— Тогда ты изменяешь ему?
С ума сошел?! Как это я изменяю ему? С кем?! И резко камень в груди разросся, надавил изнутри на ребра.
— Он мертв! Хватит об этом! — И медленно, почти по слогам повторила: — Он мертв!
— Тогда почему васоверг, а не я? — Кейел поднял голову и впился требовательным взором мне в глаза. — Потому что он вождь? Потому что сильнее? Потому что я хуже?
Каждое слово кусало, каждый вопрос жалил. Ответов не было. Я не выбирала Дарока. Я даже не сравнивала их. Да разве ж можно? С Волтуаром сравнить могу. Но не с Кейелом.
— Асфи, не злись, пожалуйста, — попросил, убирая волосы за уши. — Я просто хочу разобраться, почему ты предпочла его? Я думал, что ты отличаешься от наших девушек, и не видишь во мне сквернодумца, еретика… — Сглотнул заметно и добавил тише: — Дурака. Тебе просто нравятся такие? Такие, как он.
Темные круги под глазами, как следы его усталости, вызывали во мне вину. Я гнала всех, торопила. Он не выспался. Из-за меня не выспался. Из-за меня теперь думает о себе черт-те что! Как он может сравнивать себя с этим вонючим мужланом? И зачем? Ответ я знала… Помнила. Каждый день вспоминала, и не могла забыть. Он снова рядом, но между нами пропасть. Как тогда, когда меня едва не уронила Феррари. Тогда между нами лежала пропасть, и Кейел подыгрывал мне в танце, которого не знал и не мог знать. Потому что я его выдумала. Он готов был вести. И теперь тоже… Что с ним делать? Духи Фадрагоса, что мне с ним делать?
— Какая тебе разница, кто мне нравится? — спросила дрожащим голосом. Тронула уголок глаза, убеждаясь, что слезы не текут. Не выступили и даже не созревают. Словно высохла изнутри. — Что у нас с тобой может быть?
Кейел не растерялся. Взгляд стал твердым, упрямым, голос, в отличие от моего, прозвучал четко:
— А что у тебя может быть с Вольным или васовергом? Все знают, что Вольные умирают. И васоверги… — Скривился и проговорил едва слышно, на одном дыхании: — Только девушки, которым некуда деться и которые хотят легко получить монет, соглашаются быть с ними.
Денег хочу? Так значит, я опять в его глазах продажная девка?!
— Это не твое дело, чего я хочу!
— Не мое? — Опустив руки и сжимая кулаки, шагнул ближе. — Ты пришла ко мне! Пришла и разворошила все! Поцеловала, признавалась в любви, рассказывала о том, как любишь меня! А прошлой Луной ты изрезала девушку! Этим рассветом ты с васовергом! И во мне все… — Встряхнул руками у лица, морщась. — Я злюсь!
Восхищение им, его настоящими эмоциями и чувствами затопило все внутри, смешалось с кружащим голову гневом. Он жег изнутри, рвался наружу. Я упивалась этой круговертью!
— О, старая песня о главном! — с неясной для себя улыбкой протянула я. — Хочешь сказать, что тебе больно, потому что я вдруг не такая лапочка, как тебе показалась в самом начале? — Усмехнулась с удовольствием и горечью. — Тебе вдруг не понравилось, что я не такая, как тебе хочется?
— Я говорю о другом! — выдохнул он. — До тебя я жил другой жизнью! Я был убежден, что люблю Лери!
Я рассмеялась. И смех быстро вырос в хохот. Болезненный, разрывающий на части. Кейел рядом! Явно ревнует, явно тянется ко мне! Влюблен! Точно влюблен… Но как я могу отнять у него ту жизнь, о которой он мечтал? Он сам сказал, что я не для семьи. Что я могу предложить ему? Семью? А если он прав? Если Роми не ошибается? Сколько он протянет со мной прежде, чем вернется к Лери и ребенку? Как потом будет смотреть им в глаза? Как его, и без того изгоя, примут в деревне?!
