Бэмби моя бутылка с вискарем перед решающей игрой. Жадно заливаю ее себе в горло, заранее зная, что завтра будет трещать голова, что матч запорю, подведу всю команду и что тренер будет орать. На все по хер.
Впервые на работе я не высиживаю до конца дня — уезжаю сразу после обеда. Бэмби так мастерски Стасу в ухо прошептала о совместной поездке до дома, что от этой раздражающей частоты у меня уши заложило. И мозг, судя по всему, тоже, потому что Стаса мне захотелось уволить, предварительно отмудохав носом об стол Эдика. Именно Эдика, чтобы намек мой усвоил: свою задницу от Дольче нужно держать подальше от Бэмби. А Эдик и Стас ценные кадры, потому я и уехал.
Первой мыслью было ткнуть рандомно ткнуть пальцем в список русских женских имен в записной книжке и вызвать Аню, Валю или Таню на жаркую случку, чтобы наглядно продемонстрировать еще одну русскую мудрость: клин клином вышибают. Выбить упругую задницу Бэмби чужой задницей из своей головы. Я даже номер набрал, но когда слышал жеманное «алло», вызов сбросил. Выжал тапку Камаро в пол и поехал в клинику. Сдавать анализы, блядь, в режиме Cito(срочно — перевод с лат. — прим. автора), чтобы притащить для Бэмби в зубах справку о том, что ЭмДжей стерилен и намерен своей твердой стерильностью глубоко заполнять ее рот. И гандонов я купить не забыл. Мешок еще побольше, чем у бати на сидении оставил. Аптекарша, пока этот килограмм резины пробивала, на меня смотрела с благоговением и испугом. Да, тетя, вот так меня не по-детски накрыло.
Я кончаю в резиновый мешок размера XXL под стоны Бэмби в мою ладонь и уже секунд через десять понимаю, что готов повторить снова.
Рот Ни-ки я отпускаю, Эмджея освобождаю из жаркого плена, давая отдышаться. Выглядит он как жертва гангстерской вендетты, которого пытались убить, завязав целлофановый мешок на голове. Только он как терминатор, ни хера не дохнет. Смачно сплюнул и говорит, что хочет еще.
Ладонь искусана, словно попала на обед к голодным пираньям, в голове шумит от того, что ванильно- жасминовый запах отравляет мне мозг.
— Думаешь, можешь вот так просто прийти и трахнуть меня возле стенки? — глухо шипит все еще прижатая к стене Бэмби, пока моя рука по инерции продолжает ладить ее сиськи.
— Ага, — ухмыляюсь ей в волосы. — Могу даже отклониться от намеченного плана и повторить это снова, если у тебя есть на этот счет сомнения.
Бэмби начинает сопеть тяжелее, после чего севшим голосом спрашивает:
— Что значит намеченный план?
— Положить тебя на стол, — растягиваю слова в предвкушении, — трахнуть языком, расколотить вазу, поставить тебя на колени и заставить мне отсасывать. Ничего не забыл?
— Отличный план, — соглашается Ни-ка и, сильнее прогнув спину, трется об меня задом. Грязный олененок, от которого у меня едет крыша.
И даже здесь мой план летит к чертям, потому что я вдруг понимаю, что до стола я не дойду. Переодеваю ЭмДжея в новую порцию латекса и, дернув повязку с волос Бэмби на шею, зажимаю ее в кулак и оттягиваю назад. Не ошейник, но тоже годно.
— Проси трахнуть тебя, — шепчу ей в ухо.
Я ее и так трахну, но услышать уж очень хочется. Бэмби молчит, только пытается насадиться на мой член задом, от чего в воздухе начинает пахнуть паленой резиной, в голове в очередной раз коротит, и я отключаюсь.
Прихожу в себя уже тогда, когда долблюсь в Бэмби, сжимая в руке ее импровизированный ошейник, под влажное хлюпанье и непрекращающийся рикошет ее зубодробительных стонов: «Трахни меня, Максим», «Трахни меня», «Трахни меня». Сжимаю зубами ее шею, она царапает меня везде, где может дотянуться. Руки у Бэмби оказываются длинными — я по периметру исполосован. Тоже по хер — мне это нравится.
Ника такая влажная, отзывчивая и тесная, что неметь в паху начинает очень скоро. И еще одна дебильная фантазия как сорняк в мозгу проклюнулась: хочу кончить вместе с ней. В прошлый раз за ней было не угнаться.
— Сожми мой член, Ни-ка, — хриплю ей в висок, собирая языком капли соленого пота с ее виска. Сдавливаю ошейник сильнее, трахаю ее глубже. Убеждаю, в общем, как могу.
Ника проявляет чудеса отзывчивости: как разъяренный Росомаха вонзает ногти мне в шею и с протяжным всхлипом начинает душить ЭмДжея во влажных объятиях. Идеально, блядь. Обнимашки, которые я точно никогда не забуду.
Я кончаю так долго, что выработкой мог бы осчастливить целый банк спермы, а когда прекращаю, едва могу стоять на ногах.
Даю себе отдышаться, после чего отдираю Бэмби от стены и поворачиваю к себе. Ни-ка чумовая развратница: волосы растрепаны, губы красные и искусанные, на щеке отпечаток декоративной штукатурки. Опускаю взгляд ниже — на красивые сиськи с твердыми сосками, рельефный живот и то место, которое я планирую в ближайшее время тщательно обработать языком. Со спущенного до колен белья на меня глазеет человек-паук. Невероятно, но факт — у меня снова встает. Надеюсь, не на Питера Паркера(имя человека-паука — прим. автора)
Наступаю кроссовком на его красную башку и прижимаю бесполезную тряпку к полу. Сегодня она Бэмби точно не понадобится.
— Какой план? — сипло интересуется Ни-ка, облизывая губы. Вместо ответа обхватываю руками ее голую задницу и тяну вверх. Бэмби послушно обхватывает меня руками и ногами и тыкается носом мне в лоб. Охренительно.
— У тебя пылесос есть?
— Есть, — отвечает немного удивленно.
— Тогда идем крошить вазу.
28
Ника
— Я есть хочу, — говорит Максим, упираясь в мой лоб своим мокрым русско-американским лбом.
— Я поняла это, когда лежала на столе, — еле шевелю губами. Сил нет от слова совсем. Кэп и его ручной питон — неутомимые монстры. — Если что, там пицца где-то в коридоре валяется.
— Предлагаешь мне ее погрызть? Три часа прошло.
За время, потраченное на претворения кэповского плана в жизнь, пицца и, правда, превратилась в разделочную доску. А то, что у меня между ног — в тыкву.
— Кээээп… — из-за его плеча смотрю на кресло в углу, в котором, испуганно вытаращив глаза, сидит медведь, подаренный Глебом.
— Да, Бэмби.
— А почему ты попросил достать медведя?
— А почему ты подмигивала чуваку из 30 second to Mars, когда трахала меня сверху?
— Ревнуешь, Кэп? — уточню со смешком.
— Возможно, — Максим запечатлевает на моем соске продолжительный влажный поцелуй, извлекает из меня свой прибор и повозившись в очередным презервативом, которыми усыпан весь путь из коридора в спальню, встает.
— Собирайся, Бэмби. Надо перекусить.
Своей наготы он явно не стесняется, потому что в ванную идет не спеша, давая мне оценить мускулистую задницу. Если бы у Криса Эванса было зеркало как у мачехи Белоснежки, он бы сейчас рвал и метал.
Когда дверь за ним захлопывается и слышится звук включившейся воды, я перевожу взгляд на Джареда и расплываюсь в довольной улыбке.
