Нехотя отрываю взгляд от деревянного стола, и краем глаза замечаю, что Малфой смотрит на меня, и по его лицу ползёт улыбка. И от этого мне становится немного легче.
Но расслабляюсь я преждевременно, потому что уже через секунду раздаётся злобное пиявкино шипение:
— Ты позволишь своей русской шлюхе так разговаривать с сестрой?
Непробиваемая терминаторша Слава Жданова немеет от такого хамства и, раскрыв рот, глазеет перед собой. Потому что отвечать равной грубостью — это неизящно и недостойно, а мягкой остроты на такой случай у меня в запасе нет.
Слышу, как Эл набирает воздух в лёгкие, чтобы что-то сказать, но в этот момент раздаётся спокойный голос Малфоя:
— Ещё раз назовёшь матрёшку шлюхой, поедешь в ржавом контейнере сосать хуи в страну погрязнее, — небритая челюсть расплывается в ослепительной улыбке. — Была когда-нибудь в Сьерра-Леоне, Лори?
Я, наверное, самый ужасный человек на земле, потому что в этот момент воскресший поп-король отбивает в моём животе восторженную чечётку и демонстрирует лунную походку под песню Bad.
— Ты должна извиниться перед Славой, Лори, — раздаётся гневный голос Эла. — А ты, Гас, извинись перед моей сестрой за такую грубость.
Малфой откидывается назад и засовывает в рот зубочистку, которая всегда отказывается у него в руках в самый неожиданный момент.
— Вот уж хер там, бро. И если ты забыл, матрёшка тоже моя сестра, — скалится шире и подмигивает мне — только я могу её обижать.
Вот придурок. Ничего не могу с собой поделать, Чеширский Кот снова запускает в меня свои когти, и я презентую присутствующим результаты ультразвукового отбеливания.
— Тебе придётся извиниться, — уже более грозно повторяет Эл, так что я перестаю улыбаться и подпрыгиваю на месте, словно мячик от пинг-понга.
— Хочешь подраться со мной, бро? — Малфой вздёргивает брови, и от меня не укрывается азарт, бурлящий в его потемневших зрачках. — Буду рад разбить твою принципиальную морду.
— Следи за языком, Гас, — поднимаясь, рявкает Эл.
Вот это капец.
Бросаю оценивающий взгляд на груды рычащего тестостерона. Оба парня в хорошей форме, вот только Гас выше, и за плечами у него годы боксёрской практики. Хотя о чём я, вообще, думаю? Я просто не имею права допустить эту драку. По сути, её спровоцировали моя несдержанность и длинный язык.
Парни стоят друг напротив друга, разделённые столом, и уничтожают друг друга взглядами.
— Эй, чуваки, вы чего? — пытается образумить Джо сорвавшихся с цепи мушкетёров.
Кажется, мы единственные, кого беспокоит предстоящая драка, потому что глаза обеих пиявок сверкают от восхищения, ещё чуть-чуть и запустят прямой эфир в инстаграм.
— Выйдем? — не переставая улыбаться, Малфой кивает в сторону выхода. Вид у него, как у радушного хозяина, приглашающего дорогого гостя к столу, он явно наслаждается происходящим.
— Пожалуйста, не надо. Вы же друзья. — Цепляюсь за руку Эла, пытаясь его образумить. — Это всё просто недоразумение, и я могу извиниться перед Лори.
Оглядываюсь на торжествующую гиену, транслируя ей немое послание: «Да, сучка, я готова перед тобой извиниться ради сохранения мира во всём мире. Могу даже выкурить косячок и пройтись по репертуару Боба Марли. Потому что мы, Россия, ни хрена не агрессоры, и не получаем удовольствия от страданий других».
— Так ты идёшь или нет? — подгоняет Малфой.
— Заткнись, Гас, — шиплю я, притягивая руку Эла к себе. Тот деликатно пытается высвободиться из хватки моих пальцев и делает шаг к Драко. Я понимаю, что ещё секунда, и всё будет потеряно, эти боевые петухи выщипают хвосты друг другу и изрядно помнут клювы.
