— С чего ты решил, что мне нужны драгоценности? — я изогнула бровь и вытянулась, приближаясь своим лицом к его. Хотелось ближе видеть наглые глаза.
— Все женщины любят их. — Он подался навстречу, кажется, посчитав, что сумел-таки подкупить меня.
— Ошибаешься, — прошептала я. — Я уже отказалась от таких богатств.
— Кто предлагал тебе их?
— Другой мужчина, считающий, видимо, что драгоценности могут удержать любую женщину рядом.
Дарок хмыкнул, но не отступил.
— Тогда я отдам тебе дом. Ты будешь жить в нем, пока будешь вынашивать моих сыновей. Он огромный, Асфи, — с восхищением произнес, будто говорил о своем ядовитом драконе. — Больше чем тот, в котором ты бывала. Стоит на северной вершине Васгора, где часто дуют прохладные ветра. Окна выходят на восток, и из них можно наблюдать каждое рождение Солнца.
— Зачем мне дом в Васгоре?
— Не нужен? — Кустистые брови приподнялись.
— Фадрагос — мой дом, — само собой сорвалось с губ.
— Фадрагос не укроет тебя от напастей с Шиллиар. Каждому разумному существу нужна хоть какая-то крыша над головой, а я предлагаю тебе один из лучших домов Васгора.
— Я способна самостоятельно найти для себя клетку. Какой бы огромный дом ты мне ни предлагал, знай, не так давно я отказалась от самого большого дома. Он был настолько огромным, что ты не получишь такого, даже соединив все свои дома.
Дарок прищурился, прижал меня к себе теснее, вынуждая отклоняться.
— Кто ты, Асфи?
— Какая разница?
— Ты бывшая любовница одного из правителей?
— Может быть.
— Не смейся надо мной, — сказал с угрозой в голосе. — Шан’ниэрды не берут в любовницы человечек.
Я исключение… Волтуар был совсем не таким, как этот увалень. От Дарока исходил не только смрад — помесь пота, нестиранной одежды, немытой плоти, — но и жар, как от печки. Это все раздражало. Его настырность, смрад, жар, сила… Все!
Не дождавшись от меня ответа, он спросил:
— Почему ты от всего отказалась?
Я повела плечами.
— Есть вещи поважнее.
— Какие?
— Любовь. — Ком поднялся к горлу, а невидимая сила вновь скрутила грудь.
Дарок нахмурился сильнее. Клык показался из-под мясистой губы.
— Разочарован? — догадалась я. И заодно порадовалась. Может, разглядит во мне слабость?
— Удивлен.
— Почему? Я… не для этого? — повторить вслух слова, сказанные Кейелом, запросто не получалось. Они царапали горло, кололи сердце. — Не для любви?
— Не знаю, женщина. Я в ней не разбираюсь, — без воодушевления ответил Дарок и даже ослабил объятия. Но быстро спохватился и серьезным тоном проговорил: — Я любил своих стариков, люблю своих братьев и обещаю, что полюблю наших сыновей, если они станут сильными и присоединятся ко мне.
Ах, да… Улыбка расползлась на моем лице против воли. И я уже не скрывала ни ехидства, ни насмешки.
— Возможно, полюбишь. Но я так и не услышала, что получу взамен.
— Я отдам тебе и дом, и драгоценности. — Судя по его кривой гримасе, он распознал мое настроение, но продолжал надеяться на лучшее. — А еще я дам тебе свою силу. Я буду защищать тебя, Асфи. К моему войску не может примкнуть женщина, но я буду следить за тобой так, как слежу за своими братьями.
— Предлагаешь защиту мне? — Искренне полагала, что в этой беседе меня уже ничего не удивит. — Разве она нужна мне?
— Она нужна всем женщинам. — Он снова прижал меня к себе и низко проговорил: — Не забывайся, Асфи. Я неспроста не боюсь твоих духов. И я голыми руками мог оторвать тебе голову, когда ты увязалась за нами. Мог взять тебя у себя дома, когда впервые почувствовал влечение к тебе. Я мог отказаться помогать тебе, когда ты пришла ко мне снова и притащила своего кобеля следом.
— Он не мой кобель.
— Не ври мне, женщина! Ты говорила, что веришь ему, как себе. Ты готова порезать каждого из нас на лоскуты из-за него. Почему вы не вместе?
— У него есть невеста, — ответ слетел с языка легко, будто всегда был заготовлен для этого вопроса. И я с досадой закусила губу.
— Одна баба, вторая… Он не шан’ниэрд.
— Они ждут ребенка.
— Вот пусть и бежит к ней, как только мы выйдем из сокровищницы. — Дарок склонился ниже ко мне, и я отвернулась.
— Это ему решать.
— Не правда, Асфи. Решать мне и тебе. Мы знаем это. Волчонок смотрит на тебя щенячьими глазенками. Но я ему сказал, чтобы он не смел трогать тебя.
— А если посмеет? — поинтересовалась я, с откровенной злобой.
— Я не Стрекоза, женщина. — Дарок оскалился. Я вблизи увидела его клыки, почти звериные, желтоватые у корней, и острые на концах. Увидела темно-серую небу с черными вкраплениями. А он продолжал говорить с этим же оскалом: — И я не так туп, как ты думаешь. Тебе не удалось бы настроить Гахсода против меня. Мы с ним братья, а ты будущая мать. Вы должны рожать, Асфи, а мужчины сражаться. Слабые васоверги будут признавать тебя равной лишь до того, пока ты не пропустишь ритуал Ярости. Сильные васоверги, — коснулся шершавыми губами моей щеки, — будут признавать тебя на равных, пока я уважаю тебя. Поэтому никогда не пытайся запугать меня. И не будь большей дурой, — Огромные ладони легонько сжались на ягодицах, и я поморщилась, посмотрела в серые глаза. В них стояла прежняя угроза, — соглашайся на те условия, что я предлагаю. Лучше не будет. Я отдаю тебе все, что мы собрали в нашем хранилище. Все эти золотые безделушки, все это барахло. Отдаю свой дом и даю обещание, что буду защищать тебя до тех пор, пока Солнце не заберет тебя. А ты родишь мне шестерых сыновей. С нашей кровью они впитают ярость, а с твоим молоком — твою внутреннюю силу. Ты будешь воспитывать их до тех пор, пока они не пойдут самостоятельно. Затем мы выбросим их в кандар’рхор и будем наблюдать.
— За их смертью? — фыркнула я, сильнее упираясь в его грудь и пытаясь отодвинуться.
— За их взрослением и превращением в мужчин! — Дарок тряхнул меня, и я по инерции потянулась к кинжалу, но вовремя остановила себя. — Я уверен, что они унаследуют твой упрямый характер и необъяснимое бесстрашие. — Притронулся к моему виску, а через миг стер пальцем пот над моей губой. — Твой разум не позволит им умереть с голоду, а моя сила позволит им стать самыми грозными детьми в кандар’рхоре.
— Мне не интересно твое предложение. У тебя полно прислужников…
— Не будь дурой! — Схватил меня за шею, стиснул затылок, и я втянула голову в плечи, приготовилась назвать имя Ксанджей. Неважно, что он их не боится. Если возникнет нужда, я позову их на помощь. Он продолжил: — Сильные сыновья позволят мне добиться расположения у старых васовергов. Это добавит мне уважения среди огромной части Васгора.
