Колени, объятья, безумное пробуждение вместе и беспробудный сон в обнимку… Когда он только успел приучить ее ко всему этому? С первой встречи в туалете бара прошло всего пару месяцев! Казалось, еще вчера она предложила дурацкое пари со свиданиями в брачном агентстве, а потом кусала локти, мечтая оказаться на месте фигуристой блондинки.
Дни мира и полного взаимопонимания вообще можно было по пальцам сосчитать, хватило бы и одной руки. Между приступами ревности и обострениями синдрома независимости они случались не так часто. Не любовь, а лобовое столкновение.
И вот она под дверью квартиры Воинова, раскаявшаяся, побежденная… В развратном белье а-ля «подарочная упаковка», прикрытая лишь тонким плащом.
Осталось сделать последний шаг.
- Пропади все пропадом! – палец дотянулся до кнопки и быстро, словно та могла ударить током, нажал.
Дыхание замерло.
Ноги стали ватными.
Взгляд сосредоточился на ручке.
Такой испуганной и беспомощной Воинов не видел Катю никогда, даже во время страсти, когда она балансировала на грани оргазма. Он бы здорово удивился ее взгляду, волнению, неуверенности… Но о нежданных гостях не зря говорят, что они хуже татар. Услышав звонок в дверь, Роман тут же бросился открывать. Он точно знал, кто ожидает его на площадке. Но, как истинный редактор новостного издания, Ломоносов оказался быстрее своего журналиста.
Все еще смеясь над последней шуткой, он ловким движением руки провернул ключ и, распахнув дверь, по-хозяйски рявкнул:
- Кого там черти носят?
«Дружелюбное» приветствие эхом отразилось от стен общего коридора. Катя пошатнулась, и планка «самоуважение» рухнула на уровень плинтуса. Если бы Гриша был рядом - не поверил бы, что это та самая женщина, которая сегодня поставила на колени опытного жестокого дельца. Виноградову словно подменили. Она смотрела на довольного жизнью, улыбающегося Романа широко распахнутыми глазами и даже не могла сказать, зачем пришла.
Все получилось не так, как представляла. В розовых женских фантазиях Ромео должен был страдать в гордом одиночестве, ожидая, когда Джульетта посетит его обитель.
“Мучиться”, а также “в одиночестве” были обязательными условиями! Иначе зачем ее старания: шпильки, макияж, белье? Хватило бы и смс: “Рома, я твоя, диван разложен”.
От досады хотелось сквозь землю провалиться.
- Я, наверное, не вовремя… - режим катапультирования включился сам собой.
- Ого! – Ломоносов окинул взглядом наряд гостьи и чуть не присвистнул от догадки. – Ээ… Я как раз уходил!
- Да нет… – Катя заставила себя посмотреть на Романа. Тот и бровью не повел, что удивлен или рад. – Боже, как глупо…
- Да мы тут… Так… Болтали, - сконфуженно проблеял Василий за себя и друга.
- Вы оставайтесь, - Виноградова поплотнее запахнула плащ и уже двинулась в сторону двери. – Я лучше пойду. Глупо было…
- Стоять! - сильная мужская ладонь ухватила ее за локоть. – Куда? – Роман держал крепко, а его взгляд, казалось, проделывал у нее во лбу дыру под третий глаз.
- Отпусти, пожалуйста! – Катя дернулась. - У вас, скорее всего, дела, а мне… Мне вообще не нужно было приходить.
- Что? - уже не церемонясь, Роман насильно оттянул гостью подальше от двери и строго переспросил: - Ты уверена?
Случайный свидетель любовной стычки, Ломоносов вжался в стену. Изображать обои было непросто. Словно опасаясь, что от любого движения искры между голубками обернутся пожаром, он даже не дышал.
Однако и это не помогло.
- Тебе не жарко, милая? Лето на улице, - Роман стрельнул взглядом в район декольте.
То, что под тонким плащом ничего не было, сомнений не вызывало. Удивляло другое: Катя решилась прийти, подготовилась, но теперь готова была сбежать, словно действительно передумала. Эта догадка здорово взбесила Воинова. Если бы не присутствие друга, кое-кто лежал бы сейчас на его коленях попой кверху и получал шлепки.
- Да нет, - поправив воротник, Виноградова нервно сглотнула. - Вполне комфортно.
- Уверена? – прогремел Роман над ухом.
- Да-а… Но на улице станет еще лучше.
На щеках Воинова заиграли желваки, а когда напряжение достигло пика, Катя и Ломоносов не выдержали.
- Нет, я, пожалуй, пойду! - Виноградова сорвалась с места первой и, не оглядываясь, бросилась в коридор.
- Да, я тоже! – последовал за ней Василий.
Бегство было стремительным. Роман даже моргнуть не успел, как дважды хлопнула входная дверь. За одним гостем, за вторым…
А спустя минуту она хлопнула еще раз.
- Ты сказал, что теперь все зависит от меня, - Катя фурией влетела назад в квартиру. Как только ноги на высоченных каблуках не переломала! - Что это значило? Рома!
- А что значило твое “мне не нужно было приходить”? - Воинов сделал шаг навстречу. Разминуться в узком коридоре было трудно. Оба оказались нос к носу.
- Я думала, ты ждешь! – пристукнув каблучком, гневно выпалила Катя.
- Как, по-твоему, я должен был ждать?
- Ээ… Обычно!
- Постельное свежее, чай грел три раза! - чтобы на этот раз птичка никуда не упорхнула, Рома левой рукой прижал ее к себе, а правую по-хозяйски запустил в отворот плаща. Не удержался. - Что еще?
- Воинов! - взвилась Катя.
- Да, милая? - пальцы пробрались под кружево и больно сжали сосок.
- Ты что творишь? - Виноградова попыталась остановить нахальное облапывание. - Маньяк! - что было силы она толкнула Рому в сторону.
- Ах, так! – дальнейшие церемонии Воинов решил оставить на потом. – Женщина, почему с тобой никогда не получается по-хорошему? – изогнувшись, он подхватил Катю за бедра и ловко вскинул на плечо.
- Что за дикость! – Катя чуть не задохнулась от возмущения. - Сейчас же поставь меня на место!
- И поставлю… И вставлю… – Рома звонко хлопнул свою ношу по попе и твердым уверенным шагом направился в спальню. – А потом мы с тобой очень серьезно поговорим.
Тут то ли подействовало волшебное для каждой женщины слово «поговорим», то ли удар по попе произвел лечебный эффект, но сопротивляться Катя перестала. Она вообще стихла. А когда Воинов положил ее на кровать, зажглась уже не яростью, а совершенно иным огнем.
С ней вспыхнул и Рома. Полетели в сторону майка, штаны, трусы. Растворился под Катей плащ. Жалобно скрипнула кровать. Приобретенное по торжественному случаю эротическое белье было сорвано, как флаг с вражеской крепости.
Сумасшествие началось.
Как ни пытался Рома действовать нежно и ласково, ничего не получалось. Даже поцелуи больше напоминали укусы. Губы быстро скользили по бархатной женской коже, и Катины стоны сметали жалкие остатки самоконтроля. Ни вынужденная разлука, ни затуманенные глаза напротив, ни острое возбуждение не могли оправдать такое сильное желание, что охватило его. Соединиться было важно, как дышать. Нестерпимо!
