Раздражение, злость, затаенная радость, что Солнце наконец-то умерло, и желание побыстрее все закончить — все это перемешивалось, чередовалось, завися от внешних факторов: освежающего ветерка, зноя, исходящего от земли, мокрых штанин на коленях.
Внезапный хлопок по плечу. Тяжелый. Я оскалилась, мгновенно оборачиваясь. Архаг рассмеялся.
— Чувствует, — с довольной улыбкой произнес Гахсод, глядя на меня.
— Много Ярости впитала во время смерти? — спросил Архаг. И указал на красное пятно, размазанное по горизонту. — Еще можно впитать. Впитывай.
С другой стороны подступил Дарок. Склонился, обдавая кислым зловонием, и прошептал:
— Я укажу тебе на воина слабее. Убей его. — И посмотрел на меня, кривясь от злости. Крепко ухватил за подбородок, потянул вверх, вынуждая подниматься на носочки. — Убьешь, воинственная человечка, или подведешь?
Рывком отвернувшись, я вырвалась. Под оглушительное сердцебиение выплюнула:
— Убью!
Помяла челюсть, избавляясь от тянувшей боли. Дарок вновь шагнул ко мне, а я отступила, но наткнулась спиной на Норкора. Загнанная в угол, задышала чаще. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, избавиться от крови, опять очутиться совершенно одной и жить воспоминаниями. Снова и снова дышать ими.
— Не опозорь меня, — вполголоса произнес Дарок, глядя мне в глаза. — Если сдохнешь, я сброшу тебя с утеса и выставлю вокруг твоего тела своих воинов, чтобы ты гнила, как можно дольше. Чтобы птицы Солнца не смели освобождать твою душу. Ты поняла меня? Я позволил тебе ступить на великую землю, на самую священную землю в Фадрагосе. Я открыл тебе эти земли.
Я нахмурилась, вслушиваясь в его речь. И с каждым словом давила в себе желание, вытащить кинжал и перерезать ему глотку. Как он смеет?
А Дарок продолжал:
— За последние рассветы я многому научил тебя, и все васоверги на священном плато знают об этом. Не опозорь меня. Я привел тебя домой, теперь не смей мешать мое имя с грязью.
— Не ты. — Я подалась вперед. Он насупился, и захотелось многое объяснить ему, рассказать, кто стал моим ключом от нового дома, кто научил меня всему, но он был не достоин этих знаний. — Не ты, Дарок. Не ты.
Я отступила, выбралась из тесного капкана тел и подошла к своей жертве. Сняла ошейник, вытащила кол и, не оглядываясь на приведших меня васовергов, направилась к сгущающемуся столпотворению в центре. Оттуда уже доносился шум, споры. Видимо, сильнейшие мужчины рвались в бой первыми.
Цепь на плече прилипала к коже, ошейник ритмично ударялся о лопатку. Каждый шаг сопровождался растущей внутренней силой — мне нужно, я должна. Справлюсь, деваться некуда. Слова Дарока набатом отдавались в голове и обижали. Его забыли в этом мире, о нем никто не помнит. Ни о жестоком Вольном, ни о ведьме, проклятой и преследуемой всем миром. О нас забыли, Кейел, когда ты просил не забывать. И я не забуду. Тем более не оскверню твое имя.
Не усложнять и быть хитрее самого опытного лжеца — что может быть проще?
* * *
За первыми сражениями я наблюдала из-за множества плеч и украдкой следила за недовольной физиономией Дарока. Впрочем, Солнце и впрямь напитало его яростью, и теперь он злился по поводу и без. А может, дело было в том, что он, глядя то на одного противника, то на другого, никак не мог определиться, кого выбрать. Пока двое самым натуральным образом избивали друг друга до смерти и кружили в большом пространстве по центру, Дарок уделил-таки мне внимание.
— Видишь васоверга с двумя рогами и отрезанным ухом?
Я высмотрела нескольких, подходящих под это описание, поэтому еще и проследила за взором Дарока.
— Он молодой и, судя по его состоянию, слабый. Должно быть, это его первый ритуал. Гахсод, — он оглянулся, — ты помнишь этого сына?
— Он тут впервые, — громко произнес Гахсод, пересиливая шум возбужденной толпы и драки. — Точно тут сдохнет.
— Как только он выйдет в круг, — опять обратился ко мне Дарок, — постарайся встать в первом ряду. Слабаки тоже будут искать слабых. Женщина, человек — мимо такой мало кто пройдет. И еще старик, — кивнул на седого васоверга с длинной косой волос на плече. — Не смотри на стальные рога. Недавно ему отбили внутренности, а несколько периодов назад пытались порезать сухожилия на левой ноге. Он хромает и неповоротлив.
Они тут все неповоротливы — я наблюдала за каждым боем очень внимательно. До ловкости Ромиара, когда он был Вольным, ни один из них и близко не дотягивал. А Ромиар, надо признать, успешно и долго учил меня и во дворце Цветущего плато, гоняя ночами по полям и болотам, и после — во время похода. И какой бы яростью ни кичились четырехрогие, она не давала им абсолютно никакого преимущества; злоба буквально лишала их рассудка.
Васоверг крупнее, уклоняясь от плети противника, упал на толпу и его оттолкнули внутрь. Он даже не остановился, бросаясь вперед и склоняясь к земле. Ухватил за ноги врага и опрокинул себе за спину. Все звуки утонули в ликующих возгласах; шея упавшего неестественно вывернулась. Он попытался подняться, но под посыпавшимися ударами ног вскоре перестал двигаться вовсе.
— Что если кому-то в конце не достанется противника? — спросила я у Архага, замечая, что взбудораженный Дарок занят беседой с хмурым Гахсодом.
— Ему придется ждать до следующего ритуала. Лучше идти среди первых — это больше ценится среди нас.
— Почему же вы не идете?
Он с усмешкой пожал плечами — вот уж кому что ярость, что радость — все весело. Приобняв за плечи, он подтянул меня к себе ближе и с жаром дохнул в ухо:
— У нас игры вождей. Мы ждем нужных врагов. Убьем их — получим преимущество в войне.
— Дарок поэтому и недоволен, что они тянут?
Он покачал головой, пугая опасной близостью своих рогов.
— Пришел еще один претендент на место главного вождя. Мы воюем с ним.
— А он не должен был прийти?
— Ни он, ни сам вождь. Этот требует, чтобы такие бои проходили с благословения и помощи духов. Дарок всегда всем говорил, что он трус, потому и не проверяет силы на ритуале Ярости. Если сейчас Гор победит без духов, то заслужит больше благосклонности воинов.
— И что, Дарок боится не справиться с ним?
Архаг округлил глаза, а затем гордо вскинул квадратный подбородок.
— Дарок никого не боится. Но мы все заранее определились с противниками. Если Гор сам вызовет Дарока, тогда смерть троих врагов от наших рук никак не повредит старому вождю. А если Дарок первый войдет в священный круг и вызовет нужного врага, то ему останется только надеяться, что Гор подохнет в бою.
Духи Фадрагоса, сплошные интриги… Я высмотрела парня, на которого указывал мне Дарок; возле того уже крутился низкорослый васоверг, толкотней и смехом в лицо провоцируя слабого воина выбрать в бой его.
