Но, как известно, осознание притупляет даже самые ядовитые чувства. Поэтому, осознав собственный нелепый гнев, клерк почувствовал себя немного неловко. Он отрешённо посмотрел в сторону, а затем относительно сдержанно произнес.
— То есть, если так посудить, то ты сейчас замужем?
Марина поморщилась. Так обычно делают девушки, когда разговор идёт не по их рукотворному сценарию.
— Нет, Серёж. У меня нет мужа, если ты об этом.
— Конечно же! Я чего-то так и представлял! Серьезные отношения! Столица! Будущее и все дела. А мужа, естественно нет. Почему-то у таких как ты вечно «роковая судьба»! — Воскликнул парень, не в силах сдержать очередной порыв. — Извини. Извини. Я в смысле хотел сказать другое, — тут же попытался исправиться он.
— И что же? — Холодно ответила Марина.
— То, что значит, у тебя не получилось… Ну, стать там жить. То есть, остаться. Ты приехала. У тебя нет мужа. Конечно же, я понимаю, что это плохо. Но ведь все можно исправить. И даже если нельзя, то попытаться все равно стоит. Ведь я тоже пока не женат. Мы с тобой встретились здесь. Это же явно не случайно, Марин? И наш поцелуй недавно… — Последние слова Максимов промямлил как первоклассник, который решил признаться в любви.
Он прекрасно понимал, что совершает большую ошибку, раскрывая все карты так скоро. Но ведь его психика уже не принадлежала здравому смыслу. Этим было все сказано.
— Не случайно… — Улыбнулась девушка, горьковатой улыбкой. — Тут ты прав. Я сама тебя искала, давно, если честно. И очень рада, что удалось найти.
— Вот как! Видишь! Видишь как здорово! Мы вместе искали друг друга, Мариш! Значит, у нас теперь все будет хорошо!
— Конечно, Сережа. Конечно, будет. Но мне вот нужна одна просьба. В том плане, что попросить тебя надо кое о чем, — девушка значительно стеснялась, отстраняясь от Максимова.
Он протянул к ней холодные руки, готовясь обнять, и как следует успокоить.
— Понимаешь, Серёж, — продолжила она. — Когда я была в Москве, то там забеременела. Но никаких отношений, в смысле так, чтобы длительных, не получилось. И я поняла, что жду ребенка. Уже после нашего с ним расставания. С тем парнем, что после тебя…
Конечно, Максимов знал, как именно называют в народе тех, кто воспитывает чужих детей. Особенно тех детей, которые рождены вне брака в другом городе.
Но сейчас ему было глубоко наплевать. Он готов был стать для знакомых оленем, придурком, ослом, да хоть розовым единорогом. Главное, чтобы быть с ней. С Мариной. Ведь он любил ее. Любил настолько, что его любовь, словно толстый слой качественного асфальта, могла легко покрыть любые изъяны и огрехи.
— Хорошо! Отлично! Я готов! — Заорал парень, не дав Марине толком ничего объяснить. — Ты мать одиночка. Ничего страшного, милая. Так бывает. Ничего страшного, родная, мы его воспитаем. Твоего ребенка. Вместе. Главное, чтобы ты меня не прогнала. Не бросила меня в этот раз.
— Нет. Ты не совсем правильно понял. Ребенка никакого, по сути, нет. Я тогда была глупая. И решила сделать аборт.
— Господи! — Воскликнул мужчина, вложив в это слово максимально возможное в такой ситуации сочувствие.
— Так вот. Когда делали чертов аборт, то кое-что пошло явно не так, — голос девушки стал грубее и суше. — Во время этого аборта чертов эмбрион не хотел вылезать наружу! — Марина начала судорожно расстёгивать куртку. Создавалось впечатление, что она неожиданно сошла с ума, решив остаться голой посреди мрака и холода.
Под курткой находилось короткое белое платье, наподобие ночного халата. Посередине такой ночнушки располагалась идущая вдоль красная полоса, становящаяся с каждой секундой все более яркой.
— Боже мой. Мариночка, что случилось? Только скажи мне, ты ранена! Тебе помощь нужна?? Да что же это такое?! — Завопил Сергей.
Холодно, как ни в чем не бывало, девушка продолжила свою речь.
— Мелкий ублюдок был не по зубам хирургам. Он хватался за все, что подалось у него на пути. Но и врачи тоже не хотели сдаваться. Им же за это платят деньги, не так ли? Поэтому они немного переборщили, как это часто бывает. Вместе с орущим куском мяса удалили мне все, что находится в брюшной полости. Крови было столько, что ее не знали куда девать.
В подтверждение этих слов ночная рубашка Марины стала еще более красной. Вниз на дорогу закапала темная жидкость. Сергей, отрывисто дыша, дрожал, прикрывая рот рукой.
— Что же делать? Что же теперь делать то? Как же так? — С трудом выдавил он.
— И у меня к тебе есть маленькая просьба, любимый, — страшным голосом произнесла она, меняясь в лице. — Одолжи мне пару своих органов. А то так не комфортно быть пустой. Надо мной на кладбище все смеются. Ты же не хочешь, чтобы над твоей девушкой смеялись? Ты же поделишься со своей девушкой потрохами?
Существо, секунду назад бывшее Мариной, начало твердо наступать на Сергея. Показалось, что его чрево разверзлось. Под платьем образовалась дыра, которую необходимо было заполнить. И Сергей с ужасом представил, как именно будет происходить это заполнение.
Как ни странно, в его голове не случилось никакого разрыва шаблонов. Он даже не опечалился. Не удивился тому, что его любимая превратилась в кровавого монстра всего за несколько секунд. Его это абсолютно не смутило.
Все смущения будут потом. А пока воспалённый мозг застыл в голове в настоящем ступоре, судорожно пытаясь найти хоть какой-то выход. Парень принялся быстро отступать назад. В который раз за время пребывания в ночном кошмаре он шел спиной вперёд на верную неизвестность. А впереди его настигала мучительная смерть.
Марина довольно быстро потеряла оставшиеся капли своего человеческого облика. Она стала довольно высокой, вытянутой, жилистой фигурой, которая лишь отдаленно могла напоминать женщину.
На ее руках вздымались не слишком мощные, но вполне плотные мышцы. То же самое наблюдалось на шее.
— Да что ж это такое! Да что ещё за чертовщина! Ублюдок чертов! — Орал Максимов, чувствуя, как кровавые руки подбираются к его шее все ближе. А сухой, натянутый рот облизывается в предвкушении удовлетворения страшных потребностей.
Конечно, Сергей мог попытаться дать отпор гадине. Тем более что она была не такой уж сильной, если сравнивать ее с другими «знакомыми» парня.
Только вот тот самый резонанс, который не чувствовался явно, косвенно довольно сильно влияет на психику человека.
Подсознательно осознавая, насколько сильно оборвались его чувства, мужчина попросту обмяк, отдавшись своей незавидной участи. Апатия захлестнула его с головой, не оставив никакого места для борьбы.
Ему даже на мгновение показалось, что он уже мертв. Просто переживает, предсмертные грёзы или как они правильно называются?
Хрипение и рычание доносилось все чётче. Холодные руки зацепили парня за куртку. После чего раздалось нечто похожее на оглушительный гром.
