— Э-э… но… а… — нечленораздельно поддержал беседу эльф, оглядываясь на окно. И с благоговейным ужасом прошептал: — Его не должно там быть.
— Мы сможем побеседовать с ним? — поинтересовалась я.
— Но к Ромиару не пускают женщин! — на последнем слове он взвизгнул и сам, нервно вздрогнув от своего же голоса, вытянулся по стойке смирно. Видимо, с настолько нелепыми просьбами в этот дом еще ни разу не приходили. Однако через секунду резким, уверенным движением эльф одернул сюртук, заправил волосы за уши, а в зеленых глазах загорелся знакомый фанатичный огонек. — Пусть духи будут милостивы к вам и вашей гильдии, но, при всем уважении, пустить вас к Ромиару я не имею права.
Мы с Елрех переглянулись: я с разочарованием, а она с сочувствием. Эльф же продолжил заученно чеканить:
— Вы можете передать ему послание. Предпочтительно в письменном виде, так каждое ваше слово сохранит вложенные в него вес и значимость. Однако я должен предупредить, что мне придется обезличить ваше письмо, чтобы оно не имело ничего общего с вашим характером.
— Даже так? — изумилась я.
Эльф уперся в меня осуждающим взором, сложил руки на животе и строго обозначил:
— Уважаемому Ромиару не дозволено рисковать собой.
— Мы не можем говорить через вас или кого-либо еще, — стальной интонацией Елрех не уступила эльфу. — Только лично.
Не узнать ее решительность и веру в благородное стремление было невозможно. Расовая предприимчивость фангр ради помощи нуждающимся хорошо научила меня, что иногда она работает добродушной расе в ущерб. Сердце сжалось от плохого предчувствия.
— Но…
— Посмотрите на меня, — потребовала она, не позволяя эльфу ответить. Тряхнула густыми волосами и сжала кулаки. — Посмотрите внимательно! Посмотрели?
— Да, уважаемая. — Эльф, хоть и стоял за оградой, все равно попятился.
— Тогда ответьте: какой беловолосый шан’ниэрд влюбится в пятно на безупречной репутации своей расы?
На голубых щеках проступили синие пятна, а висок заблестел от пота. Елрех резко опустила голову и воровато вытерла скулу, будто думала, что там слеза. И хоть слез не было, смотреть на нее было больно. Я против воли отступила.
— Елрех, пойдем отсюда.
— Нет.
Я приоткрыла рот, но не нашла, что сказать — ответ прозвучал слишком категорично и неожиданно. Ноги стали ватными, а чувства запутанными. Елрех, продолжая сжимать кулаки, повернулась ко мне, окинула суровым взглядом с ног до головы и тихо проговорила:
— С рождения меня чураются и фангры, и шан’ниэрды. Эльфы, — вскинув руку в сторону, указала на пунцового слугу, — не знают, как относиться ко мне. Всезнающая Асфи, будь я просто фангрой, он бы сразу прогнал нас. А он… Погляди на него. Погляди, какой он важный! Ты видишь? Видишь же. Он прислуживает беловолосым шан’ниэрдам, и уже гордится этим. А меня повстречал и растерял все свою важность.
Она разошлась не на шутку. У меня возникало чувство, что еще немного — и из ближайших домов начнут выходить жильцы, чтобы посмотреть представление поближе и разобраться подробнее в его причинах. Елрех и в той жизни тихоней не была, но, судя по всему, мне просто не доводилось видеть ее в непосредственной близости к светлой половине сородичей. Но как же она тогда терпела Роми? Быть может, в той жизни он был ближе к народу и характером совсем не напоминал их. Не имеет значения. То, что творится с ней сейчас, бьет по сердцу и не оставляет воздуха в легких, а в голове дельных мыслей, кроме одной — увести бы ее отсюда.
