Багровое небо полыхало над городом. Солнце закатилось за дома и подсвечивало кромкой темные крыши. Ветер продолжал бушевать, словно обещал пригнать непогоду. Срывал листья с деревьев, поднимал высоко пыль и закручивал ее в вихри, дергал наши куртки, хлопал штанами. Я встала на крыльце гильдейского дома Аспидов, наскоро заплетала косу и обдумывала ближайшие планы.
— Ты хотела пойти к мудрецам, — напомнила Елрех, отворачиваясь от ветра и туже затягивая узел одного из амулетов, вплетенных в длинные белые волосы.
— Не успеваем.
— Думаешь, проворные парни справятся раньше?
— Даже если задержатся, оставлять их одних с Дароком и его братьями нельзя ни на минуту. Мудрецы подождут.
Ждали же веками, потерпят и еще немного.
Петляя улицами, мы забежали в лавку за провиантом, чудом успели на рынок, где уже собирали с прилавков товар запоздавшие торговцы. Добавив пару одеял, сумок и несколько больших рубах к ноше за спиной, озаботились еще точильным камнем, новым котелком, ножами, кружками и прочей утварью. К сожалению, на рынке многое уже не нашли, но торговец, знакомый Елрех, жил неподалеку. Поэтому пришлось мчаться еще и к нему.
Все эти мелочи могли купить и Роми с Кейелом, но я не стала нагружать их. Пусть направят все внимание на гарпун. Он важнее.
К городским воротам добрались с первыми яркими звездами. Упрямства нам с Елрех было не занимать, потому что у нас даже вопрос не поднимался, не остаться ли на ночь под крышей ее дома. Знакомый фангр сидел на лавке у сторожевого дома и общался со вторым стражником, провожая ленивым взором поздних путников. Я замедлила шаг, присматриваясь к фигуре, охваченной светом Охарс, к чертам синекожего лица, и улыбнулась. Подойти к мужчине, который когда-то предлагал мне помощь, конечно, хотелось, но я не рискнула.
Фляга, украшенная драгоценными камнями, которую я обещала отнести к защитникам, осталась у Кхангатора. А как еще дополнительно задобрить того, у кого весь дом в золотом убранстве? Подарок ему понравился. Еще сильнее Кхангатору понравилась весть о том, что я встречалась с его дочерью в таверне. Соврала немного, что она согласилась выручить меня и по доброте душевной накормила ужином, когда при мне не было ни гроша. Упоминание о том, что я в ответ на доброту подарила Вайли кинжал из набора с этой флягой, окончательно растрогало клыкастого мужика. Интересно, Вольная уже на севере?
Сердце ухнуло от неожиданного осознания. Улыбка сползла с лица, а я, стискивая шлейку тяжелой сумки, ускорилась. Миновав ворота, пнула камешек и спросила:
— Елрех, как думаешь, Кхангатор объявит войну северу, если узнает, что его дочь умерла там?
Кейел
Солнце в этот закат умирало особенно ярко. Небо окрасилось его пылающей кровью и измазало растянутые облака. Ветер, бушующий в первую половину рассвета, к закату умчался бесследно. Птицы перекликались неохотно, будто с опаской. Я стоял под липой, скрестив руки на груди, и мял в пальцах зеленый листик.
В стороне садовник понуро следил за тем, как двое слуг носят ведра и сливают всю выпивку в выкопанную яму. В метре от меня еще двое слуг откупоривали бутылки, открывали графины и содержимое сливали в опустошенные ведра. Ромиар крепко спал в своей комнате. Телегу с разобранным гарпуном я завел во двор.
