— Что делали, Кейел?!
— Любили! — выпалил Кейел.
Что?..
— Любили? — переспросила Елрех, высоко поднимая брови.
— Ну… Вроде того.
— Вроде? — все еще не верил Роми. — Или ты просто не хочешь говорить?
Кейел с шумом выдул воздух через рот и беспомощно опустил руки.
— Роми, большую часть праздника я провел с девушкой.
— С какой? — не унимался рогатый, пока я пыталась сглотнуть и найти силу в ногах.
Голова пошла кругом.
— Очаровательной. — Кейел рассмеялся. — Неужели я под строгим надзором, и должен отчитываться за каждый шаг? Я был с девушкой почти до самого рассвета! И мне понравилось! Я не жалею. Не выспался — и всего-то! Зато меня… — Пожал плечами, — любили.
Он изменил Лери? Ничего ведь страшного не случилось. Даже если с викхарткой, а не со мной. Я едва подавила нервный смешок, но вот глупый вопрос сорвался с языка.
— Как?
Кейел посмотрел на меня с изумлением. И с кривой улыбкой сжал кулаки. Ну да, только что он прямо заявил, что немаленький и отчитываться ни перед кем не собирается. А я вот лезу.
— Кажется, до смерти, — ответил он. — Так, как меня никогда раньше не любили.
— Не понимаю, — пробормотала Елрех.
— Наконец-то! — обрадовался Кейел, глядя в конец улицы. И сорвался с места, сбегая от допроса: — Смотрите, проводник идет. Нам пора.
В горы мы направлялись скорее из чистого интереса, чем по надобности. Кхангатор, решившись на сделку, предложил нам изучить местный быт, познакомиться с карьерами и травяными долинами. Роми не мог упустить этой возможности, а у Елрех так засияли глаза, что я не смогла отказать.
Когда-то давно, в моей прошлой, или позапрошлой, жизни, я не особо интересовалась географией и биологией. Сначала любила песни, а затем прикипела к цифрам. Подсчет рисков и взвешивание выгоды быстро вошел в обиход, а со всем остальным я знакомилась лишь поверхностно и с любопытством, принесет ли это знание хоть какую-то практическую пользу. Но у меня был младший брат. Егорка, казалось, всегда был моей противоположностью — ненавидел деньги, бунтовал против обогащения и заступался за всех несчастных. А еще он обожал географию с первых классов, как начал ее изучать. Отец всегда переживал, что «его пацан» заделается каким-нибудь геологом, потом не найдет работу и вынужден будет пойти по стопам мамы, а учитель, известно, — профессия неблагодарная. В этих горах Егорка, наверное, бы поселился…
Идти к ним пришлось несколько часов без остановок и быстрым шагом, но уже к полудню они появились перед нами, окутанные дымкой марева. Невысокие. В Фадрагосе я видела горы и выше. На них не было красивых снежных шапок, да и приземистая растительность издали терялась на желто-бурой почве. Еще на подходе я была больше занята разглядыванием затылка Кейела и попыткой разобраться с фантазиями. Они все сильнее обретали черты памяти, и даже крохотная зацепка тянула один за другим фрагменты ночи. Когда мы подошли к расщелине в горах, я и вовсе была убеждена — Кейел провел ночь со мной. С одной стороны, это принесло огромное облегчение, но с другой — безумный вопрос. Что между нами было?
Однако вскоре горы и шепелявая речь проводника сумели отвлечь. Я бы сравнила эти горы с короной и, быть может, даже назвала королевскими. Дело в том, что горная цепь создавала собой кольцо, оставляя котловину в центре.
— Таких нес-с-сколько, — шипел высокий викхарт, снимая с головы капюшон.
Оставив расщелину позади, мы вошли в настоящий рай. Буйная зелень и множество цветов облепили тенистые участки. Шатры стояли через каждые несколько метров. Викхарты, рабочие, расхаживали с инструментами, тягали ведра, мешки, носилки с камнями, стучали кирками и молотками, пилили и сколачивали подпорки. Обжитая территория была вытоптана, а тропы уводили к темнеющим у изножья гор пещерам. Птица, выпорхнув из раскидистого куста, испугала меня и с шелестом крыльев взмыла вверх. Я подняла голову и залюбовалась небом, виднеющимся в огромнейшем круге, окаймленном зубами скалистых выступов.
— Черное золото добывать трудно, — продолжал викхарт, уводя нас к одной из пещер. — Внутри воздух другой. Иногда он убивает.
Зато, как рассказывала Елрех, какая-то черная смола, которую называли золотом, при правильном смешении с другими целебными травами давала быстрый исцеляющий эффект даже при самых серьезных ранах. Я остановилась возле шатра, вдохнула запах наваристого супа, кипящего в подвешенном котелке, и снова подняла голову к ясному синему небу. Это место нравилось мне, как многие другие в Фадрагосе, и в нем хотелось задержаться. Тем не менее мы спешили.
Спешка не позволила нам спускаться глубоко в пещеры и по ним же подниматься по коридорам шахт на опасные отвесы, где, кроме камня, еще встречались редкие растения. Эта же спешка постоянно напоминала, что нельзя расходовать силы, потому что сразу по возвращению в город необходимо идти со знахаркой в зеленую долину, сокрытую в других горах. Там, в вечном безветрии, если верить рассказам, по ночам сгущался туман, а утром оседал на землю росой. И долины цвели независимо от погодных условий.
Из-за спешки я часто думала о предстоящем переходе через пустыню обратно к Заводи Ал’лирта. Не хотелось забыть что-то важное, а потом возвращаться к викхартам. С другой стороны, глядя на Кейела, я боролась с возникшим желанием продлить все наше путешествие. Что будет потом, когда он выйдет из сокровищницы Энраилл? Деревенский паренек научился читать и уже тратит свободные вечера выводя буквы везде, где только можно — на песке, царапинами на камнях, иногда на испорченной Ромиаром бумаге. Он глотает знания, как голодный, добравшийся до пищи. Скорее всего, Роми оказался прав, и свое будущее Кейел найдет в гильдии исследователей. То есть получит влияние и защиту гильдии, после чего заберет из своей деревни Лери, наконец-то, пройдет с ней ритуал связи сердец, и заживет со своей семьей в Обители гильдий. С моей стороны будет глупо потом искать с ним встречи. Но сейчас…
— Надо поговорить, — буркнула я, одергивая Кейела за локоть у входа в пещеру.
— О чем? — включил он дурака.
И даже не обернулся ко мне…
Темные своды поглощали дневной свет, но, кроме тусклых Охарс, в пещере чадили факелы. Воздух наполнился дымом и потяжелел. Шорканье шагов утопало в громкой работе викхартов, голос Елрех неразборчивым эхом доносился до меня, но быстро глушился многотонными пластами камня. Я опять сократила расстояние между собой и Кейелом и тихо сказала:
— Я вспомнила ночь.
Кейел мигом остановился и посмотрел на меня. Его капюшон был снят, на лицо падал свет факела, подчеркивал остроту носа, впалость щек и предъявлял взору сведенные на переносице брови в извиняющейся мимике.
— Я не хотел говорить при остальных о твоем… — опустил голову, заправляя пряди за уши, — поведении. Не был уверен, что тебе бы это понравилось.