А он смотрел на меня. Опять смотрел с жалостью и непониманием. Мой смех ему опять не нравился. Почему он тянется ко мне, если я ему вся не подхожу и не нравлюсь? Пусть бы исчез прямо сейчас! Ушел обратно и не возвращался. Пусть бы ушел к своей Лери!
— Ле-ери! — пропела я, не сумев перебороть едкую ревность, а он скривился. — Что? — Сорвала травинку и бросила в него. Он вместо того, чтобы отмахнуться от нее и обнять меня, как мне того хотелось, отступил. Разозлил. Накопившиеся обиды выплеснулись: — Думаешь мне не было обидно, когда я увидела вас вместе?! Когда поняла, что ты… Ты не дождался меня! Я спешила! Я пересекла Ледяную пустошь! Не позволяла себе отдохнуть лишний раз и с ума сходила! Люди Роми перерыли каждую деревню в Фадрагосе! Одну за другой! Я искала тебя. Искала. И кого нашла?
Обхватила шею и стала тереть ее, мять. Он наблюдал и уходить не собирался. Приподняв верхнюю губу, спросил отрывисто:
— Кого?
— Кого?! — Я захлебнулась от злости, задохнулась от невозможности подобрать короткий ответ. — Да ты плюнул мне в лицо! Нет! В душу плюнул! Улыбался, будто заигрывал! А потом вышла она. Твоя чертова Лери. А я кто? — Ладонь к груди прижала и к нему подалась. — Незнакомка, подруга, девочка-всезнайка и твоя персональная утешалка! Вот кто я! Да ты издеваешься надо мной?! Какие из нас с тобой могут быть друзья?! Какие откровения между нами? Я устала смотреть на тебя и удерживаться, чтобы не трогать! Устала, понимаешь? Я ведь ждала! Искала! И вот… Нашла!
Кейел переменился в лице — смягчился, хоть хмурость никуда не исчезла. Расслабил руки.
— Асфи, я…
— Я ненавижу тебя! — перебила, опасаясь, что он опять причинит боль словами и потому что не могла замолчать. — Ненавижу, потому что ты не дождался меня! Ненавижу за то, что у тебя есть подруга детства, невеста, будущая мать твоего ребенка! И это не я! Ненавижу вас с ней за это! Понимаешь ты или нет? Я-не-могу-вас-разделить! Нельзя выковырять ни ее, ни вашего ребенка из твоей жизни! Что я могу сделать с этим, Кейел?! Давай же, ответь мне! Что?!
Его беспомощный вид напротив и возросшее сожаление в глазах только раззадорили. Я растормошила мокрые волосы и решила закончить разговор, о котором уже жалела, высказав все мысли до конца.
— Да лучше бы ты убил меня там. В сокровищнице, — произнесла спокойнее. Горло саднило, пальцы щипало — на них остались тонкие порезы от травы, которую я в порыве ссоры выдернула. — Самопожертвование от Вольного… К черту его! Как же я тебя ненавижу, Кейел. Слышишь?
Он слышал. Точно слышал каждое слово. Стоял бледный, растерянный, вновь пробуждая жалость. За что я с ним так? И в той жизни, и в этой… Монстр, а не человек. Куда и к кому ни приду, везде оставляю после себя разрушения. Не Аня, а Анья во плоти.
Посмотрела ему в глаза и срубила последнюю нить, строящегося моста между нами.
— Ненавижу тебя.
Развернулась и направилась к лагерю прямо, в чем была. Но и пары шагов не сделала. Кейел ухватил меня за плечо и дернул к себе. Через мгновение я стояла к нему лицом и видела, что он хочет что-то сказать. Зачем? Для чего? Хватит! Нет между нами ничего и не будет! Я же сказала, что ненавижу его! Сказала!
Оттолкнула его …и он полетел.
Оступился, сорвался с берега, взмахнул руками и исчез с глаз. Послышался всплеск.
Земля пошла кругом, сердце перестало биться. С небывалым холодом в теле я бросилась к берегу. Увидела руки из воды, пенистую воду, и не смогла ни о чем думать. Забыла, умеет ли Кейел плавать!
