Книга Сводный босс, страница 33. Автор книги Алайна Салах

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сводный босс»

Cтраница 33

Стыдно признаться, но меня парализовало. Возможно, потому что в её карамельном дыхании содержится новая разработка русских химиков, какой-нибудь нервно-паралитический газ, который превратит меня в овоща. Но я уже настолько отупел от её близости, что мне плевать.

Не дышу, пока её влажный язык скользит по моим губам, отравляя похотью. Закрываю глаза и взываю к своим джентльменским корням. Не работает. Права была матрёшка, Англия уже не та. Пытаюсь держаться, когда её тёплые пальцы забираются ко мне под футболку и начинают изучать пресс, как слепой, азбуку Брайля, хотя младший с пеной у рта орёт:

— Тупой долбоёб!

Но вот когда Сла-ва впивается зубами в мою губу и шепчет: «Трахни меня», в мозгу что-то коротит, свет меркнет, маховик времени отбрасывает меня на много столетий назад в золотой век неандертальцев.

— Ты сама напросилась, стерва, — успеваю сказать, прежде чем обхватить матрёшкину голову и впечатать себе в рот.

Ведьма Сла-ва будто ждала этого, хрипло стонет и вонзает мне в живот острые ногти. К чёрту всё. Я до одури хочу её, а об остальном подумаю позже. Только один раз. Чтобы очистить мозг. С Элом я разберусь потом, например, уеду из страны. Переберусь жить в Африку, заведу кофейную плантацию, начну экспортировать хлопок в Россию, усыновлю чёрных ребятишек, чтобы замолить грехи.

Задираю её несуществующую юбку и до синяков сжимаю гладкие ягодицы. Пусть стерва терпит, сама дала мне карт-бланш.

— Быстрее, — хрипит Сла-ва, стаскивая с меня футболку, — ты как почта России, ей-богу.

Я наслышан про их почту. Говорят, при пересылке в Россию даже консервы успевают испортиться.

— И за это ты тоже ответишь, — предупреждаю, пока сгребаю воротник её платья и разрываю его к херам.

— Обалдел? — шипит матрёшка, сверкая глазищами.

Она даже не представляет как.

Какая же она охуенная. Плоский живот с мягким рельефом пресса, крутой изгиб бёдер, подчёркнутый прозрачным поясом, и никого бюстгальтера. Зелёные глаза горят, волосы растрёпаны, розовые соски напряжены, будто умоляют о том, чтобы я их искусал.

— Трусики или сама сними, или я запихну их в тебя, — киваю на её бёдра.

Матрёшка похотливо облизывает губы и, не отрывая от меня взгляда, начинает стягивать их вниз. Элитная стриптизёрша. Похотливая шлюха. Жадно слежу за её движениями. Кусок кружева повисает на тонких щиколотках, матрёшка отпихивает его от себя небрежным движением ноги и вздёргивает бровь.

— Ещё указания?

Пиздец. Голая. Ни единого волоска. Всё, как младший любит.

Нетерпеливо хватаю её за бёдра и поднимаю на себя. Ноги в чулках моментально обвивают мою талию, жар промежности обжигает живот.

— Только одно, — хриплю ей в ухо, — кричи громче, стерва.

В штанах у меня полный ахтунг — генерал-фельдмаршал Кутузов, обнажив саблю, рвётся крушить неприятеля. Пока мы трахаем друг друга языками, приваливаю матрёшку к туалетному столику и скидываю джинсы. Ведьма отстраняется и затуманенным взором впивается в мой член. Я, в свою очередь, опускаю взгляд между её бёдер и чуть не скулю от восторга. Её розовая раскрытая плоть прямо передо мной. У матрёшки даже вагина красавица. Лауреат «Порно-Оскара». Сжимаю в руке младшего и, утыкаясь в её горячую влажность, начинаю медленно водить им между складок. Матрёшка дёргается и пытается ногами подтолкнуть меня к себе.

