Максимов взглянул влево. К основной дороге прилегала такая же по ширине и по статусу. И по ней, медленно, но верно двигался троллейбус с включенными фарами, светом в салоне.
Водителя внутри не наблюдалось. Кондуктора и пассажиров тоже. Огромная темно-зелёная «колбаса» катила сама по себе, под действием непонятных человеческому разуму сил.
Подойдя к очередной остановке, троллейбус плавно остановился. Двери распахнулись с характерным шелестом. Никто так и не вошёл в салон. Никто так и не купил билет из непочатой бумажной скатки.
Постояв какое-то время, машина медленно тронулась вперёд, с тоской и некоторой грустью. Двери гулко закрылись и все пошло своим чередом.
— Работает даже если это никому не надо… И чего только пытается добиться? — Подумал Сергей, теряя городской транспорт из вида.
В душе его разлилась странная грусть вперемежку со страхом. Ведь одинокий, забытый троллейбус — это как символ безысходности, знак затерянности человеческого разума в глубине ночного кошмара.
Сюрреалистическая дрянь. Она повсюду. В небольших мелочах, в миниатюрных деталях. Если смотреть пустым, отрешенным взглядом, то город кажется обычным и даже банальным.
Но стоит только напрячь сознание, сфокусировать разбросанное по ветру внимание, сузить разжирневшие зрачки. И ты начинаешь видеть то, что заставляет тебя вновь стать ребенком дошкольного возраста, который зовет мамочку при первой же опасности.
Только вот нет здесь никакой мамочки. Никто не спасет, не поможет. Это делает страх еще более едким, натуральным, не очищенным, как дорогое разливное пиво.
Постоянно пропуская такой страх через себя, начинаешь получать даже какое-то удовольствие от его присутствия внутри тела. Хотя лично Сергей не получал такого удовольствия.
Напротив. Ему было плевать. Он неожиданно понял, что втягивается в существование посреди адской ночи так, как раньше втягивался в учебу или работу.
Может быть, он до конца сольется с этим миром, и будет всю жизнь искать выход, зная при этом, что выхода нет? А что? Ведь в девяносто процентов случаев именно по такому принципу построена «успешная» работа по найму.
Выйдя из завесы мыслей, Сергей увидел, как Страйд парит вокруг черной синеватой молнией. То ли он, таким образом, пытался вычислить скрытые засады. То ли искал то, что было необходимо лично ему.
Погода не менялась ни капли. Все та же изморось, холод на грани мороза, темнота. Спокойствие и стабильность, как сказал бы продуманный политик. Город сливался воедино.
И сложно было понять, из каких частей именно он состоит. Просто какой-то каменный коктейль, который как следует, перемешали в блендере.
— Я, кажется, понял, для чего нужен Даркстрал, — сказал Максимов, ощущая, что просто не может больше идти в тишине.
— Ни для чего. Просто хищная сука, — в своем обыкновении рявкнул Доктор.
— Даже хищные суки для чего-то нужны. Так устроена вселенная. А если конкретно об этом мире. То он как зазеркалье. Или наоборот — зеркало. В общем, он показывает как хренова, никчемно мы живем. Это помогает многое понять и исправить.
Доктор молчал.
— Если ты, как ученый, еще не совсем поехал, то в тебе должна остаться хоть капля здравого смысла. Подумай сам, город мертвой ночи не так плох, как кажется. Если присмотреться, конечно…
В это время профессор прибавил шаг, пройдя немного вперед. Корд также ускорился, бренча оружием.
— Я прав, — торжествующе сказал Максимов. — И твои отговорки, типа: «Пацан это», «Пацан, то» тебе не помогут.
Вдруг парень увидел, что Доктор резко остановился. Неужели мысль Сергея настолько сильно его поразила и шокировала? Может быть, даже последние фразы вернут Доку часть рассудка! И он сможет придумать совершенно иной способ выхода отсюда.
— Доктор, Док! Почему ты стал? Ты что-то нашел? Что-то хочешь сказать? — Воскликнул Максимов с явным предвкушением в голосе.
— Да. Хочу сказать, чтобы ты заткнулся и замер.
— Кретин, — фыркнул Сергей, протестуя против новой выходки ученого.
Но тут он действительно замолк, напрягая изо всех сил мышечный скелет. От чего тело стало до одеревенения неподвижным.
Впереди улица становилась немного уже. Проезжая часть была на полосу меньше. Тротуары напротив, — немного шире.
Фонарей не наблюдалось. Хотя тусклый, просроченный свет присутствовал в своем обыкновении. С одной стороны находилась совковая пародия на торговый центр. Трехэтажная коробка из стекла, с мозаичными прослойками. Здание было немного перекошенным, грязным. Похоже, что за ним давно не следили.
С другой стороны стояла небольшая заправка с мини парковкой и крошечным киоском оплаты. Колонки были давнишние. Конечно не те «стрелочные монстры» семидесятых. Цифровые автоматы. Примерно из девяностых.
Сам вид этой печальной АЗС говорил обо всех проблемах связанных с топливом в нашей стране вместе взятых.
Крик заброшенной заправки пугал, предостерегая от чего-то страшного. Но это было не тем, что заставило команду встать. Таких мест по всему городу как минимум пару десятков. Они уже стали банальностью, частью общего интерьера.
Но вот посреди дороги, примерно в трех метрах над землей находился объект странной формы.
Он был округлым, темным, но выделяющимся на общем плане. Его поверхность разделяли на части прожилины. Сам он состоял из неких животрепещущих канатов. Он пульсировал. Слегка шевелился. Его охват был таким, что объект превосходил размером пару крупных школьных глобусов.
И если говорить откровенно и грубо, то такая штука напоминала собой мозги, топорно сделанные из некой резины. Причем они были абсолютно круглыми, будто к одному извлечённому из тела мозгу снизу прикрепили ещё один.
Необычное существо (если, конечно, оно было существом) завораживало, заставляя терять все мыслительные нити, смотря в его сторону до бесконечности, не мигая, как на огонь или водопад.
Прошло какое-то время. Картина не менялась. Гигантский, висящий в воздухе шар из мозгов, плавно шевелился, сжимаясь и расширяясь посреди ночной улицы.
— Новая дрянь, — произнес Сергей. — Как ее хоть называют?
— Мозгоморф, — отрезал Доктор.
— Почему такое название?
— Потому что я его только что придумал, пацан. А так, эту псину я впервые вижу.
— Отлично блин… Зашибись, — с досадой прошипел Максимов.
Все неизвестное в этом мире несло двойную, если не сказать тройную, опасность.
— Мутант! Голова мутанта, — подал голос Корд.
— Заткнись, — оборвал его учёный.
Послышалась электрическая трескотня со стороны подоспевшего Страйда. Максимов напряг все свои силы, но из этого ничего не вышло. Импульсы фантома в плаще были не подвластны его сознанию. Чего нельзя было сказать о Докторе.
