— В Васгоре нас встречали у ворот, — Асфи с полуулыбкой продолжила рассказ. — Много женщин разных рас. Была жидкая еда, видимо, чтобы после голодовки не утяжелять желудок. С другой стороны, там было столько выпивки, что ею точно при желании можно было бы напиться до смерти. Я только делала вид, что пью. Боялась. Излечиваться полностью не рискнула же, чтобы другие васоверги ничего не заподозрили, поэтому страшно было, что настойки элементарно кровь разгонят.
Небрежным взмахом руки она убрала челку, упавшую на лицо. Тонкая прядь прилипла к влажным губам, попала в рот, и Асфи, водя пальцами по щеке, стала осторожно выталкивать волосы языком. Я вдохнул глубоко, пережидая взрыв в голове. Погрузившись в созерцание костра, вновь обратился к духам с молитвой.
Голос, сладким стоном застрявший в памяти, опять зазвучал над стоянкой:
— Празднуют они до рассвета. Как я поняла, напиваются и хватают первую попавшуюся девушку, чтобы быстро рухнувшую демографию исправить. Ну, Роми, наверное, знает, что это такое. За один ритуал они половину смелых васовергов убивают, а потом спешат эту половину восстановить.
— И тебя не трогали? — Роми изогнул бровь, подтягивая к себе походную сумку.
Я затаив дыхание мысленно ругался на себя. Мне-то какое дело спала она той Луной с васовергами или нет? Асфи хмыкнула с отчетливой грубостью.
— Вот еще! Я хоть и переживала за свое здоровье, но так злилась, что готова была еще нескольких васовергов завалить. Нет, в самом деле. Может, солнце в голову напекло; может, голод дал о себе знать; может, пережитый стресс — или все вместе взятое. Елрех, ты не представляешь, как там мучаешься даже просто от долгого сидения на месте. И в голову лезет все — что нужно и не нужно, а отвлечься — ну вот вообще никак! — Она развела руками; ее кружка блеснула выгнутым боком, отражая огонь. — В итоге потом ходишь и на всех рычишь, чтобы даже со спины не подходили. Но вот знакомились часто. Это связано с желанием запомнить всех, кто на ритуале проявил свою Ярость. У них существуют привилегии, которые выделяют яростных васовергов среди тех, кто на этот ритуал даже не суется. Якобы: опасаешься за свою жизнь, значит, пресмыкайся.
— Сколько еще до Васгора? — поинтересовался Ромиар, раскатывая карту перед собой.
— Если будем идти таким же темпом, то пара-тройка дней.
Дней?..
— Ты с севера? — Я осмелился вновь посмотреть на нее.
Она ответила не сразу. Несколько мгновений хмурилась, а затем резко повернулась ко мне. Злости на милом лице не было, только сочувствие.
— Пожалуйста, не будь как все фадрагосцы: не считай изгоев преступниками с рождения, — попросила она мягко, неожиданно приятно удивляя. — Они не виноваты, что родились в другом месте. А я нет, не с севера. Из другого мира.
Я усмехнулся, хоть шутка, сказанная, чтобы скрыть родное место, и не была смешной. Скорее, отдавала излишним самолюбием.
— Смотри, — округлила глаза, обращаясь неизвестно к кому, — думает, что я шучу. Нет, Кейел, это чистая правда. И рассказываю я тебе об этом, только потому что ты захотел знать обо всем. Справедливое желание, я его уважаю. И не вздумай брать пример с Роми — держи язык за зубами, цени тайны, которые тебе доверяют.
Роми фыркнул, а Асфи выплеснула остатки отвара в костер и стала вытряхивать из кружки последние капли.
— Елрех, наверное, каша уже готова. Есть хочу. И спать. Завтра…
— На рассвете, — поправила Елрех, потянувшись за мисками и ложкой. — Не дуйся, смелая человечка. Кейел прав: с твоей речью надо что-то делать, иначе тебя будут принимать за изгнанницу.
— Хорошо. На рассвете я отведу вас к горе. Роми, ты как раз поставил на нее палец. Ага, к этой самой. Там разобьете лагерь и будете ждать, когда я вернусь из Васгора.
— Опять сунешься к ним одна? — с упреком узнавала полукровка.
Асфи в ответ повела плечами. Взяв посуду у Елрех, заглянула в котелок. Промычала, облизывая губы, и закусила язык, оставляя кончик снаружи. И я по очередному жару внутри себя и дрожи в руках понял: одна она не пойдет. Я должен вырваться из омута соблазнов, пока не влюбился, как Роми. Поэтому мне необходимо пойти с Асфи и поговорить с ней наедине.
* * *
Как и предполагалось, без сопротивления не обошлось.
— Куда пойдешь? — изумилась Асфи, поднимая с земли сумку.
— С тобой, — с готовностью повторил я, поправляя свою сумку на плече.
Девушка заглянула мне за спину и поинтересовалась:
— Ты ничего в обед не подсыпала?
— Нет, сумасшедшая человечка!
— Тогда — подливала?
— Асфи, мне нужно пойти с тобой! — твердо сказал я и шагнул к ней. Она мгновенно отступила и с недоумением уставилась мне в глаза. — По твоему, зачем я пошел с вами?
— Ну…
— Чтобы стать сильнее. — Я улыбнулся, щурясь от яркого солнца. — И чтобы ты понимала: духовно и физически. Васгор, судя по твоим рассказам, прекрасное место для начала.
— Не. — Она покачала головой.
Я несколько раз кивнул.
— Какой ты настырный, Кейел. — Ромиар остановился в метре от меня, положил руку на живот, второй — облокотился на первую и обхватил подбородок. Стал переводить задумчивый взгляд с меня на Асфи. — Соглашайся, человечка, он ведь прав.
— Не, — упрямилась она. Повернулась к нему и скрестила руки на груди. — Ты говорил, что будешь за ним…
— Я способен сам за собой присматривать, — не дослушивая оскорбления к себе, перебил я ее.
Она залилась румянцем. Сглотнула, сложив губы трубочкой, медленно выдохнула и решила попытаться снова:
— Кейел, послушай…
— Я иду с тобой, — настоял я и направился прямо на нее.
Асфи мигом отскочила в сторону, и я затылком ощутил ее молчаливое общение жестами с другими. Либо надумал… Без разницы — главное, меня больше никто не задерживал.
Девушка не ошиблась с расчетами. К горе мы пришли третьим рассветом к половине пути Солнца. Местность нагоняла тоску и желание двигаться без остановки, чтобы скорее миновать ее. Степи, выжженные палящим гневом Солнца, сменялись желтым камнем, от которого поднимался зной. Но больше всего не по душе были промежутки с рыжими барханами. Горячий ветер срывал с их вершин песок, и он летел в лицо, глаза, скрипел на зубах и прощупывался в волосах. Я слышал, что земля викхартов сплошь такая, только песок там бурый.
Когда жара плавно вытеснила мягкое тепло соседнего региона, я удивлялся, почему Асфи размотала плащ, аккуратно свернутый в рулон и прицепленный под сумку, и накинула на себя, но потом понял — Солнце не любило землю васовергов. Под плащом в самый зной становилось невыносимо, но пот, льющийся струями с волос, по шее, спине, ногам, пропитывал одежду, а она, влажная, хоть немного остывала даже под горячим ветром. Без плаща никто из нас долго не продержался. Однако никакие неудобства не останавливали меня от любования Асфи, поэтому в своем решение я не передумал.
