— Я же предупреждал, матрёшка, что запрещено вступать в отношения с сотрудниками. Чтобы искала спонсора своей безбедной жизни подальше отсюда. Я прекрасно знаю, чем такие поездки заканчиваются, и не позволю ни одному из своих ребят вляпаться в это дерьмо.
Зелёные глазищи, как свет джедаевского меча, рубят меня на части.
— В это дерьмо?! Если ты привык к дешёвому перепиху на заднем сиденье, то это не значит, что другие хотят того же. Думаешь, я не знаю, что твой отец велел подвозить меня до работы? Ещё раз кинешь меня, как сегодня, я из твоего члена кровяную колбасу сделаю и скормлю дворнягам.
Зло скалится мне в лицо, прижимаясь грудью, и через рубашку я чувствую твёрдость её сосков. И, блядь, я так хочу её в этот момент, что мне физически больно. Хочу, чтобы она шипела ругательства, извивалась и царапалась подо мной, пока я буду жёстко трахать её, а с развратных губ не сорвётся «Ещё Гас».
Молчу и пялюсь в сверкающие бешенством глаза, ощущая на своём лице её карамельное дыхание, вколачивающее новую порцию возбуждения в мой член. Ведьма тоже молчит, гипнотизируя мой рот. И, клянусь, в этот момент мы оба выглядим одинаково, как два худеющих жирдяя в кондитерской лавке, пытающиеся сожрать пончик, не засовывая его в рот.
— Какого чёрта ты тычешь этим мне в живот? — хрипит матрёшка.
С Гасом-младшим в разведку лучше не ходить, сдаст на первом же задании.
— Ничего личного, матрёшка, — усмехаюсь и отхожу от неё на безопасное расстояние.
— Вспомнил русское порно категории «Три в одной», актриса была очень на тебя похожа.
Ведьма злится, но не теряется:
— Приходится прибегать к дополнительной стимуляции? — делает сочувственное лицо и небрежно скользит взглядом по затаившемуся младшему. — Это всё узкие джинсы и плохая экология.
Какие ещё узкие джинсы? Я нормальный мужик и всегда даю своему парню дышать.
— Когда ты придёшь ко мне в спальню и будешь умолять тебя трахнуть, я тебе это припомню, — не задерживаюсь с ответом.
Матрёшка кривит пухлый рот, словно я только что помахал перед её носом дохлой жабой, и бормочет что-то по-русски, что звучит примерно как: «Не для тебя маменька цветочек растила».
Решаю, что позже выясню, что она имела в виду, и подтаскиваю её к моей чёрной красавице.
— Прыгай в люльку. И пристегнуться не забудь.
Стерва напускает на себя безразличный вид, но я вижу, как восторженно вспыхивают её глаза, когда она осматривает полированные бампера моей «пантеры». Да, эта тачка никого не оставляет равнодушным.
— Чего улыбаешься? — огрызается, забираясь внутрь. — Я видела и получше.
Тихо извиняюсь перед «пантерой» за дерзкую хамку и прыгаю за руль. Жму на кнопку «пуск», зверюга рычит. Они с матрёшкой чем-то похожи, строптивые кошки с идеальными изгибами.
— Ты не пристегнулась, — сообщаю, когда мы выруливаем с парковки.
Матрёшка вытягивает длинные ноги и со стоном скидывает каблуки.
— Мне и так хорошо. Или ты совсем водить не умеешь?
Русская экстремалка. Есть же закон, к чему нарушать его на ровном месте, да ещё в ущерб своей безопасности? Секунду таращусь на убийственный вид, прикидывая, как её икры будут смотреться на моей шее, после чего со вздохом перегибаюсь через консоль и перехватываю грудь матрёшки ремнём. Её запах проникает в ноздри: нежный, едва уловимый парфюм со щепоткой чего-то охеренного, долбящего прямиком по нервным окончаниям. Тёплое дыхание дразнит шею, и кожа так близко, что можно прикоснуться губами.
