Шайд позабыл обо мне напрочь, но я о себе напомнила сама. Ухватила его за локоть и пожаловалась, что мне страшно. Он проникся моментально, стал шутить и отыскал для меня место рядом с собой, как раз в компании Диррейка. Елрех место не уступили, но она упрямо встала за моей спиной, обзавелась кружкой с выпивкой, к которой недовольно принюхивалась, и косилась на темноволосых сородичей. Те тряслись и жадно ели. Все вокруг ждали…
— Пусть духи не забывают вашей доброты, — заговорил шан’ниэрд, отставляя в траву пустую миску. — Меня зовут Ликвир, а это моя сестра Ланкеала.
Ноги налились свинцом, лоб покрылся испариной, в висках застучало. Я стиснула кружку с ягодным вином в руках, стараясь не расплескать его и чувствуя, как холодеют щеки. Против воли одними губами повторила их имена, вглядываясь во взрослые, безумно красивые лица сидящих неподалеку шан’ниэрдов.
Это не они… Совпадение? Ни в жизни не поверю…
Ликвир и Ланкеала — разве можно забыть этих детей? Нельзя забыть всю боль от потери тех, кого любил. И я помнила их боль, потому что разделила ее с ними. Потому что она стала моей собственной. Руки дрожали, а в ладони почудился ключ от дома. Искры обратились ягодами в лукошке, пробудили словно свежую ненависть к ним. Из-за дурацких ягод Ликвир поругался с родителями в свой день рождения и сбежал в лес. Ланкеала, маленькая, еще безрогая шан’ниэрдка, увязалась следом за братом, и он не стал прогонять ее. Только это спасло их от пламени дракона, испепелившего деревню.
— Там все сгорело, — всхлипывая рассказывала шан’ниэрдка, прижимая кулак к груди. Вытянула его вперед, раскрыла, демонстрируя большой ключ. Ее губы скривились и задрожали, голос стал тоньше. — Вот! Только он и остался, как память о родных.
— Далеко это? — спохватился эльф воинственной наружности.
— Да прямо возле Долины драконов, — сказал лже-Ликвир и, за рога руками схватившись, голову свесил.
— Драконы только у этих уродов, викс-с-сартов и остались! — дразнясь воскликнул малорослый фангр, пританцовывая за спиной хмурого Диррейка.
— А насылают на мелкие деревни зачем? — громко спросила девушка. — Войну, что ль, затеять хотят?
Брат с сестрой заметно плечи опустили и виновато потупили взгляд. Толпа, собравшаяся вокруг костра, ловила каждое слово, поэтому молчала и даже старалась не двигаться. Тишина накрыла все вокруг. Ее разбавлял стрекот сверчков и клич ночной птицы.
— Мы виноваты, — наконец, произнес шан’ниэрд. — Хотели пошутить над одной виксарткой, завели ее на скалы, а потом…
— Мы не хотели, чтобы так все вышло! — Названная Ланкеалой, пряча лицо в ладонях, расплакалась с новой силой.
Я наблюдала за представлением с отвращением. Что за вздор происходит? Кто эти шан’ниэрды? По их нарядам из дорогой ткани с серебристой вышивкой по канту можно было бы предположить, что они и сейчас решили подшутить над местными. Отпрыски высокопоставленных шан’ниэрдов отыскали где-то настоящую историю двух мудрецов, двух шан’ниэрдов из Энраилл, изучили ее и решили примерить их роль. Но откуда им знать ее? Даже у Волтуара нигде не было этих воспоминаний. Да и сила Вестницы билась неумолкающим ключом внутри, журчала, уговаривая уйти подальше. Кто они?
— Мы только узнать хотели, правда ли, что их кровь способна любой яд выдержать, — продолжала сквозь слезы делиться девушка. — Мы ее спрашивали, а она грубила в ответ, кинжалом размахивала. А ведь младше нас…
— Где вы ее встретили? — строго спросил Диррейк, почесывая рыжие кудри на макушке.