— Умоляй трахнуть тебя, — пытаюсь держать позиции альфы, хотя у меня от трещащей по швам эрекции зубы сводит.

Сла-ва хнычет, прикусывая губу, и мотает головой.

— Проси, дрянь, — надавливаю ей на клитор, — ты же для этого ко мне припёрлась.

Матрёшка стонет громче и применяет запрещённый приём, кладёт подушечки пальцев себе на соски и начинает выводить медленные круги, гипнотизируя меня взглядом.

— Сука, — вырывается из меня. Тугая волна крови ревёт в ушах, и я одним движением загоняю в неё член до упора.

Глаза ведьмы широко распахиваются и влажнеют. Прекрасная амазонка. Чудо-женщина. Узкая. Почти девственница. Младший уже готов рыдать от счастья, а у меня просто крыша едет. Не могу оторвать от неё взгляда и просто замираю внутри неё, коллекционируя это мгновение. До тех пор, пока не слышу грёбанное:

— Ещё, Гас.

Прикрываю глаза, выходя из неё, и снова толкаюсь до основания. Матрёшка упирается головой в стену и стонет: «Boje moi»

Это лучше, чем охуенно. Охуенно в тысячной степени.

Обхватываю её затылок и подтаскиваю к своему лицу, вдыхая запах.

— Нравится, когда я трахаю тебя, дрянь?

И сейчас эта грубость даже не моя сексуальная причуда. Потому что она и есть дрянь, потому что вертит мной, как хочет. Потому что, когда всё закончится, совесть убьёт меня. Потому что сделала меня слабаком.

— Нравится.

Моргает и облизывает губы.

— По-русски скажи, — требую, стискивая её волосы.

Теперь меня ещё и русская речь вставляет. Что следующее? Попросить у Путина российское гражданство?

— Nravitsya, — повторяет матрёшка, и это заводит меня сильнее, чем я думал. Подминаю её под себя и начинаю вбиваться в неё, как долбанный Вуди Вудпекер. Со столика валятся айпад, телефон, с грохотом разбиваются стаканы, создавая идеальное музыкальное сопровождение. Моё личное празднование «Дня Независимости» в версии для взрослых с фейерверками, парадами и карнавалами.

Стоны и хрипы подо мной становятся громче и отчаяннее, матрёшка рвёт мою спину когтями в кровавые лоскуты, пока принимает каждый свирепый толчок в себя.

— Ещё, Гас. Ещё.

Я чувствую приближение скорого финала, по позвоночнику бежит расплавленная лава, в голове шумит, и член ломит от напряжения.

— Гас, — хнычет Сла-ва, обхватывая ладонями моё лицо, — я сейчас.

В этот момент я вижу матрёшку без купюр, её лицо беззащитное и невыносимо прекрасное, припухшие искусанные губы и сумасшедшие глаза. Желание поцеловать матрёшку невыносимо, а так как я официально признал себя слабаком, то прижимаюсь к ней губами и вбираю в себя её стоны. Внезапно всего становится слишком много: её запаха, сводящих с ума криков и влажной пульсации, и я начинаю кончать. Зажмурив глаза, извергаюсь внутри неё с глухим стоном, но мне мало. Вытаскиваю член, оставляя порцию для её раскрытой розовой плоти. Хочу видеть, как это будет на ней смотреться. Вожу по набухшему клитору, сцеживая на него всё до последней капли, до эйфорической комы, наслаждаясь тем, как вздрагивает матрёшка. А смотрится идеально, сделал бы фото и поставил обои на рабочий стол.

Тяжело дыша, закрываю глаза и жду, когда младший скажет: «намасте» и уйдёт в расслабляющую медитацию. Хер там. Он, как не убиваемый Логан-Росомаха, приняв в башку дюжину пуль, ухмыльнулся и остался стоять. А может, это мой мозг понимает, что у нас всего одна ночь, и хочет растянуть её в вечность?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация