял руку:
— Товарищи бойцы! Я — командир Пятой армии генерал Федюнинский. Отныне вы будете служить в Третьей гвардейской дивизии этой армии. Эта дивизия гвардейская, а значит, самая лучшая в нашей армии. Она воевала еще на Халхин-Голе, отличилась под Москвой. — После каждой фразу Федюнинский делал паузу, чтобы переводчики успели донести до личного состава своих рот смысл сказанного. — Дорожите честью служить и воевать в такой дивизии!
Батальон слушал внимательно. Командарм снова поднял руку:
— У кого есть вопросы и претензии?
Из строя вышел высокий широкоскулый боец.
— Есть претензия! — сказал он и оглянулся на своих товарищей; те с надеждой смотрели на своего делегата, по всему было видно, что он должен был высказать генералу то, о чем они уже переговорили в ротах. — Товарищ генерал! Перед отправкой на фронт бойцы не получили ни чая, ни табака!
Претензия была неожиданной. Командующий оглянулся на майора. Тот стоял вытянувшись в струну. Батальон тоже молчал.
— Это верно, товарищ генерал, — снова заговорил боец. — Мы действительно не успели их получить! Как воевать без чая?
Федюнинский знал, что такое уроженец Средней Азии — чай для него дороже обеда.
— Хорошо! Обещаю вам, что, как только прибудете в дивизию, сразу получите и табак, и чай. Даже ваш любимый кок-чай постараемся достать и приготовить!
По рядам прокатилась волна одобрительного гула.