— В лесу, — твердо ответил Ликвир, взглянув главарю молодежи прямо в глаза. — Наверное, она заблудилась. Ходила вокруг деревни пару рассветов. Мы рискнули подойти, но она сразу за кинжал схватилась.
Он быстро повернулся к сестре, без скромности плащ с нее скинул и, несмотря на ее изумление, подол платья высоко задрал. И пока все уставились на покрытый струпьями порез, растянувшийся от колена высоко по бедру, брат беззастенчиво расшнуровал лиф и стащил платье с плеч. Второй заживающий порез был серьезнее, лежал прямо на груди, исчезая где-то под платьем в глубокой ложбинке. Полуголая шан’ниэрдка раскраснелась, голову скромно опустила, себя беззащитно обнимала, дышала медленно, шумно, пересохшие губы то и дело облизывала, но молча позволяла всем свои увечья рассматривать.
Я вздрогнула, ощутив прикосновение к колену. Шайд, не сводящий возбужденного взгляда с девчонки, положил мне ладонь на ногу, сжал легонько и, отхлебнув из кружки, стал меня поглаживать. Я тоже смочила губы вином и продолжила наблюдать за происходящим. Догадка, растущая в голове насчет брата и сестры, ошеломляла и казалась совершенно невероятной.
— И что… — Диррейку пришлось прочистить горло, чтобы говорить дальше. Он отнял напряженный кулак от губ, куртку с земли поднял, положил на ноги, накрывая пах, а затем громко спросил: — И что дальше произошло?
Лже-Ликвир ответил не сразу, ухватившись за подбородок сестры, заставил ее поднять голову. Растрепанная коса, упала с тонкой шеи, прядка темных волос прилипла к влажным губам, и старший брат заботливо убрал ее. Не с первого раза… Тихо о чем-то спросил сестру и, слушая ответ, вытирал остатки слез с ее щек. За это время напряжение вокруг наросло: девушки с колкими взглядами шептались, сбиваясь рядышком, а парни, напротив, старались отделиться, выйти ближе к нашему костру. Шайд меня совсем по-хозяйски обнял и даже чмокнул в висок, будто мы с ним всю жизнь душа в душу прожили.
На плечо легла тяжелая рука, я оглянулась — Елрех смотрела на всех с беспокойством и, кажется, готова была выхватить меня из хмельной толпы в любую секунду.
Лже-Ликвир наконец отпустил сестру, позволяя ей одеться, и ответил:
— Мы всего лишь хотели припугнуть ее. Нам сильный дух иллюзий благоволит… благоволил, — поправился он, — пока мы эту ошибку не совершили.
— От вас отвернулся дух?!
По толпе пробежал ропот. Шан’ниэрды стыдливо спрятали глаза, но Диррейк поднял руку, не позволяя гомону войти в полную силу.
— Что случилось? — нетерпеливо спросил он.
Шан’ниэрд, сцепив руки в замок, ответил сразу:
— Мы иллюзию лиертахона создали и испугом виксартку к скалам привели. Там было много гнезд пройдохи аспида… Мы не хотели, чтобы все так закончилось.
— Ее укусил аспид? — послышалось из толпы.
— Нет, — лже-Ликвир понуро качнул головой, — она от страха спрыгнула с утеса и разбилась.
— И вы разбили сердце дракону? — я не удержалась от язвительной усмешки, но мигом подавила ее.
— Мы не хотели! — Глядя на меня, шан’ниэрдка прижала руки к груди. — Мы не хотели, чтобы все так вышло.
— Видимо, дракон ее племени учуял ее кровь, — шан’ниэрд хмурился, не сводя с меня глаз, — а там взял след нашей магии. Вы ведь знаете, добрая человечка, как это бывает?
Спину охватил озноб, и даже нервное веселье ушло бесследно. На собственном опыте помню, как это бывает… Выходит, догадки верны. И как же ваши имена, Повелители разрушения? А если ошибаюсь? Вдруг этим двоим просто благоволят сильные духи памяти? Но тогда зачем они нарываются?