Долбанная ведьма! Щёлкаю застёжкой и откидываюсь в своё кресло. Нужно избавляться от неё поскорее, и я начну прямо завтра.
Глава 8
Слава
Подлый хорёк. Чёртов пингвин-переросток. Он, вообще, рехнулся?
Меня трясёт от гнева, пока я беспомощно верчусь на сиденье такси, торча в километровой пробке на шестьдесят седьмой авеню. А часы на пыльной торпеде тем временем показывают восемь двадцать. Впервые за полгода нашей крепкой дружбы айфоша меня подвёл, и запрограммированный на шесть утра будильник не прозвонил. Причина банальна — он был выключен. Случайность? Не думаю. Просто один одноклеточный, ночующий со мной под одной крышей, возомнил себя Доктором Зло. Жалкий крысёныш. На такую дерзость с его стороны я не рассчитывала, Малфой осмелился пробраться ко мне в комнату, пока я спала, и сделал мою прелесть своим сообщником.
Мысленно подвергаю его заклятию «Империус» и заставляю жевать собственную подошву. Разумеется, я ему отомщу.
В офис я вхожу без пяти девять. Грозная Мамушка выныривает из-за стойки ресепшен словно бегемот из болота и впивается в меня взглядом.
— Мистер Леджер срочно просил меня зайти, — бросаю с ходу и, предвосхищая её попытки меня задержать, распахиваю дверь в кабинет Малфоя.
Вот я так и знала, что стоит Колину уехать, как Коля Басков превратится в рокера на гастролях. С ухмылкой глядя на меня, Малфой небрежно покачивается в кресле: тёмные волосы взъерошены, и без того впалые скулы оттеняет двухдневная щетина, плечи натягивают чёрную толстовку. Красивый ублюдок.
— Ты охренел? — сразу решаю перейти к делу, хлопая дверью перед носом у подоспевшего Цербера.
— Охренел, — соглашается Малфой.
— А ты опоздала. Сегодня ограничимся предупреждением. Ещё два прокола, и ты вылетишь отсюда в мир фальшивого загара и трусов, набитых мелочью.
— Ещё раз войдёшь ко мне в комнату, пока я сплю, узнаешь, какова русская барыня в гневе.
На лице поганца расплывается неоновая улыбка, будто зажглась ёлка в Сокольниках.
— Спасибо, что уточнила, матрёшка. В следующий раз, когда я окажусь в твоей спальне, ты точно не будешь спать.
Засовывает в рот зубочистку и наглым взглядом сканирует моё тело от корней волос до бархатных кончиков Исабель Марант. Вскидывает бровь и похлопывает ладонью по столу.
— Тащи сюда свою милую попку, матрёшка. Вчера ты наглядно продемонстрировала мне пункт два, не вижу смысла не сделать это традицией.
Долбанный извращенец. Пересмотрел фильмов о развратных секретаршах он, что ли? Но краснеть и заикаться я, естественно, не собираюсь, хотя, если честно, очень хочется. Я же нормальная девушка, в конце концов, и мне не чужды стыдливость и смущение.
— Рианну свою на стол посади, — весело подмигиваю, — если, конечно, он выдержит.
С удовлетворением замечаю, как ухмылка слетает с лица Малфоя, и он поднимается из кресла. В этот момент он сам Сатана: в глазах полыхает адское пламя, поступь тяжёлая, словно за ним тянется драконий хвост. Желание выскочить за дверь становится невыносимым, но я держусь.
Подходит ко мне вплотную и впивается взглядом в лицо. В зрачках-грампластинках крутится Имперский марш. Задираю нос, отвечая ему тем же взглядом. Пусть знает, что я его не боюсь. И пока я думаю, чем бы поостроумнее его поддеть, огромная лапища ложится мне на бедро и лезет под юбку. Во рту становится сухо, словно кто-то хорошенько прошёлся внутри него феном, а в животе взрываются шарики с кипятком.
