— Все в порядке? — уточняю. — У тебя как будто давление подскочило.
— Это аллергия на вашу туалетную воду, — цедит она. — Кофе сейчас принесу.
Он скрывается за дверью, а я думаю, что, возможно, перегибаю с ней палку, потому что за вычетом манеры вести себя как тусовщица Пэрис Хилтон в лучшие годы, с работой она справляется. Потом вспоминаю, что причины нахождения ее золотой задницы в моем офисе остаются не выясненными и что, возможно, она все еще водит меня вокруг пальца, и говорю себе, что все делаю правильно. Александра точно не та, кого мне стоит жалеть.
Я успеваю изучить еще один отчет, а моей ассистентки с кофе до сих пор нет. Вот что значит преждевременно похвалил. Набираю ей по внутреннему, но ответа не следует. Раздражение начинает постепенно перерождаться в недоумение, и я поднимаюсь из кресла. Без стука толкаю дверь в ее кабинет, отчаянно желая не застать картину того, как она заливает соплями клавиатуру рабочего макбука — женских слез я сторонюсь также как силиконовых сисек и был бы глубоко разочарован в Александре.
Мне стоило сразу же закрыть дверь, едва я увидел то, что увидел. Но даже у лучших из нас есть слабости. Вот и я сейчас не могу пошевелиться, и второй раз за сегодняшний день вспоминаю Гоблина. Поднести к моему лицу зеркало — уверен, что похож.
— Кирилл Алексеевич, — жалобно восклицает моя помощница, неловко прикрывая ладонями грудь в полупрозрачном кружевном лифчике. — Я опрокинула на себя ваш кофе. Он такой горячий, я обожглась… пришлось снять блузку. Так больно…
Блядь, и вот это она под своими рубашками все время носила. Насчет показов Виктории Сикрет я не ошибся — тут такая секс-витрина, что я дара речи лишаюсь. Три плюс, да. Никакого косметического апгрейда и поролонового бустера — через кружевную ткань видно практически все.
Да перестань ты, блядь, их руками тискать. Я же живой мужик.
— Очень жжет, — Александра начинает обмахивается руками и дуть в ложбинку. — Что делать, а?
У меня есть тысяча ответов на этот вопрос. Я бы мог избавить ее от бюстгальтера, чтобы оценить масштаб угрозы, предпочтительно руками и языком. Не знаю, чем поможет постукивание члена по соскам, но этот способ я бы попробовал тоже.
Я стою истуканом вечность, потому что у меня в брюках надежно опустился стоп-кран. Рука сама находит дверную ручку, и я отшагиваю назад.
«В офисе никого. Полуголая Александра. Стол», — долбит в мозгах по пути в кабинет. «Заткнись. Заткнись, на хрен», — это вдалбливаю себе я, пока снимаю с вешалки одну из своих сменных рубашек.
«Лошара», — насмехается внутренний голос, когда я вновь толкаю дверь, за которой находятся кружевные буфера Александры.
— Надень, — я буквально запихиваю рубашку ей в руки, и хотя на ее грудь стараюсь не смотреть, успеваю ощутить вкус ее кожи и кофейных зерен на языке.
Глаза Александры округляются вместо с губами, рождая в голове новую секс-сцену, к выходу я практически бегу. «Педик», — гремит в висках на этот раз ее голосом. «В задницу пошла», — мысленно цежу я, перед тем как с грохотом захлопнуть дверь. Вот теперь петли точно нужно менять.
Я не дрочил уже лет пятнадцать, потому как желающих поскакать на моем члене всегда было хоть отбавляй, однако сейчас испытываю острую нужду по подростковому передернуть в туалетной комнате. Когда я вообще решил не трахать персонал? Такая принципиальность сейчас очень некстати.
И и я мой член пребываем в состоянии одеревеневших истуканов около получаса: я истукан сидячий, а он стоячий. И даже цифры на экране не помогают, потому что я знаю, что за стеной по прежнему находится она, и моя рубашка сейчас трется об это.
Стук в дверь заставляет меня поднять глаза. Александра даже разрешения не дожидается — заходит сама. Моя рубашка должна быть велика ей на несколько размеров, но на этой русско-американской ведьме она удивительно хорошо сидит. Не нужно было ее на работу брать даже из любопытства.
— Я хотела вас попросить, — сейчас у нее даже голос другой: без обычного кокетства, АСМР-придыхания и издевки. — Можно я отчет завтра доделаю?
И пусть у нее идеальные сиськи, от вида которых шок брюк до сих пор впивается в яйца, я все равно спрашиваю:
— С чего я должен тебе такую поблажку? Мы обговаривали сверхурочные.
— Сегодня у моего племянника день рождения, и он очень меня ждет.
Она поджимает губы и неловко переминается с ноги на ногу.
— Что и слезливых историй о детской болезни не последует?
— Его Андрей зовут, и я никогда не пропускаю его день рождения. Я его любимая тетя, — она отрывается с места и идет ко мне, отчего обмякший истукан снизу снова напрягается. — Вот, — сует мне под нос одиннадцатую эппловскую лопату, идентичную моей, из которой мне улыбается голубоглазый карапуз лет четырех в цветном колпаке. — Я завтра приеду пораньше и все доделаю.
Мне должно быть наплевать на длинный список ее родственников, пусть даже таких милых с отсутствующими передними зубами, и к тому же нет никаких гарантий, что она снова не врет. Но она так просяще обшаривает зелеными глазами мое лицо, что я сам не замечаю, как произношу:
— Отчет должен быть у меня на столе завтра в девять.
Но скорее всего, я просто хочу чтобы она ушла и перестала раздражающе щекотать своими волосами мое лицо.
18
Саша
— Для чего весь вы этот зверинец хвостатый пригласили, Ника? — ворчит дед. — Шесть лет внуку моему. Нормально с семьей могли посидеть и без всяких клоунов.
— Андрей любит аниматоров, — тактично поясняет Ника, придерживая ерзающую попку Анюты, одетую в плюшевые розовые трико. Жена Макса относится к деду Игорю с трепетным почтением, хотя пару раз я ловила ее на том, что она закатывала глаза.
— Так-то Энди тебе правнук, дедуль, — замечаю я, погружая в рот кусок ростбифа из салата. — Это мы с Максом твои внуки.
Дед морщит нос, словно унюхал тухлятину. Краем глаза я вижу, как ходит ходуном челюсть Макса, когда он пытается сдержать смех, и сама начинаю улыбаться. Троллить деда — наш любимый семейный аттракцион.
— А чего ребенку язык ломать? Или папаша ваш, в Америке сидя, к своему титулу приревнует?
За столом смеются все, включая Любу, третью жену деда. Виновник торжества и по совместительству мой ненаглядный пупсик, которого я готова тискать и баловать сутками, тоже улыбается со своего праздничного трона.
— А ты чего, Саня, нас без показа мод сегодня решила оставить? — не остается в накладе дед. — Мы все так ждали. Родители именинника прямо извелись все: в чем интересно тетя Андрюши у нас приедет? А она в мужской рубашке на день рождения притопала.
Ника визуально шлет мне флюиды сочувствия, и вслед за ними в меня вонзается подозрительный взгляд Макса. Никак не выйдет из имиджа моего цербера-телохранителя. Кажется, он единственный в семье не в курсе, что я уже четыре года как не девственница.
