Гас отводит глаза в сторону и раздражённо рычит:
— Я сам ему скажу. Сыграю в джентльмена и прикинусь, что один во всём виноват.
Ох, цены на английский фунт, определённо, ползут вверх.
— А вдруг он меня после этого бросит? — вопрошаю жалобно.
— Есть такая вероятность, — жёстко произносит Гас, — нужно было думать до того, как ты в номер ко мне припёрлась.
Делаю шаг к нему и заискивающе заглядываю в глаза.
— Может, просто оставим это нашим секретом?
— Слушай, матрёшка, — Гас поднимается и уходит в другой конец комнаты, — не знаю, как у вас там в русско-бабском кодексе, но у нас, мужиков, так не делается. Если я своему другу кулак в зубы засадил, то не бегу, а принимаю ответку. Тебе всё понятно? А теперь пошла на хер из моего номера.
На этом решаю, что эту трагикомедию пора прерывать, потому что неизвестно, как далеко Малфой способен зайти в своих угрызениях совести. Закутываюсь в простыню и сажусь на кровать в позе лотоса.
— Я сказала Элу, что у нас ничего не получится сразу после того, как ты ушёл из бара, предварительно посулив Лори титул Королевы минета в стране третьего мира. Технически у нас с ним были два свидания и два поцелуя, один из которых ты наблюдал лично, поэтому не думаю, что разбила ему сердце. Так что можешь убрать это виноватое выражение со своего лица. Не знаю, как заведено у вас, но мы, русские девушки, не спим с друзьями тех, с кем встречаемся.
Заканчиваю свою изобличительную тираду и смотрю на Гаса. Тот застыл у туалетного столика, который мы изрядно потрясли этой ночью, слегка приоткрыв челюсть. И на его лице, словно пейзажи в окнах несущегося поезда, мелькают самые разнообразные эмоции, лишь некоторые из которых я успеваю распознать. Гнев и изумление.
Через пару секунд фигура отмирает, идёт к креслу, натягивает футболку и молча выходит из номера, оглушительно хлопнув дверью.
Наверное, я всё же немного переборщила. Но сообщить Гасу, что между мной и Элом ничего нет, ранее не представилось возможности. Во-первых, он бегал от меня как от активного носителя триппера, а во-вторых, у него была Камилла, поэтому эффектно преподнести ему новость о том, что я не встречаюсь с его другом, словно это должно что-то изменить, казалось неправильным.
Решение прояснить всё с Элом далось мне достаточно легко. Я могла себя обманывать ещё какое-то время, но результат был бы один. Этот парень нравится мне не более, чем друг, и то, что после поцелуя с ним я хотела рвануть вслед за другим, наглядно проиллюстрировало мои предпочтения. Возможно, кто-то и склонен откладывать сложные решения в долгий ящик, но Слава Жданова не из таких. По-моему, эгоистично оправдывать собственную нерешительность ханжеской мантрой «ложь во благо». Кто я такая, чтобы решать, что хорошо для других. Эл, как нормальный парень, всё понял и сказал, что не в обиде на меня.
Глупо отрицать, что Малфой нравится мне. Иначе, я бы не думала о нём так много, и мысленно не метелила бы «Нимбусом» его смазливую голову за упоминание о трёхчасовых проводах Барби.
И вот, кстати, о ней.
Три дня назад, когда я бесцельно слонялась по дому, всерьёз подумывая научиться вышивать гладью, на пороге объявилась понурая Камилла. Каравай с солью я, конечно, не вынесла, но войти предложила. Она вручила мне идеально отутюженную рубашку Гаса и невзначай поинтересовалась, где её хозяин, на что я честно ответила, что он не появляется здесь уже давно. Не нужно было быть фанатом Тима Рота, чтобы прочесть в её кукольном анфасе облегчение и торжество. Словно в сдувшийся шарик вогнали хорошую порцию геля.
— Нам нужно поговорить, — сразу и по-деловому объявила Полумна.
Почему бы и нет, подумала я. Всё лучше, чем вышивать. Мы прошли в кухню, где я, продемонстрировав недюжинное гостеприимство, заварила свой любимый масала и великодушно предложила его гостье. Полумна от индийского снадобья отказалась, возможно, подозревая меня в попытке отравления. Вот так Скрипаль траванулся, а ты, русский подданный, носи на себе всю жизнь клеймо подлеца Калигулы. Ну или я выдумываю, и Камилла просто невежливый сноб.
В общем, на деле Полумна оказалась не Полумной, а самой что ни на есть Долорес Амбридж. И даже прикид такой же, вся в розовом. Ни дать ни взять Свинка Пеппа.
Она мне дала чёткий расклад, что у Малфоя временный кризис, и он предложил ей расстаться. И не для того она два года на него потратила, чтобы без боя отдать. Что спать с ним, это всё равно, что возбуждаться от порно в категории «инцест». Что Колин принадлежит ей, и только её хочет видеть рядом со своим сыном, и гороскоп, который она составляла у именитого астролога, не иначе прямого конкурента нашему Глобе, кстати, тоже так предсказывает. И что я абсолютно не представляю, во что ввязываюсь, потому что либидо Гаса, как автоматический туалетный освежитель, ему неважно куда и когда, главное — прыснуть. А вот она, Камилла, представляет, и готова с этим мириться. А ещё Эл хороший парень, и идеально мне подходит, и за такого, как он, нужно держаться. Ну и финальный аккорд — петиция к моей совести: «не будь эгоисткой, не разрушай две семьи, её с Гасом, и Колина с моей матерью». И что она с первого взгляда поняла, насколько я неплохая девушка, и надеется на мою женскую солидарность.
И вот здесь я проявила чудеса русского такта, сказала, что я услышала её, и ещё раз предложила чай. И Камилла снова удивила, как заправский распространитель китайских чудо-утюгов решила не удовлетворяться презентацией, а заключить сделку на месте.
— Так мы договорились?
— О чём, Камилла?
— Пообещай, что ты оставишь Гаса в покое. Так будет лучше для всех.
Ну вот не люблю я, когда кто-то воображает, что знает о том, что лучше для всех.
— Камилла, мне кажется, ты серьёзно недооцениваешь человека, за которого мечтаешь выйти замуж. Гас не имбецил и не овощ, и сам способен решать, что лучше для него.
— И это твой ответ?
— Да, Камилла. Я стараюсь не давать обещаний, которые не уверена, что выполню. А ещё не люблю, когда мне выкручивают руки. Если ты закончила, я, пожалуй, пойду. Меня вышивание ждёт.
— Когда-нибудь ты об этом пожалеешь, Сла-ва.
Ох, неужели, блин, опять санкции?
Когда дверь закрылась, я даже не ощутила раздражения. Потому что единственное, что осело в голове после этого разговора, это то, что я могу больше не истязать себя моральными муками за влечение к чужому парню.
Раздаётся грохот распахивающейся двери, и на пороге появляется Гас. Ирокез ещё более растрёпанный, зрачки поглотили радужку, лицо злое.
— Ты хоть представляешь, что творишь, сувенир дубовый? — рычит на зависть любому медведю.
Мило улыбаюсь ему и поплотнее запахиваю простынь.
— В следующий раз будешь отвечать на сообщения.
— Ты в нём написала, что рассталась с Элом? — спрашивает уже более осторожно.
