Ночью ветер казался ледяным — пробирался под сырую одежду, пронизывал до костей, сводил их ломотой. Однако временами становилось жарко и хотелось распахнуть плащ. Сухие глаза начали слипаться лишь под утро, когда Охарс были уже не нужны. Я зевал, растирал щеки — гнал сон. Шел вперед, спотыкаясь на каждой кочке, но не позволял себе останавливаться. Мне нужно в город.
С полнолунием они уйдут…
Лес кончался. Темная и яркая зелень листвы сменилась мягкой желтизной тростниковых полей. Поля шумели, кружа голову и оглушая, и я не сразу услышал голоса. Земля ходила ходуном, мешая разглядеть приближающихся.
— Ты куда это пошел? Тебе же сказали: стоять!
Их было трое. Четверо, шестеро…
Я потер глаза, мотнул головой — немного стряхнул сон.
Трое мужиков в кое-как залатанных плащах, штанах, в грязных рубахах и растоптанных сапогах обступили меня. У каждого кинжал за поясом имелся, а у лысого и бородатого верзилы еще и топорик маленький.
— Три раза повторил, — оправдывался кудрявый человек перед лысым. — А он все идет и идет!
Я молчал, разглядывая их, а они хмуро рассматривали меня. В жизни разбойников не встречал, но сразу понял — они.
— Деньги давай, — подтвердил мои мысли лысый и потеребил пушистую бороду.
Вздох вышел обреченным. Я развел руками, но они так потяжелели, что едва не упал.
— У меня их нет.
— Что, совсем? — опешил тощий фангр, но присмотревшись ко мне внимательно, все же поверил.
— Тогда отдавай, что есть, — не растерялся кудрявый и за сумкой потянулся.
Я попытался удержать ее, но шлейка легко из руки выскользнула. И так хорошо стало… Давно надо было бросить ее где-нибудь.
— И что это? — донимал все тот же тип, рыская в моих вещах, словно там было, что рассматривать. — Это все, что есть?
Я кивнул. Они не поверили — сумку вытряхнули. Краюха лепешки упала в подсыхающую грязь, бутыль скатилась в ямку. Маленький кусок сыра мужики даже не заметили, и лысый растоптал его. Продолжая стоять по середине дороги в тесном кругу, они держали мою сумку и переглядывались. Я просто ждал. Быстрее бы хоть как-то все это закончилось.
Вдруг синяя рука фангра показалась из его плаща — вышла наружу через прореху. Пощупала воздух и снова исчезла. Кудрявый поднял ногу, задрал носок, подошва повисла, будто рот разинула. Лысый хмыкнул.
Мужиков осенило.
— Ну, — протянул лысый, бросая сумку на землю. — Сапоги хоть давай.
— Сапоги? — голос тоже едва звучал и, кажется, болело горло.
— Сапоги, сапоги, — закивал фангр.
Я вспомнил о мозолях и понял, что привык к постоянной жгучей боли, даже замечать ее перестал.
— А, да, это с радостью.
Неподалеку лежал валун; метелки тростника поглаживали его поверхность. Я указал на него, спрашивая:
— Я присяду?
Лысый плечами пожал и рукой махнул.
Троица плелась за мной, ни на шаг не отставала. Фангр дышал в затылок. Будто опасаясь позабыть о главном, произнес на ухо:
— И плащ. Плащ не забудь.
— Забирай, — согласился я, с нетерпением развязывая тесемки на груди.
Пальцы путались в них, затягивали узлы, но вскоре непосильную тяжесть с плеч удалось скинуть. Потеплевший к обеду ветерок коснулся разгоряченной кожи, охладил ее. Я присел на камень и, вытянув ноги, закрыл глаза. Хорошо… Вдохнул полной грудью, дрожащей рукой вытер пот со лба и поморщился — ноги разобрала пульсирующая боль.
Мужики опять столпились надо мной. Морщили лбы, смотрели с нескрываемым подозрением. Ждали, когда сапоги отдам. И я стянул. Осторожно, стараясь кожу вместе с ними не снять. Местами она давно спарилась и облезла, местами струпья все же содрались, и следом сразу защипало, запекло. Некоторые мозоли нехорошо вскрылись; кровь пошла грязная. Я поочередно подкинул сапоги разбойникам, вытянул босые ноги и, закрыв глаза, блаженно застонал.
Молчание затянулось, а мужики явно не спешили его нарушать. Я приоткрыл один глаз. Любопытно же, чего не уходят? А они все так же толпились, только теперь не сводили окаменевшего взора с моих ног. И показалось, будто даже погрузились в глубокие мысли. Вспомнили чего?
— Ну, это, — заговорил кудрявый, любовно прижимая сапоги к груди. — Мы пойдем.
Я улыбнулся, как мог, но, кажется, только хуже сделал. Кудрявый понуро голову опустил и побрел к лесу. Фангр и лысый прощаться не стали — молча поплелись вслед за приятелем. А я поморщился… Совсем забыл!
— Погодите! — вытянулся вперед, стараясь ногами не двигать.
Мужики мгновенно остановились и развернулись; у всех троих надежда в глазах застыла.
— А до Заводи далеко? — спросил я.
— Не! — хором отозвались. И лысый первенство взял: — Меньше полушага Солнца!
— Вон, погляди, — подхватил фангр, указывая на горизонт, — пригорок видишь? Вот сразу с него Заводь видна.
— Спасибо!
Они улыбнулись широко и дорогу продолжили гораздо бодрее. Будь силы, я бы посмеялся от души, а так только усмехнулся, стараясь на ноги не смотреть.
Немного отдохнув, поднялся и без спешки захромал дальше. Хотелось пить, но вернуться за бутылью даже в мыслях не мог. Просто дойти до города, а там что-нибудь придумаю.
— Мужик! Мужик! — кричали позади.
Я оглянулся и прикрыл ладонью глаза. От леса ко мне бежал кудрявый и махал рукой.
— Стой, мужик!
Невольно взгляд опустился на босые ноги, на душе стало сквернее. Неужели догола разденут?
— Стой мужик, — сорвавшимся голосом повторил разбойник.
— Стою! — успокоил я. Будто убежать в состоянии…
Он догнал меня, запыхавшийся, но счастливый. Отдышался, а затем ладонь раскрыл и протянул. На ней лежало четыре медяка и даже поломанная серебрушка.
— На, держи, — с довольной улыбкой прохрипел кудрявый, — последнее наскребли. Купи себе чего-нибудь поесть в Заводи. И это… извини…
— Да ничего, — я потер лоб, удерживая смех, — бывает.
* * *
Шум и тычки в плечо — первое мгновение, когда я понял, что вижу перед собой город. Каменные стены уходили куда-то вверх, куда я был не в силах посмотреть. Я поднимал голову, старался разглядеть, где заканчивается высокая стена, но яркое солнце слепило, стена сливалась с небом, а затем все темнело. Тычок повторился, и я повернул голову.
— Слышишь меня? — спросил эльф, вцепившись в плечо.
Его рука весит слишком много…
— Я тебя спрашиваю: с какой целью ты в Заводь Ал’лирты пришел? Эй, парень. Падать не вздумай. Стой, тебе говорю. Ливаль!
Крик резанул по ушам, и я скривился, попробовал отступить, но эльф удержал меня. Кажется, охранник города.
