Он сел за стол и бросил горсть фишек в игровой круг. Внезапно пит-босс поднял взгляд, увидел его и встал рядом с дилером. Он протянул свои толстые пальцы, убрал фишки Кевина с игрового круга и сказал: «Ваши деньги здесь больше не принимаются». Кевин смотрел на него и отчетливо слышал, как стучит сердце. Он почувствовал, как Мартинес неловко заерзал в кресле рядом с ним.
«Почему?» — спросил Кевин.
«Думаю, вы знаете, почему, мистер Чоу», — ответил пит-босс.
Кевин моргнул. Имя Чоу он использовал в «Нью-Йорк, Нью-Йорк». У него появилось внезапное желание задрать голову и глянуть в телекамеры на потолке, но шея не слушалась. Он представил, как все объективы были сейчас направлены на его лицо, его изображение сравнивалось с видеофайлом, который передал по цепочке какой-то поганый частный детектив.
Кевин встал, забрал свои фишки и стал пятиться от стола. Но пит-босс поднял руку и сказал: «Минуточку, мистер Чоу. Я хотел бы задать вам пару вопросов…»
Кевин развернулся и быстро направился к лифту. Он не посмотрел назад, чтобы узнать, ушел ли Мартинес из-за стола вслед за ним, но очень надеялся, что у его друга хватило здравого смысла, чтобы убраться отсюда ко всем чертям. Он дошел до лифта и нажал кнопку VIP-этажа. Ему очень не хотелось подниматься в отель, но надо было забрать сумку. Если он бросит сумку в номере, то, вероятно, больше никогда не увидит ее, так же, как пятьдесят тысяч долларов в фишках, которые он туда сложил.
Поднимаясь в лифте, он смотрел на телекамеру кругового обзора в углу потолка. Он знал, что они следят за ним. Он думал о том, не ждут ли его охранники в холле на этаже или в номере. Пот бусинками выступил по всей спине.
Холл был пуст, и Кевин быстро пошел к номеру. Он осторожно открыл дверь, но признаков охраны внутри не было. Он ринулся в спальню и быстро упаковал вещи. Потом снова к лифту. Он уже почти спустился на главный этаж, когда вдруг заработал пейджер, заставив его подпрыгнуть на целых два дюйма от пола. Он выхватил пейджер из-под ремня и посмотрел на дисплей. Слова плыли по нему в замедленной съемке: Вали отсюда к черту.
Кевин стиснул зубы. А ты как думаешь, что я сейчас делаю?
Быстрее.
Короткая пауза, и электронная надпись снова поплыла по дисплею.
Хотел позвонить тебе в номер. В администрации сказали, ты уже выписался.
Боже! Неужели администрация просто ошиблась? Или казино выписало его, пока пит-босс объявлял ему запрет? Если Кевин не был больше зарегистрированным постояльцем, хотя он не был ни в чем уверен, тогда, думал он, у него не было законного основания находиться в отеле. Он был в большей безопасности в казино. Тоже частная собственность, однако, тут ты больше защищен законом, ибо эта территория открыта для публики. А вот если он будет расхаживать по холлам отеля, они могут признать его, по закону, нарушителем границ частной собственности — без всякого предупреждения.
К счастью, лифт уже приближался к этажу казино. Кевин убрал пейджер и вырвался в «деревню», чуть не сбив с ног артиста в карнавальном костюме, с красными и малиновыми перьями на голове. Кевин пролетел мимо него и бросился к выходу. Он наклонил голову, надеясь, что телекамеры потеряют его в толпе посетителей. Но когда он уже подходил к стеклянным дверям, то услышал окрик, обращенный к нему: «Мистер Чоу! На пару слов!»
Кевин продолжал идти. Он уже слышал шаги у себя за спиной и рванул вперед. Он вышел наружу и устремился к тротуару. Он не остановился, чтобы поймать такси или задуматься о том, как глупо он сейчас выглядит: перепуганный азиатский паренек, который бежит по дорожке в сторону Стрипа, прижимая к груди дорожную сумку.
Глава 21
Бостон, осень 1997 года
Когда Тери прилетела в Вегас в то воскресенье, Кевин был в Бостоне. Он зализывал раны. Ему удалось окончательно успокоиться только на четвертый час полета ранним утренним рейсом, и то не без помощи Мартинеса и Фишера, которые отнеслись к ситуации без особой паники. Разумеется, что-то изменилось в Вегасе в этот уик-энд. По крайней мере, несколько казино обменялись их фотографиями, возможно, через какую-то частную сыскную фирму, например «Плимут». Засветилась пара их псевдонимов. Но сама по себе команда осталась не раскрытой. Никого из сигнальщиков не разоблачили, и Фишер не столкнулся ни с какими проблемами. Даже когда Кевина выставили из «Рио», Мартинес сумел сыграть еще несколько «рук», а потом ушел по собственной воле. Не было причин для паники — просто надо было действовать осторожней и быть ко всему готовыми.
Они больше не станут селиться в отелях при казино, в которых играют. Было слишком опасно возвращаться в номера за сумками. А после того, что случилось с Мартинесом, никто не мог спокойно спать там, где он занимался своим ремеслом. Больше того, чтобы КИ мог сорваться с места до начала разборок, они будут теперь внимательно следить за перемещениями пит-боссов и персонала казино (как правило, они выделяются из толпы униформой или наличием именных бирок).
Кевин хотел вообще держаться подальше от Вегаса, по крайней мере несколько месяцев. Прокручивая события, он понимал, что находился в меньшей опасности, чем себе представлял, однако бегство из «Рио» серьезно его подкосило. Но Фишер и Мартинес моментально отвергли идею. У Кевина была работа, помимо подсчета карт; а они зарабатывали на картах, чтобы платить за жилье. Если они хотят и дальше играть в команде, им надо оставаться в седле. Три запрета были пугающим событием, но они не повлияли на общую прибыльность команды. Даже если они засветят все свои любимые игорные заведения, существовало достаточно много казино, по которым можно ударить.
Чтобы покончить со страхами Кевина и восстановить уверенность команды в себе, Фишер предложил в следующий уик-энд ударить по Чикаго. Кевин согласился, с улыбкой вспомнив изящный колесный пароход на реке Фокс. Возможно, Фишер рассуждал здраво. Возможно, посещение «Гранд Виктории» будет для него идеальным успокоительным средством.
♠ ♥ ♦ ♣
Из всей команды только Джилл и Дилан решили не участвовать в набеге на Чикаго в этот уик-энд. Кевин не знал в то время, что у пары произошла серьезная ссора, когда Кевина в ту ночь выставили из «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Дилан считал, что в запрете не было ничего страшного. Но Джилл казалось, что команда недостаточно серьезно относилась к ответным действиям казино. Она расценивала подсчет карт как увлекательное хобби, но не то, ради чего надо было идти на риск, пусть даже неопределенный. Ей надо было думать о карьере. Даже сфабрикованного обвинения будет достаточно, чтобы выставить ее в дурном свете, когда она будет проситься на работу в корпорацию с руководством консервативного толка. Дилан, обычно более традиционный из них двоих, считал, что ее реакция явно преувеличена. Сам он хотел присоединиться к команде в Чикаго, но не хотел оставлять Джилл одну на выходные. В итоге он решил пропустить поездку.
Оказавшись в «Букингем Стейк Хаус» в пятницу вечером, Кевин почувствовал хорошо знакомый прилив адреналина. Пока Фишер излагал план действий, Кевин сдавал себе карты, прогоняя последние остатки страха. Это было его вотчиной. Это казино он раздевал уже больше года. Здесь его никто не трогал.