Мой мозг принимает скоропалительное решение, я обвиваю шею Эла руками и присасываюсь к его губам поцелуем. Тот на секунду замирает, а потом отвечает на него мягким напором языка. Поцелуй длится буквально несколько секунд, но мне кажется, словно прошла вечность. Открыв глаза, отстраняюсь от тяжело дышащего, но улыбающегося Эла, и замираю, потому что побледневшее лицо, стоящего напротив Гаса, рвёт моё сердце. Гас растерянно моргает, переводя взгляд с друга на меня, сдвигает и раздвигает брови, будто силясь что-то понять.
Не могу пошевелиться и не могу вздохнуть. И даже пошутить не могу, пока шлейф поцелуя выжигает мне губы, крича о своей неправильности.
— Мне нужно домой, — севшим голосом сообщает Гас, переводя взгляд на стоящего рядом Эла. — Не давай матрёшку в обиду, бро.
Разворачивается и размашистым шагом идёт к двери, а я гляжу на удаляющуюся спину и собираю всю волю в кулак, чтобы не разреветься и не побежать следом.
Глава 19
Гас
«Одна семейная пара пожелала пожениться и обрести вечное счастье. Я взорвал их машину у церкви сразу после венчания. Другой хотел идеального секса каждый день с роскошными женщинами в своём вкусе и без нежелательной беременности. Теперь каждый день ему присылают порножурналы и стерильные салфетки», — плотоядно усмехается с экрана герой Гарри Олдмана.
С большой вероятностью я когда-то прогневал этого чувака с обезьяньей трубкой, раз кривая моих желаний свернула в такую жопу. Вроде всё в моей жизни по-прежнему соответствует запросу: кайфовая работа, приносящая хороший доход; красивая любящая девушка, не пытающаяся ограничивать мою свободу; верные друзья и популярность среди цыпочек. Вот только я ни хрена не счастлив. Да, я именно как тот чувак, которому придётся дрочить на отфотошопленные сиськи остаток жизни, вместо того, чтобы полноценно трахаться. А иначе, чем объяснить то, что я лежу один перед телевизором с выключенным мобильным, и настроение у меня дерьмовое.
Завтра Камилла возвращается из Чикаго. Мы не виделись с дня позорного дезертирства Гаса-младшего, а это уже ровно неделя. Я умею быть честным — нисколько не соскучился. Из сообщений я знаю, что она жива и здорова, и этого мне достаточно. Ни малейшего желания знать, как у неё дела, и как она проводила всё это время. И мысль о том, что Ками могла мне изменить, нисколько не трогает. Я и раньше об этом знал, но думал, дело в доверии, и в том, что по натуре я не собственник. Но, оказывается, в каждом правиле есть свои исключения. И исключение в моём правиле — русская ведьма матрёшка. Потому что мне до зуда в голове хочется знать, как она проводила время. И именно её я хочу пристегнуть наручниками к собственной кровати, чтобы она ни направо, ни налево не могла посмотреть. Только прямо, когда я буду её трахать.
Только этому не бывать. Потому что, каким бы я ни был мудаком, не полезу к девушке друга, даже если младшему придётся принять вечный целибат. И впервые в жизни я испытываю зависть. Завидую своему лучшему другу Элу оттого, что у него всё просто, и на рождественской ёлке жизни ему достаточно света одной гирлянды.
Сколько себя помню, в наш с младшим рождественский комплект помимо гирлянды входила ещё куча мелких светящихся фигурок. И я всегда принимал это как данность, потому что люблю, чтобы светило ярко на зависть всем. А вот сейчас лежу и думаю, может, я просто гирляндой ошибся. Выбрал ту, у которой напряжение послабее. Тускло, зато безопасно, и пробки не выбивает. Может, не сэкономь я на ваттах, и дополнительная подсветка не понадобилась бы. Конечно, всегда есть риск, что ёлка взлетит к херам, зато полыхать будет ярко. Как я люблю.
