Амбал снова напрягается, и по глазам я вижу, что он готов пойти на повторное рукопожатие.
— Кирилл, это Ника, — Саша ныряет мне подмышку и обнимает двумя руками, становясь моим грудастым щитом. — А это Люба, — кивает на светловолосую женщину, суетящуюся вокруг стола. — Жена деда.
— Ну если все познакомились, прошу к столу, зверинец, — громко гаркает седой хер. — Расскажете, как докатились до жизни такой.
*********
— Ну и как вы докатились до жизни такой? — старик обводит стол глазами и сосредотачивается на мне. — Слушаю.
Это блядь прикол их какой-то семейный? Сначала Саша, теперь он. В молчании мы пилим друг друга глазами, пока тот, наконец, не отваливается на спинку стула.
— Расходимся, зверинец. Без халявной стенд-ап программы сегодня останемся. Не подготовился наш именитый гость.
— Дедуля, а ты нам потом экскурсию по спа-зоне сделаешь? — мило воркует Саша, начиная гладить мое колено под столом. — Хочу показать Кириллу твой замечательный бассейн.
Старик кривится и смотрит на свою жену.
— Любаня, положи моей разговорчивой внучке пирог потолще, чтобы ей было чем свой необъятный рот занять. И гостю нашему тоже с горкой навали, чтобы не говорил потом, что Игорь Жданов человек негостеприимный.
— В баню пойдешь? — брат Саши мечет в меня тяжелый взгляд в противоположного края стола. Воткнув вилку в скатерть, ждет моего ответа.
То еще удовольствие пойти в баню с этими двумя — они же явно задумали забить меня вениками. Но и отказываться тоже не комильфо. Я может и скорострел, но точно не ссыкун.
— Пойду, — возвращаю взгляд в тарелку, к здоровому ломтю пирога, который в какой-нибудь параллельной вселенной могла бы испечь Саша.
— Смотрите какой, — язвительно комментирует старик, отхлебывая чай. — То ли долбоеб, то ли действительно не боится.
Нет, блядь, когда-нибудь я обязательно ему втащу.
— Кирилл, а я видела твое интервью с журнале неделю назад, — подает голос голубоглазая девчонка. — Мне очень понравилось, как ты отвечал.
— Ни-ка, — амбал перестает жевать и глазеет на нее. — Что за дебильные журналы ты там читаешь?
— Дебильные журналы — это твои автомобильные. А я читаю экономические. Думаешь, на подгузниках и твоем…. свет клином сошелся.
— Ой, да забей ты, Ника, — весело произносит Саша. — Макс ревнует. Выдохни, каблучара, Кирилл кроме меня никого больше не видит, — оскалив белые зубы,она смотрит на меня. — Думает обо мне по дороге на работу и в обед. Весь мой с потрохами.
Короче, для себя я только что выяснил две вещи: в этой семье всего два опасных человека, и одного из них я трахаю.
51
Кирилл
Это самый странный и херовый поход в баню из всех возможных. Чувствую себя как голубь на жердочке: слева от меня сидит амбал в полотенце, справа — седой хер вместе со своим седым хером, и оба на меня пялятся. Амбалу мне хотелось втащить еще в предбаннике за то, как он на мой член таращился. Да, это им я твою младшую сестру трахаю, и она, к слову, не жалуется.
— Слушай сюда, мамонт губастый, — подняв на лоб войлочную шапку, произносит старик. — Саню обидишь — пиздец тебе. Максим у нас молодой, дурной — он тебе шланг твой на шею намотает и затянет потуже. Я для такой херни старый уже — пару звонков сделаю и будешь ты говно из офиса месяцами выгребать.
Желание врезать ему растет с каждой минутой, но я дал себе слово сдерживаться.
— Еще угрозы будут, или пару поддадите? А то я мерзнуть начинаю.
— Ты смотри, Максим — гость наш яйцами своими перед носами у нас трясет. Баня у Игоря Жданова ему холодная. Ты усек-нет, что я сказал?
— Вашей внучке не десять, и в обиду она себя не даст.
— Не даст, конечно, — ворчит старый хер. — Тебе в лицо порычит, зубы поскалит, а потом в нору к себе забьется и будет тихо в подушку скулить. Бабы это, губастый. Всегда надо в голове держать, что их мозги через секунду могут превратиться в кисель. У Сани еще потверже, чем у остальных. Ну это Ждановская порода.
Слева амбал начинает ерзать и ухмыляться — очевидно, это снова какой-то их местный прикол, его полотенце ненароком задирается, и я перед моими глазами вываливается пожарный гидрант. Блядь, как это теперь развидеть? Он все это время сравнивал, что ли?
Еще и старик справа потеет и разглядывает меня. Явно ждет чего-то. Я первый раз у родственников на смотринах, еще и в окружении двух членов. Что вообще нужно говорить в таких случаях?
— У меня к Саше все серьезно, — мне приходится сжать задницу, чтобы выдавить из себя эти слова. Я никогда не перед кем не отчитывался, но сейчас интуитивно чувствую, что так надо. Саша неделю за это мне сосать будет после работы.
А сейчас они чего меня глазами пилят? Больше мне сказать нечего.
— Максим, пару поддай, что ли, — старик, наконец, отрывает от меня взгляд. — А то у гостя нашего морда недостаточно красная. И веники готовь. Надо человека как следует уважить.
Я каким-то седьмым чувством ощущаю, что прошел первый этап испытаний, и сейчас меня, очевидно, ждет следующий. Так и выходит. Только второй этап — оказывается еще тупее первого — амбал и старик просто по очереди пиздят меня вениками, а я как герой-пленный терплю, стиснув зубы. За такое Саше придется расплатиться своей задницей. От этой мысли даже становится немного легче.
— Ну как дедулина баня? — мурлычет Саша, вглядываясь мне в глаза. — Хорошо посидели?
Кожа, блядь, лоскутами месяц со спины слезать будет, а в остальном нормально.
— Хорошо, — говорю и ловлю на себе пристальный взгляд амбала. Серьезно? Думает, что я буду ныть Саше про то, что ее дед и брат — банные отморозки? — Теперь можно домой ехать.
— Куда это ты собрался? — раздается раздраженное гарканье из-за спины. — От Игоря Жданова голодными не уезжают. Марш за стол, зверинец. Максим, жену свои найди, только чтоб без всяких сортиров. Заебал крышки мне унитазные ломать.
Я уже и есть не могу — еще прошлые пироги не переварил, а мне гору следующих навалили. Понятно теперь, откуда у Саши такой аппетит. Ей пришлось его развить, чтобы выжить. Но не заваливаться же в финале, когда такой пусть прошел. Беру пирог в руку и откусываю.
— А что там за слухи ходят, что под тебя говна пытаются нарыть? — старик смотрит на меня поверх здоровой кружки чая, которую ему услужливо подала жена. — Кому ты так поперек горла встал?
Я уже ничему не удивляюсь: у деда Саши явно на меня собрано досье.
— Недоброжелателей всегда хватает. Разберусь.
— А не Егоров ли это? Скользкий хмырь. Тот, который коммерческим был раньше у тебя.
Поперхнувшись пирогом, я начинаю кашлять так, что чуть не выплевываю легкие.
