ЭмДжей начинает ворочаться в трусах, но я советую ему валяться и дальше, потому что на работе я профессионал и раньше семи вечера ему ничего не обломится.
— Здравствуйте, Максим, — подчеркнуто по-деловому говорит Ни-ка, прикрывая за собой дверь, и этот тон производит на меня обратный эффект — в паху начинает ломить. Она поворачивается и ломка становится сильнее, потому что на губах у нее развязно краснеет яркая помада, волосы забраны в высокий хвост, а пуговицы рубашки расстегнуты ровно на столько, что бы я мог видеть ложбинку, стиснутую белым кружевным лифчиком. Помнится, когда она выходила из машины деда, всех этих примочек не наблюдалось.
— Садись, Ни-ка, — киваю в кресло напротив и заставляю себя смотреть ей в глаза, хотя взгляд так и норовит съехать на красный проститутский рот. — Отчет подготовила?
Она облизывает губы и, плюхнув на стол стопку бумаг, кивает:
— Подготовила.
— Давай, — говорю, — расскажи мне о своих исследованиях.
Ни-ка выпрямляется в кресле, так что ткань на груди натягивается и начинает пространно вещать на тему тенденций развития рынка за последние три месяца. Я киваю головой, делаю пометки в блокноте и проклинаю неубиваемый, идущий вразрез моему профессионализму стояк. Какого черта она так нарядилась? Знает же, что меня секса с пятницы не было.
— С этим понятно. А что с объемом базисного рынка? — говорю немного раздраженно, потому что и, правда, раздражен.
Ни-ка снова облизывает губы и, дерзко глядя на меня, произносит.
— Я не подготовила.
Я т даже растерялся немного. Злиться на нее не получается, орать я не привык, увольнять я ее не хочу, но и спустить с рук тоже не могу. Я же неделю назад ей про этот отчет говорил.
— И что мне с этим делать? — поднимаю бровь и нарочно понижаю голос, что в случае с остальными подчиненными работает безотказно. Так они знают, что царь в бешенстве.
Ни-ка невинно хлопает ресницами и, слегка поддавшись вперед, выдыхает.
— Это моя вина, и я готова все исправить.
В воздухе знакомо начинает вонять паленым, но я до последнего отказываюсь признавать, что это тлеют мои мозги, даже несмотря на следующий тупой вопрос:
— Как?
Ни-ка словно этого и ждала: взмахнув хвостом, встает с кресла и идет ко мне.
— Разве вставать было обязательно? — загипнотизированно таращусь в разрез ее декольте.
— Обязательно, — мурлычет Ни-ка, и гарь моих мозговых полушарий начинает разъедает мне глаза, потому что она по-кошачьи опускается передо мной на колени.
От пожара в голове обваливаются балки, в штанах дымит, ЭмДжей угрожает: «Попробуешь запороть мне офисный отсос, я тебя импотентом оставлю», а я повторяю себе «Работа — это табу, я профессионал», пока наматываю на руку волосы Бэмби, а она расстегивает мне ширинку, не переставая при этом невинно на меня глазеть.
Когда Ни-ка обхватывает мой член рукой и начинает его разглядывать, словно собирается взять интервью, а я вживаюсь в образ босса-мудака и подтягиваю ее к нему за волосы.
— Накосячила — исправляй.
Ни-ка широко распахивает голубые глазищи и, не переставая на меня смотреть, погружает ЭмДжея в рот. Пиздец. Язык у нее горячий и влажный, металл сережки трется о головку, от чего начинает покалывать ступни и стрелять в темени. Красные губы скользят по члену, оставляя на нем следы помады, и это охренеть как меня вставляет.
— Сосешь мне за отчет, Бэмби, — хрипло растягиваю слова и на секунду прикрываю глаза, чтобы погасить желание самому трахать ее рот. Вряд ли у нее тушь водостойкая.
Ни-ка сжимает меня в кулаке у основания и, выпустив изо рта, шепчет:
— Не успела его подготовить и не хочу, чтобы вы меня уволили. Мне очень нужна эта работа.
Блядь, какая же она охуенная. Просто сумасшедшая девчонка.
— Хочешь стать моей офисной шлюхой, Ни-ка? Раздвигать ноги в обеденный перерыв?
— Все, что вы скажете.
Бэмби снова опускается ртом на мой член и начинает сосать его, словно в офисе плюс пятьдесят, а ЭмДжей — палка клубничного сорбета. Блядь, и это ее «вы».
— Языком, Бэмби, — цежу воздух вперемешку со словами. — Так, чтобы я видел.
Надо мной дамокловым мечом повисает угроза преждевременной эякуляции, когда влажный розовый язык с серебристым шариком по центру прижимается к моему члену и ползет от ширинки до самого верха. Бэмби повторяет это снова и снова, а я не могу оторвать глаз от самого охренительного в мире зрелища. Еще никто никогда меня так не заводил, как это невинно-похотливый олень в узкой юбке.
Ни-ка снова насаживается губами на мой член, и тут уже я, не сдерживаясь, сжимаю в кулаке ее волосы и начинаю сам трахать ее рот. С тушью как-нибудь позже разберемся. Ни-ка гортанно стонет, в глазах искрит, в паху гудит, и меня вышибает из кресла. Я поднимаю Бэмби с пола и, дернув вверх юбку, сажаю задницей на мой любимый Макбук, успев его предварительно закрыть.
Ни-ка тяжело дыша, обвивает руками мою шею и широко раздвигает ноги, давая обзор на то, что в стратегическом месте нет ни Тони Старка, ни Человека — Паука. Все Мстители трусливо скрылись, оставив без присмотра манящую розовую влажность.
— Подготовилась, шлюха, — хриплю, расстегивая брюки. — Видимо, тебе очень нужна эта работа.
— Очень нужна, Максим, — шепчет Бэмби и впивается губами в мой рот, выметая языком любую мысль о гандонах, субординации и отчете. Не выметаются только ее сиськи, трущиеся об меня, горячая влажность, в которую я жадно проталкиваю член и скрип гребанного стола, который я завтра заменю на не скрипящий, потому что едва Ни-ка простонала «Глубже» я уже решил, что буду трахать ее здесь каждый день вместо обеда.
Кончаю я, как и мечтал, поставив Ни-ку на колени, и глядя ей в глаза, и когда вновь обретаю способность соображать, помогаю ей подняться. Слава яйцам, начался обед и весь офис разбрелся по кафешкам, иначе размазанную тушь и помятые коленки от сыщицкого взгляда Алены было бы не скрыть.
Бэмби застегивает рубашку и бросает на меня хитрые взгляды, от которых я не могу не начать улыбаться. Сумасшедший олененок. Крышу от нее сносит.
— Отчет по базисному периоду тебе все равно придется подготовить к завтрашнему дню, — объявляю, задергивая ширинку.
— Он здесь, — самодовольно фыркает Бэмби и подталкивает стопку бумаг ко мне. — И по анализируемому тоже.
И вот у меня снова встает.
30
Ника
— Так вы с коником, типа, встречаетесь щас? — Леся погружает в рот ложку с тирамису и, издав эротичный стон, жмурится. — Капец, вкусняха. Обожаю все жирное.
— Не, не встречаемся — у нас просто секс. Нам обоим не нужны отношения: Максим уезжает в конце лета, а я только что с Глебом рассталась. Ну и вся эта наша родственная ситуация, сама понимаешь.