До сих пор не понял, каким чудом мне удалось убедить мастеров, что Ромиар не накажет их, если они отдадут заказ человеку. Существ, согласных помочь с вывозом гарпуна и сопровождением до указанного места, я нашел среди наемников. Вот только Ромиар так и не протрезвел, чтобы мы могли отправиться в путь. Он разлил все зелья и отвары, которые к нему носили, бросался в слуг всем, что попадало под руку, и гнал всех из дома, напоминая, что тут он хозяин. Кричал о своей расе, о своем всемогуществе. Самый крепкий эльф, который в итоге и уложил господина в кровать, теперь, ставя пустое ведро на землю, каждый раз трогал подбитый глаз и с волнением смотрел на окна второго этажа. Наверное, гадал, не вышвырнут ли его из гильдии, услугами которой пользовался капризный беловолосый шан’ниэрд.
Я злился. Как Асфи справляется с нами?
* * *
С самого рассвета Ромиар принялся ругаться.
— Это мой дом! — расхаживая в подштанниках по комнате, отчитывал он меня. — Мои слуги и моя выпивка!
Я оглянулся на двух сгорбившихся эльфов, оттирающих от пола присохшую лужу рвоты. При них лучше не говорить, что Роми злится из-за влюбленности. Кипа свитков, любовно перевязанных ароматными лентами и шнурками, подсказывали, что мать и сестра Ромиара пекутся о нем, несмотря на произошедшую между ними ссору. Наверное, женщины найдут способ, как узнавать о жизни их близкого существа. И, наверное, лучший способ — спросить у слуг.
— Ты не имел право командовать ими! Ты…
— Тебе нужно оплатить наемникам их ожидание.
Ромиар застыл. Очертил хвостом размашистую дугу, щурясь в мою сторону.
— Ты можешь ругать меня хоть полрассвета, но это не вернет тебе твое вино. И твои растраты только увеличатся, потому что наемники продолжают ждать.
— Кого я подобрал, — сквозь зубы процедил он, но направился в комнату, где его ждала лохань с водой, чистая одежда, отвар, снимающий похмелье и новые амулеты. Темно-синие, с разводами, как на бирюзе, и символом, похожим на глаз.
Целительница обещала мне, что они помогут унять чувства шан’ниэрда — неважно, ненависть или любовь. Но и сообщила о том, что потом другие амулеты станут фактически бесполезны. Я сомневался, необходимо ли тратить на них все свои монеты, которые отдала Елрех, честно оценив мою помощь ей. Сомневался долго.
Дверь за Ромиаром захлопнулась. Я постоял несколько мгновений, слушая шорох тряпок по полу, плеск воды. Затем подошел к столу и еще раз взглянул на амулеты, давно истратившие силу. Слуга, пострадавший от Ромиара, любезно рассказал мне, что мешочек с амулетами вывалился из-за пазухи господина, когда тот размахивал кулаками. Пять одинаковых камней были собраны и закинуты в маленькую вазочку — темно-синие, с разводами, как на бирюзе, и символом, похожим на глаз.
Асфи
Дарок сидел на пригорке и ковырял кинжалом между зубов. Архаг и Норкор исчезли в лесу после их ритуального утреннего приветствия солнца и обещали не возвращаться без приличной добычи. Елрех забралась на дерево, откуда сообщала нам все, что видит на длинной колее, исчезающей за холмами, и грызла дикие груши. Очередной крохотный огрызок пролетел прямо у лица Гахсода и упал в траву возле его сапога. Васоверг нахмурился и поднял голову, недобрым взглядом обозначая беловолосой полукровке свое отношение к ней.
Я отстранилась от ствола. Стряхнула с плеча налипший мох, отмахнулась от мухи и спросила:
— Уже видно, кто это?
— Вижу белое пятно на голове у высокого, — громко ответила Елрех. — Двое монстров оказались мситами, они тянут телегу. Что на ней лежит, я не вижу. Она накрыта чем-то плотным. Позади к ней кто-то привязан. Покрупнее мситов. Четверо осанистых мужчин едут верхом на лошадях. Еще один идет пешком. Если я верно узнаю, то походка нашего доброго Кейела. Ну и высокий мужчина с белым пятном, должно быть, уважаемый Ромиар. Только у шан’ниэрдов волосы будут так ярко отсвечивать от солнца.
