Я подошла к одному из столов, на котором в открытых футлярах и на подставках лежала крохотная часть артефактов. Прикипела взглядом к хрустальному сердцу с острыми гранями и едва сумела отвести глаза. Мое сердце в это время будто сжалось болезненно до размера горошины. Поморщившись и потерев ладонью грудь, посмотрела на артефакт, ради которого я рискнула многим уже в этой жизни. Овальная бляха была железной и выглядела тяжелой; по ее краям виднелись выемки для больших пальцев, а в центре вились черные узоры символов. Чем они были нанесены, можно было лишь догадываться. Однако происхождение вкраплений, выступающих кое-где в этих узорах, не вызывало вопросов — ведьмовской камень сиял тускло, холодно, напоминая о луне или о далеких, едва заметных глазу звездах.
Третий артефакт бросился в глаза сам. Привлек внимание в тот момент, когда я уже собралась подозвать к себе Роми.
Бронзовый шар с редкими мелкими колючками, наверняка способными проткнуть кожу до крови, лежал в креплениях причудливой подставки. Тонкие металлические диски окольцовывали крепления до самого основания, расходящегося книзу и крепко привинченному к столешнице. Таких дисков было три, и от самого верхнего под углом ввысь тянулись кривые прутья, напоминая солнечные лучи. Смерть Солнца…
Стрекоза вытягивалась на носочках в углу у шкафа, рассматривая банки с законсервированными то ли существами, то ли растениями. Лиар, стоя у нее за спиной с тревожной физиономией, заметил мой взгляд и осторожно тронул эльфийку за плечо. Та быстро оглянулась и проследила, куда он указывает ей. Никаких дополнительных объяснений никому не понадобилось. Стрекоза дернула ушами, заметно сглотнула и, в последний раз посмотрев на Лиара, неспешно направилась ко мне.
Тихие переговоры между васовергами оборвались. Елрех отвлеклась от изучения рисунков, листы с которыми лежали на одном из столов. Роми, повиснув на посохе, подался вперед и впился прищуром желтых глаз в эльфийку. Кейел, с ленивым интересом разглядывающий столы с причудливым, наверное, ритуальным оружием, остановился и тоже стал наблюдать за нами.
— Какой? — тихо пискнула побледневшая эльфийка.
— Этот. — Я указала пальцем. — Возьми его сама. Не думаю, что кому-то его можно трогать.
Артефакт стоял на краю стола, поэтому сильно тянуться к нему ей не пришлось. Кольца позволяли свободно запустить в них две руки. Стрекоза облизала губы, выдохнула и приблизила ладони к шару еще. Посмотрела на меня, не поднимая головы. В зеленых глазах бился страх.
— Не бросай меня потом, человечка, — с отрывистым дыханием прошептала она. Над губой выступили бисеринки пота.
Я шагнула к ней и сжала плечо.
— Ромиар пообещал, что не оставит ни тебя, ни Лиара в беде. К тому же Елрех, поверь мне, уже привыкла к тебе. А кто в Фадрагосе не знает, как фангры окружают заботой тех, к кому прикипели душой? Все будет в порядке, Тинаэль. Ты приняла верное решение.
Она с облегчением выдохнула и кивнула. Аккуратно обхватив шар, стала вытаскивать его, но ойкнула почти сразу и подпрыгнула на месте. Я на всякий случай отпрянула от нее. Лиар бросился к нам, но по моему приказу, отданному жестом выставленной руки, остановился, не смея трогать свою подругу. Стрекоза в это время запрокинула высоко голову и приоткрыла рот. Зеленые глаза закатились под широко открытые веки. Все тело было напряжено, будто через него пропускали электрический ток. Разве что, ни судорог, ни дрожи не было.
Спустя несколько секунд жуткого оцепенения, руки Стрекозы разжались — колючий шар, пролетев всего несколько миллиметров, упал обратно ровно в пазы креплений. Эльфийка мешком повалилась на пол, расцарапав запястья о «солнечные лучи». Лиара больше ничего не способно было удержать, и я благоразумно отскочила с его пути. Рухнув на колени рядом с возлюбленной, он стал суматошно ощупывать ее.
— Тинаэль! — крикнул, взрывая тишину.
Развернул ее ладони к свету — они были в крови. Я глянула на артефакт, отмечая, что он чист. Под ненавистным взором Лиара, напоминающим о моем давнем знакомстве с ним, села с другой стороны от эльфийки и ощупала ее запястье. Пульс бился ровно.
— Она жива, — успокоила шан’ниэрда, и он с силой нажал на второе запястье, повторяя за мной прощупывание пульса. — А вот ты скоро проткнешь ей вены своим когтем.
— Когда она придет в себя?! — Лиар ревностно прижал Стрекозу к себе.
Я поднялась, отряхнула колени, разглядывая чистые штанины. Видимо, сокровищницу оберегают чары от грязи и пыли.
— Не знаю, — пожала плечами. — Но я уверена, что артефакт сработал верно. И то, что твоя подружка потеряла сознание, спасло ее от заготовленного для нее зелья. Мне не пришлось усыплять ее до того, как она бы начала впитывать обновленным сознанием окружающую нас обстановку.
Лиар свел на переносице темные брови и еще крепче прижал к себе тонкую эльфийку. Не переломал бы он ей ребра…
— Ты принес мне клятву, Лиар, что никогда не пойдешь против меня, — напомнила я ему. — И ты не расскажешь никому о сокровищнице, если желаешь Тинаэль лучшего. Ты понимаешь, о чем я?
Он весь вспыхнул; щеки заалели. Верхняя губа задрожала, а хвост заметался за спиной размашисто.
— Мы с ней всего лишь хотим жить достойно! Ты… — Не договорил, оставляя загадкой, хотел ли оскорбить, или собирался угрожать. Закрыл глаза, опуская рогатую голову. — Твой друг обещал нам…
— И Ромиар сдержит обещание.
Я посмотрела требовательно на упомянутого. Его прищур никуда не делся.
— Убери ее отсюда, — приказал Роми, срываясь с места, и в несколько шагов, стуча посохом, доковылял до нас. — Пока она не очнулась. Меня дождетесь в Обители гильдии. Послание, которое я написал, у тебя?
Лиар задрал подбородок и кивнул.
— Имена тех, кто поможет, если не смогу я? — уточнял Роми назидательным тоном.
Лиар кивнул повторно.
— Тогда иди, мой темный брат. Отдашь необходимые письма страже на воротах и увидишь, как быстро все разрешиться. Никто не посмеет осудить тебя и никто не тронет твою возлюбленную.
Лиар, позабывший о злости, стал бережно перекладывать Стрекозу, чтобы поднять ее на руки. Мы с Роми расступились, давая ему проход.
— С ними будет так же? — спросил за плечом Дарок, вынуждая повернуться к нему. Я не слышала его поступи, не заметила, когда он подошел. Склоняя голову под потолком, он продолжил с отвращением интересоваться: — С твоими дружками. Зачем ты привела их сюда, Асфи?
— Чтобы исцелить Роми, — не стала врать, скрещивая руки на груди и глядя в серые глаза. — Не знаю, будет ли так же, но нам предстоит еще повозиться.
— Так вы затеяли этот поход из-за влюбленности шан’ниэрдки? — Дарок вовсе скривился.
— Это вопрос моей жизни и смерти! — оскалился Роми. Зелье бодрости придало ему сил с лихвой, раз хватало на злость.
— Я не заметил, чтобы ты был влюблен в полукровку в начале похода, — засомневался Дарок.