Эльф побледнел и сглотнул, снова оглядываясь на дом, и в этот момент на крыльцо выскочила беловолосая шан’ниэрдка. Приподнимая подол платья молочного цвета, она сбежала по ступеням и быстро засеменила по дорожке к нам. Я мазнула по ней взглядом и с облегчением вздохнула, но через миг вновь посмотрела. Уже жадно, внимательно. Ровный разлет аккуратных бровей, мягкие и тонкие черты лица, а в хитром прищуре глаз сияет цветочный мед. Серая мерцающая кожа чуть розовела на щеках, белые волосы были собраны в высокую прическу, обнажая тонкую шею и цепляясь за рога. У них даже рога одинаковые…
— Что случилось? — А в голосе звенит его высокомерие.
Слуга с облегчением подскочил к младшей сестре Роми, пригладил волосы, словно Елрех успела его потрепать, а затем быстро доложил о нас. И доклад этот мало чем отличался от ябедничества. Выслушав его, шан’ниэрдка сцепила руки в замок, распрямила плечи и выступила вперед.
— По какому праву вы требуете от нас немыслимое? — Посверлила гневным взором сначала меня, потом Елрех. И снова на меня уставилась: — Сердце моего брата свободно. И он точно одной из вас его дарить не намерен!
Елрех шумно вдохнула и с презрением оскалилась. Положив руку на ее напряженное плечо, я тихо попросила еще раз:
— Давай уйдем, Елрех. В самом деле, не будем рисковать жизнью Ромиара. Наша с ним дружба того не стоила.
Он хмыкнула. Проигнорировав мою просьбу, отступила в сторону и громко произнесла:
— Ты слышала, низшая человечка? Он рискует полюбить одну из нас, но мы для них настолько омерзительны, что любить они нас не могут!
— Да как тебя любить? — встряла сестра Роми, выбивая твердую почву из-под ног. Она пристально рассматривала Елрех и морщилась. — Мы все знаем тебя, полукровка. Слышали о тебе. Ты…
Ее передернуло, хвост обвил ногу, собирая платье в складки, а через мгновение она прикрыла рот ладонью и сгорбилась. Ее что, тошнит?
— И кто из вас врет, Асфи? — спокойнее поинтересовалась Елрех. Приблизилась ко мне вплотную, склонилась и перешла на шепот: — Ты говоришь, он любил меня. Но как же он тогда не сбредил? Видишь, что с ней происходит, человечка?
В серых глазах застыло требование, а я, наблюдая за плохим самочувствием девицы, не знала, что отвечать. Ситуация обернулась совсем по-идиотски печально. Сестру Роми перекосило в очередной раз, и она отступила, плотно зажимая рот. Потом вдохнула глубоко, опустив руки, сжала кулаки и потребовала:
— Убирайтесь! Родителей нет дома, а мы не будем вам помогать. И не пытайтесь вломиться! Наши духи вам не по зубам. Приди к нам хоть сам правитель, без разрешения нашей семьи он не войдет. А ваша гильдия… Аспиды, — вцепилась взглядом в гильдейский знак на груди Елрех. — Я пожалуюсь твоему верховному на тебя, полукровка. Убирайся отсюда прочь и никогда больше не приближайся! — Вскинула руку, указывая в сторону площади, и прокричала: — Вон!
Ее колотило. Хвост елозил по ногам, собираясь в кольца, серые щеки алели, губы кривились, а глаза слезились. Казалось, будто она в короткий промежуток времени умудрилась заболеть чем-то серьезным. И в другое время я наверняка пожалела бы ее, но сейчас сосредоточилась лишь на ее словах. А девчонка-то права… Ограда высокая, но никаких острых наконечников не имеет. Да и крепкие растения позволят запросто на нее вскарабкаться.
— Пойдем, Елрех. — Я потянула самую восхитительную женщину в Фадрагосе подальше от чудовищ и громко добавила: — Эта невоспитанная истеричка не достойна твоего общества.
