— Безотказная шлюха решила отказать?
— Значит, Брант не знает, что делаешь ты, но ты знаешь, что делает Брант? – спросила с безразличием.
— Нет. Мы разделены уже много лет и по ощущениям можем понять, что происходит друг с другом.
После этих слов я даже открыла глаза. От Арона вообще редко когда добьешься фраз. Особенно длинных. А тут он еще и частично раскрывал собственную тайну. Значит, он действительно, один оборотень, но разделенный на две части. Странное разделение. Необычное и дикое. Мой бы учитель точно бы не отказался бы поставить на нем несколько магических опытов. Но со слов Арона я поняла, что они учились чувствовать друг друга, чтобы сосуществовать. Правда, этого мало. Они еще должны каким-то образом общаться между собой. Какие-то ситуации одними ощущениями не передашь.
— Был один придурок, а стало два? Кто же вас размножает? – я перевернулась на бок и подперла голову ладонью, упираясь локтем о кровать. Мне было плевать на этого оборотня, но все же было интересно, кому я обязано тем, что мой истинный стал вот таким существом.
Арон прищурил взгляд и холод от него, казалось, постепенно начал переходить на меня.
— Тебе больше шло, когда у тебя во рту был мой член.
Я подняла руку и показала парню средний палец. Учитель, наверное, не одобрил бы, но тут я дала себе волю.
— Вот так мне больше идет. Правда? – спросила, не опуская руку.
Арон положил ладони в карманы брюк и еле заметно наклонил голову набок.
— Может, займешься делом? Опять вылижешь мне член?
— А тебе понравилось? Брант сказал, что его заводили мои стоны. Ты хочешь, повторения. Вы в меня влюбились? Это так мило с вашей стороны. Но, обломитесь. У меня есть истинный. И пока я была с вами, думала о нем. От вас двоих, непонятного существа, меня воротит.
Я опустила руку, но скривилась. По лицу Арона я не могла ничего понять. Опять-таки, чувствовала лишь холод исходящий от него. Но в тот же момент стала ощущать, как обстановка начала накаляться и становиться тяжелой. Давящей.
— С удовольствием брала в рот думая о другом. Шлюха.
— С удовольствием? – я опять скривилась. – Ты мало знаешь об истинных. Они могут быть только друг с другом. Интим с другими удовольствия не приносит. Поэтому, я чисто физически не могла получать удовольствие с тобой и, как ты сказал, делать это с удовольствием, — общеизвестную информацию об истинных я повернула в свою сторону. – Ты можешь думать обо мне все, что захочешь. Можешь называть шлюхой. Мне все равно. Я совершила ошибку, когда пошла на уговор с Брантом. С какой-то стороны я об этом не жалею, ведь теперь вы не тронете Рейна. С другой стороны — мне до сих пор мерзко от того, что вы прикасались ко мне.
Какое-то время Арон ничего не говорил. Он достал сигарету и подкурил ее, наполняя легкие и воздух горьким дымом.
— Кто твой истинный? Тот Рейн? – Арон задал те же вопросы, которые ранее задавал Брант. И голос при этом был пропитан чем-то жутким.
— Я уже отвечала Бранту. Нет, не он. На Рейне нет метки. Моего истинного ты не найдешь, — я качнула головой. Не найдет потому, что я отыщу способ разорвать истинность до того, как оборотень о ней узнает. А после этого уничтожу его своими руками. До дрожи во всем теле хотела этого.
Арон вновь какое-то время молчал. Докурил сигарету и окурок отбросил в сторону и после этого почти сразу же подкурил следующую. Он о чем-то думал. Молчал. И в этом оборотне это было самое страшное – молчание.
— И многих девушек вы так по очереди делите? – я решила разорвать тишину. Не сильно хотела продолжать разговор с Ароном, но, может, могла бы узнать о нем, что-то новое. Любая информация в будущем могла помочь.
— Нет, это впервые, когда нам хочется трахать одну и ту же, — отвечая на вопрос, Арон не смотрел на меня. Его взгляд был направлен куда-то в сторону.
— О, так у вас разные вкусы в девушках. И я все равно подхожу под них? Это точно любовь, — саркастично фыркнула. Нет, не любовь. Истинность, которую оборотень сейчас чувствовал на физическом уровне.
— Как временная давалка ты сойдешь, — Арон докурил очередную сигарету и отбросил ее в сторону. В коридоре послышались шаги. К нам шел стражник. – И ты должна понимать, что нас не будет вечно разделять решетка. Когда я выйду отсюда, первым делом найду тебя и твоего истинного.
— Зачем тебе искать моего истинного?
— Чтобы он посмотрел, как мы будем трахать тебя, — под «мы», как я поняла, Арон имел ввиду себя и Бранта.
— Совсем не скрываешь тайну своего перевоплощения? Хочешь показать ее и моему истинному?
— С чего ты решила, что он после этого долго проживет? – слова сказаны без каких-либо эмоций, но от них так и веяло кровожадностью и смертью. Почему-то я вообще не сомневалась в том, что Арон способен на убийство. Вот только, эта ситуация была ироничной. Он собирался убить моего истинного? Хорошо. Пусть убьет сам себя.
Звук шагов стражника приблизился и я кинула беглый взгляд в сторону коридора. Когда же обернулась, увидела, что в соседней камере уже стоял не Арон, а Брант с горящими в полумраке глазами, направленными на меня.
Этот оборотень, действительно берег свой секрет. При приближении стражника поменял облик. И я не сомневалась в том, что, показав его другому, просто уберет этого человека. Почему же в таком случае, Брант и Арон, наоборот, расскрывали мне маленькие частички этой тайны и пока что я не чувствовала от них явной угрозы и желания моей смерти?
В какой-то момент в голове проскользнула мысль – бойся информации. Она может связать тебя, ведь, пока ты знаешь слишком много, тебя не отпустят.
***
На следующий день я отказалась идти в душ и больше не разговаривала ни с Брантом, ни с Ароном. Хоть и ощущала, как обстановка с каждым часом становилась все более накаленной. Брант почти все время стоял около дальней стены. Не подходил к решетке, разделяющей нас. Но почти все время смотрел на меня. Своим жестким взглядом следил за каждым движением. Будто пожирал им.
Арон появился ночью и сквозь сон я чувствовала запах бесконечного количества выкуренных сигарет, а так же обжигающий холод его взгляда.
От них обоих ощущалось нечто звериное. То, что с каждым часом разрасталось и все больше напоминало голод. Который их сжигал изнутри и до меня доносился отголосками чего-то страшного. Предзнаменованием опасности. Поэтому мне было тяжело находиться в камере. Трудно выдержать их взгляды. И, тем более, я поняла, что они никогда не спали. Меняли друг друга, но спать не ложились. И я каждый час, минуту, секунду… ощущала их взгляды на себе. Мрачные, тяжелые, обжигающие и пожирающие.
Когда время моего заточения закончилось, я сидела на кровати и все ждала прихода стражника. Услышав его шаги, пошла к двери и в этот момент, впервые за последнее время я услышала голос Арона:
— Меня освободят через два дня. Я найду тебя и твоего истинного.
